Глава 20
При подготовке к посевной и во время неё время летело незаметно. Я едва успевал уделять время всему происходящему в двух колхозах. Но вся эта суета была мне только в радость. А всё потому, что я постоянно видел результаты своих трудов.
Конечно, со Светом Коммунизма всё ещё было сложно, но даже там маленькими шагами, но шли подвижки в лучшую сторону. Например, я потихоньку принимал на работу новых специалистов, затыкая дыры или просто заменяя часть старых из тех, кто явно не справлялся со своей работой.
Также я надеялся, что теплица, которую скоро там построят, поможет мне существенно улучшить их положение. Сейчас, что ни говори, а тот колхоз был чем-то вроде дотационного для «Нового Пути», но я рассчитывал, что это не просто слив денег, а инвестиции, которые отобьются также быстро, как поднялся мой первый колхоз.
Собственно это подтверждали также и мои практиканты, которые, спустя месяц работы, предоставили мне рассчёты согласно которым, даже сейчас, рабочей силы было достаточно и необходимо лишь перетрясти кое-какие процессы, чтобы увеличить производительность колхоза не менее чем в полтора раза.
Ребята ответственно подошли к делу и составили наглядные таблицы, основываясь на известных данных из других колхозов. Несколько раз даже уезжали собирать материал в другие деревни и в городские библиотеки.
Но особенно отличился Захар Безруков, ведь, помимо этого общего проекта, он готовил ещё и материал по удобрениям. И сделал всё настолько здорово, что с этим не стыдно и официальный запрос оформлять. Чем я и собирался заняться, но для начала отправил его работу Васнецову. На всякий случай.
И Григорий Николаевич перезвонил на следующий день, после того как её получил.
— Где ты этого парня откопал? — начал он без лишних предисловий, — это же настоящий талант. Кто бы мог подумать, что парень с экономического факультета покажет такое глубокое знание биологии. Да я бы его и к себе в НИИ забрал с удовольствием.
— Только если он присоединится к работе над исследованиями борщевика. Кстати, как они продвигаются?
Васнецов в ответ так тяжело вздохнул, что я уже заранее всё понял.
— Я бы соврал, если бы сказал, что хорошо. Необходимость этих исследований постоянно ставят под сомнение, так что выбить на них финансирование не так уж легко. Я уже молчу про то, что у этого растения есть много поклонников в научной среде, начиная с Вавилова и заканчивая многими другими. Именно из-за этого в основном и возникают препоны, потому что они-то уже успели написать свои научные работы, которые теперь выставляются как аргумент против моих инициатив.
Честно сказать, чего-то подобного я и ожидал. Но всё равно уничтожить борщевик, пока ещё не стало слишком поздно — это необходимая задача.
— Мне жаль, Григорий Николаевич, но вы же не собираетесь сдаваться?
На той стороне провода раздалось многозначительное хмыканье. А потом Васнецов ответил:
— Ох и дорог ты мне, Филатов. Но нет, не сдамся. Верю я тебе, что ни говори. Особенно после того, как сам углубился в материал. Но, чую, наживу я себе врагов под старость лет.
Я улыбнулся.
— Ни за что не поверю, что у вас их и без того не было.
Григорий Николаевич закряхтел, так что я даже сначала испугался, но вскоре понял, что это он так пытается сдержать смех.
— Всё в порядке? — всё-таки спросил я.
— Подловил, ничего не скажешь, — просмеявшись, наконец, ответил он, — Я почти пятьдесят лет в науке. Да тут у каждого яда больше чем у любой гадюки, и все друг друга тихо ненавидят.
Я подъехал к правлению в хорошем настроении, с улыбкой захлопнул дверь козлика. Заходить в здание я не торопился, вместо этого закрыл глаза и вдохнул полной грудью аромат цветущей сирени. Вокруг пели птицы, а солнце палило настолько, что даже в белой рубашке мне было жарковато. Мне хотелось ещё немного насладиться весной, но вдруг…
— Александр Александрович! — выбежав на крыльцо правления закричала Лариса Ивановна, — вам срочный звонок из Света Коммунизма!
Такое поведение не было ей свойственно. Бухгалтер явно видела, что я подъехал и вот-вот вернусь на рабочее место, но видимо случилось действительно что-то важное, раз она не смогла дождаться.
— Что случилось? — бросил бежавшей позади женщине, громко шагая по коридору.
— Звонок поступил из птицефабрики, что-то с курами не так! — запыхавшись ответила Лариса Ивановна, — уже третий раз звонят. Я как вашу машину увидела, попросила подождать на линии и сразу же к вам.
Чёрт! Неужели и молодняк заболел? Как чувствовал, что не стоило так торопиться, лучше бы повременили и сделали всё через месяц. В голове крутились самые худшие сценарии. Схватив трубку телефона, я услышал тревожный мужской голос. Взяв себя в руки, мужчина поспешил представиться заведующим птицефермой, после чего добавил: «Товарищ председатель, беда! Мы не знаем, как нам быть…»
— Не очень содержательно. Рано ещё паникуете, лучше расскажите мне, что произошло.
— Недавно были приобретены двести цыплят, но… — едва дыша выдавил из себя собеседник, — я ума не приложу, как вообще такое могло произойти! Сейчас, когда они подросли, мы обнаружили, что сто восемьдесят три из них — петухи!
— Как такое возможно? — я не поверил своим собственным ушам. Даже если не выбирать цыплят, а просто хватать случайных, ну не может же так получиться! — Подождите, вы уверены? Я ведь посылал Монцова, он старался выбирать именно куриц.
— Товарищ председатель, я сам сначала не поверил, но когда своими глазами увидел, все сомнения отпали! — чуть ли не клялся мужчина, — мы не знаем, что с ними делать! Мало того, что они дерутся друг с другом, а на одну клетку приходится от семи до десяти штук, так ещё и кормить их не выгодно!
И заведующий был прав. Единственным разумным выходом из данной ситуации было пустить их на мясо, но и здесь незадача — маленькая птицеферма просто не справится с таким объёмом курятины, поэтому не теряя времени я направился к машине. Уже на месте решим, что делать.
Да уж, оказавшись на птицефабрике я воочию наблюдал за почти двумя сотнями петушков. Разговор с Монцовым не принёс свои плоды — он постоянно извинялся и чуть ли не падая на колени уверял, что всё делал правильно, как и учили его в семье, но почему случилось то, что случилось — оставалось загадкой. Роман Евгеньевич предположил, что ему попалась какая-то особая порода, у которой свои особенности, в то время как другие работники поговаривали, что быть может ему изначально подсунули петухов. Вот и выбирал наш Монцов «несушек» среди них. В общем — хотел, как лучше, а получилось как всегда!
Хоть я и сам не верил в случайность произошедшего, но решил закрыть на это глаза. Правды уже всё равно не узнать, а вот выискивать козла отпущения не было ни времени, ни смысла. Сейчас главное найти решение из непредвиденной ситуации.
— Вот и куда нам их деть? — тяжело вздохнул заведующий птицефабрикой.
— Как мы ранее с вами и обговаривали — на мясо, куда ещё, — заведующий выразил сомнение в моих словах, но я попросил его в первую очередь дослушать до конца, — я съезжу в Калужский мясокомбинат и обо всём договорюсь. Мы не только от петухов избавимся, но и вернём потраченные средства. Согласны с таким решением?
— Конечно, Александр Александрович, конечно, — закивал головой заведующий, — это будет идеальный выход из нашей ситуации, а в следующий раз лучше возьмём сразу подросших курочек, не хотелось бы, чтоб ситуация повторилась, — его взгляд, как мне показалось, прожигал Монцова насквозь.
Эх, дела обстояли бы намного легче, будь у нас в колхозе куда их деть. Возвращаясь к мыслям о потенциальном профиците бюджета и возможному строительству новых объектов, быть может и хорошо, что я ещё не принимал никаких решений. Думаю, нам в колхозе не помешает фабрика по изготовлению консервов или что-то в этом роде. Дело это прибыльное и с транспортировкой проблем не возникнет. Однако, оставлю эти мысли на потом.
Перед отъездом в Калугу, я позвонил домой и поделился с Марией планами, заранее предупреждая, что вернуться к ужину не успею.
Денёк не обещал быть лёгким.
Для депутата нет закрытых дверей, по крайней мере я так думал, пока не познакомился с директором мясокомбината со знакомой фамилией Матиашвили.
Я сам уже почти забыл об этой семейке, после того, как направил запрос в ОБХСС.
А следить за ходом этого дела, у меня не было времени, с тех пор как началась посевная. Но они меня, очевидно, не забыли.
Стоило мне появиться на его пороге, как директор гордо откинулся назад и, потирая подбородок, ухмыльнулся. Позу этот грузин принял интересную, словно лев, видя, как добыча нагрянула к нему на ужин. Сомнений не оставалось. Перед мной сидел родственник того наглого водителя, даже некоторые черты лица схожи, уж память на лица у меня хорошая. Уже тогда я понял, что договориться с ним окажется крайне сложной задачей, но не зря же ехал, попробовать стоило.
Я не стал рассказывать ему про сложную ситуацию, в которой мы оказались, дабы не давать клану Матиашвили причину для злорадства. Мною было предложено ровно сто восемьдесят молодых петушков. Ещё три особи я планировал оставить на птицеферме, вместо старых.
— Александр Александрович, а как же так? Неужели ваш колхоз попал в неприятную ситуацию? С чего вдруг такая спешка? Ох, долгая же дорога у вас была, — собеседник словно видел меня насквозь.
— И не говорите! Столько дел в колхозе, что приходилось откладывать поездку в Калугу, но как вы понимаете, дела имеют свойство скапливаться, вот и решил за одну поездку со всем управиться, — уж падать на колени и признаваться, что ехал я сюда только чтоб на его наглую рожу посмотреть, как видимо он и желал, я точно не собирался. Не доставлю я ему такого удовольствия, — у нас планы на птицеферме поменялись, а особи эти, грубо говоря, теперь лишние.