— К барьеру! Мне надоело ваше несносное поведение. Больше не потерплю.
— Ах, так… — противник и не думал уступать, он обнажил клинок и со всего размаха резанул острием шпаги по щеке сэра Чарлза. Кровь брызнула и потекла из раны. Лорд приложил платок и тут же оголил свою шпагу. Я очень переживала, эта дуэль могла иметь печальный конец. Они дрались отчаянно, сэр Чарлз вел себя сдержанно и очень умело обращался со шпагой. Видно было, что в совершенстве освоил это оружие и владеет им безупречно. Он загнал противника в угол здания, прижал его, приставив острие шпаги к сердцу.
— Дайте слово, что никогда не окажетесь на моем пути, и больше мы с сэром Грэхемом о вас ничего не услышим. В противном случае, прощайтесь с жизнью, без сожаления убью вас, — мой спаситель говорил спокойно, монотонно, одному богу было известно, что в этот момент творилось в его душе. Ни на лице, ни в его поведении невозможно было проследить беспокойство.
— На сей раз ваша взяла, — с отвращением проговорил наглец. — Сегодня же покину это глухое, богом забытое место.
— Прошу о себе не напоминать, не то нам придется принять жесткие меры. Вы меня знаете, я слов на ветер не бросаю.
— Будь по-вашему. Но уважать себя не заставите. Вы украли у меня все.
— Спорный вопрос, который обсуждать я не намерен. Комиссар полиции в курсе того, что вы выкрали из сейфа моей матушки талисман, который она хранила всю жизнь, и многое другое. Могу зачитать длинный список, что именно вменяется вам в вину. На все вопросы ответите в полиции. У меня нет желания разбираться с вами. Вы свободны, и, чтобы никогда я о вас ничего не услышал, разговор окончен, — сэр Чарлз вложил в ножны шпагу и направился ко мне. Его противник стоял с опущенной головой и с места не сдвинулся. Он понял, что в этом поединке проиграл.
— Простите, мисс Мери, что не поздоровался с вами, — сказал Чарлз, подойдя к карете. Этот человек — наш кровный враг и позор семьи. Если позволите, объяснюсь с вами в замке, — мой спаситель поднялся в карету и сел рядом.
— Сэр Чарлз, благодарю вас, вы вновь спасли меня, я ваша должница.
— Пустяки.
— На этот раз от насильника, — я вынула платок и приложила к щеке лорда Ричмонда. Он, глядя мне в глаза, поцеловал руку. Мне показалось, что буря переживаний переполняет его душу. Жалость заговорила во мне, я не могла дать оценку этому чувству. Что-то незнакомое пробудилось в сердце, забилось испуганной птичкой далеко в уголочки души и притихло, не рассказывая о себе, как провинившейся ребенок.
— Не думайте об этом. Все в прошлом, прошу вас, поедемте ко мне. Наш повар и его сынишка спрашивали о вас, почему не приезжаете. Они помнят, скучают, и я вместе с ними, — сэр Чарлз впервые разговорился. Я слушала его и не знала, чего ожидать дальше.
— Честно говоря, это так неожиданно, направлялась в Лондон по срочным делам.
— Всего на денек, а потом сопровожу вас в Лондон, и у меня накопились кое-какие дела.
— Ну, хорошо, разве что на денек, — согласилась я.
— Правда, Бриг беспокоиться будет.
Сэр Чарлз выглянул из кареты и крикнул своему кучеру:
— Поезжай за нами в замок.
— Слушаюсь, сэр.
Я отдавала себе полный отчет в происходящем. Тот человек, который преградил нам дорогу, желая отыграться на мне, прежде всего, хотел отомстить сэру Чарлзу, и он возник на моем пути не случайно. Но дознаваться не стала. К тому времени мы были мало знакомы с лордом, и вникать в подробности, на мой взгляд, считалось неприличным.
«Найдет нужным поделиться — сам расскажет», — воспитание руководило мной, отступать от правил приличия и нарушать устои не в моем характере. Мы добирались молча. Каждый думал о своем.
Заветное имя сказать, начертать
Хочу — и не смею молве нашептать.
Слеза жжет ланиту — и выдаст одна,
Что в сердце немая таит глубина.
Так скоро для страсти, для мира сердец
Раскаяньем поздно положен конец
Блаженству — иль пыткам?.. Не нам их заклясть:
Мы рвем их оковы — нас сводит их власть.
Пей мед; преступленья оставь мне полынь!
Мой идол, прости меня! Хочешь — покинь!
Но сердце любви не унизит вовек:
Твой раб я, — не сломит меня человек.
И в горькой кручине пребуду я тверд:
Смирен пред тобой и с надменными горд.
Забвенье с тобой — иль у ног все миры?..
Мгновенье с тобой все вместило дары!
И вздох твой единый дарит и мертвит
И вздох твой единый дарит и живит.
Бездушными буду за душу судим:
Не им твои губы ответят, — моим!
Джордж Гордон Байрон
Признание
Перед отъездом я укладывала вещи. Прибежал поваренок Дени, раскрасневшийся, и на одном дыхании выпалил:
— Сударыня, отец приготовил для вас сюрприз, он ожидает в трапезном зале для гостей.
— Сюрприз? Сожалею, малыш, я собираюсь в дорогу, пора возвращаться домой.
— Как, вы уезжаете, уже? — улыбка тут же сползла с милого личика, уголки глаз опустились, он поджал губы. Мне показалось, еще немного и поваренок заплачет.
— А когда вернетесь?
— Не могу сказать, не знаю.
— Отец так старался. Ну хоть посмотрите, вы такую красоту не видели.
— Пожалуйста, поблагодари отца за внимание, и тебе спасибо, Дени, — мне стало неловко перед мальчиком, не хотелось произвести впечатление неблагодарной. — Ну хорошо, уложу вещи и загляну на минутку.
— Так и передать? — его глазки-маслинки распахнулись, лучики света забегали в них, поваренок оживился.
— Передай. Даю слово. Ты мне веришь?
— Да. Ура, — обрадовался Дени и убежал.
Я отчетливо услышала, как кто-то подошел к двери моей комнаты и постучался.
— Наверное, Дени что-то забыл, — предположила я.
Дверь приоткрылась, на пороге комнаты стоял сэр Чарлз. Он как-то странно выглядел: щеки горели, глаза излучали тепло, взгляд взывал ко мне. Таким я его не видела. Мысль подбросила подсказки:
«Так смотрел на меня дух. А это кто? Совсем другой человек. Куда подевалась его холодность и сдержанность? Что стряслось?», — я не знала, чего ожидать.
— Проходите, сэр Чарлз. Присаживайтесь. Почти все упаковала. Скоро поеду.
Мой спаситель начал что-то говорить на отвлеченную тему. Сдержанные интонации его голоса навели на мысль, что сэр Чарлз собирается сообщить мне что-то очень важное. О чем пойдет разговор, я не догадывалась.
— Мисс Мери, уделите мне несколько минут, прошу вас.
И вдруг он подошел ко мне близко, взял за руку, это было так неожиданно. Второй рукой, едва касаясь, погладил меня по волосам. В голове мелькнула мысль:
«Ладонь мягкая, теплая, как у духа».
Сэр Чарлз, всегда предельно собранный, тон официальный, манеры, как на приеме у королевы, и такие разительные перемены — передо мной стоял совершенно другой человек. Я подняла на него глаза, они мне о многом рассказали, стало не по себе. Я не была готова к резкому и неожиданному повороту событий. С тех пор, как приснился тот сон, прошел продолжительный временной период.
Я и думать об этом забыла.
— Мисс Мери, мне необходимо объясниться с вами, — мой собеседник волновался, и это было заметно. — Выслушайте меня, убедительно прошу. Его волнение передалось мне.
В комнате повисло напряжение. Мне почему-то захотелось убежать и спрятаться, как в детстве. Тогда я нутром чувствовала, что заслуживаю наказания. Помнится, провинилась. Представьте, на печи варилось варенье, а я решила полюбопытствовать — встала на стульчик, который наш плотник смастерил, когда я начала ходить. Всунула маленький пальчик в таз, мизинчик и обжегся. От боли я вскрикнула и спрыгнула, да так, что в одно мгновение варенье оказалось на полу. Очень испугалась, сбежала и спряталась в маминой комнате за шифоньером, который стоял на расстоянии от стены. А почему? Это место принадлежало большой бутыли с вишневой наливкой, в ней вишня бродила, потом напиток сцеживали через марлю в графин. Однажды меня застали в том закутке на полу, перемазанную и сонную. Наелась пьяной вишни и не смогла на ножки подняться.
Вот в том проеме, я, озорница, спряталась. Обожженный палец болел, но я не хныкала, терпела. Пришли взрослые, они тихо разговаривали между собой. Меня обнаружили, однако наказывать не стали, пожурили немного, но чувство вины я запомнила, до сих пор оно всплывает в памяти.
На сей раз виноватой себя не ощущала, но какая-то странная неловкость присутствовала в моем состоянии.
— Мисс Мери, я долго не решался, тянул время, откладывая этот разговор. Вынужден признаться, выжидал совершенно напрасно, я ошибался. В любом случае вы узнаете правду.
— Сэр Чарлз, что-то случилось? Вы пугаете меня.
— Да, случилось. Вы помните, когда вас в пути настигла метель…
— Как же мне не помнить? Вы тогда спасли меня.
— Я не об этом. В тот день мне никуда не надо было ехать. С утра занимался делами, к обеду ожидал дядюшку. Лишь на следующий день планировал отправиться в Лондон. Скопились документы, собирался отвести их в департамент. Примерно в полдень служанка принесла фруктовый десерт и предложила мне чай. В тот самый момент какая-то неведомая сила толкнула изнутри. Подумалось, а вдруг с дядюшкой что-то в дороге приключилось. Тут же отложил дела, быстро собрался и поехал. Честно говоря, не знал, куда направляюсь. Кучер поминутно спрашивал: «Сэр, куда едем?»
— Отвечал ему, — «вперед».
А вот, когда на горизонте показалась ваша карета, застрявшая в высоком сугробе, выпрыгнул на ходу и помчался к вам. Если помните, вы выпали прямо в мои руки, к счастью, успел подхватить вас. Странная история не оставляла меня, я анализировал случившееся. Сознание подсказало — это судьба заставила меня покинуть дом в ненастную погоду и оказаться рядом с вашей каретой, — сэр Чарлз говорил эмоционально и торопливо, опасаясь, что мне надоест слушать, и я в любой момент прерву его речь.
— Вы помните? — спросил он.
— Все помню.
— Боюсь показаться навязчивым … — он замолчал, готовясь к самому главному. — Понимаю, то, что скажу, обрушится на вас столь же внезапно, как гром среди ясного неба, но вы должны узнать правду.