Но в тот раз Муська с ним никуда не поехала. Вдруг ей расхотелось. Она городила какую-то чушь, он бушевал, давил, не признаваясь себе, что испытывает облегчение.
– Ну, бог тобой! Вернусь – мы закатимся куда-нибудь поужинать, – отступил он. – Только обещай, что останешься в том же виде. Не вздумай переодеваться! – крикнул он, уже предвкушая встречу с коллегами и с легкостью теннисного мяча преодолевая по две ступеньки их крутой лестницы.
Перепады его настроения подчас настораживали Муську. Он мог явиться домой в восторге от самого себя (выгодный контракт, перспективная поездка), а мог и мрачнее тучи.
Муська не задавала вопросов. Но в тот раз он вернулся непривычно тяжело пьяный, одежда была в липкой грязи, колено и локоть разбиты. Не раз, видно, грохнулся, пока добрался. Она его раздела, уложила. В постели он долго ворочался не засыпая, в мучительном бормотании кого-то запугивал.
Утром, бледный, протрезвевший, после двойной крепости кофе он задумчиво произнес:
– Дождались. Рэкет наехал.
У Муськи оборвалось дыхание.
– Есть особая прелесть, когда вымогатель выступает в образе интеллигента, – сказал он. – То-то наши повеселятся.
– Что они задумали?
Увидев ее непривычный испуг, он не стал продолжать. Но чуть позже, кружась вокруг него, она все узнала.
Утром, когда Виктор Михайлович собрался на работу и вывел машину из гаража, рядом притормозил «вольво». Из него вышел мужчина, предложил поговорить: «В моей машине или в вашей, на выбор». Подошедший был одет в мягкое серое пальто модной длины, его острый, вздернутый подбородок касался верхней складки белоснежного шарфа. Прямые светлые волосы, запах дорогого одеколона, кожаная, с дырами, автомобильная перчатка, снятая с протянутой руки, – ничто не настораживало. Виктор Михайлович вгляделся внимательнее. Теплые улыбчиво-добрые морщинки вокруг карих глаз, покровительственный жест, приглашавший в машину, вызывали доверие, но он предпочел разговаривать с джентльменом в своей машине. Удобно расположившись рядом на переднем сиденье, так, что хорошо был виден заостренный профиль, упругий подбородок, чуть заложенная за ухо прядь волос, он расстегнул пальто, потом, подумав, закурил и приготовился слушать.
– Мы давно следим за вашим бизнесом, – начал собеседник, доброжелательно улыбаясь, – как хорошо и успешно вы развиваетесь. Взять хотя бы, к примеру, ваш последний контракт, безусловно сулящий неординарную выгоду. Хотелось бы помочь вам и дальше сохранять потенциал, даже, быть может, способствовать продвижению на более высокий уровень.
Виктор Михайлович заскучал, в офисе его ждали люди, напрашивавшегося в партнеры владельца «вольво» слушать расхотелось. Но тот вдруг добавил:
– Однако у вас есть и серьезные проколы.
– Какого рода? – удивился Виктор Михайлович.
– Вы недостаточное внимание уделяете вопросам безопасности. И личной, и финансовой.
– Откуда вам это известно?
– Узнать не трудно. Вы стали заметными на отечественном рынке. На вас многие зарятся. Не исключено, что вы можете попасть в такую ситуацию, что на вас налетит мошкара.
Виктор Михайлович почувствовал холодок в груди, теперь он осознал, что разговор не случаен, что этот мягкий с виду джентльмен с хорошими манерами получил задание и просто так его не выпустит.
– А «мошкара» – это кто?
– Ну, завелись такие в мутной воде сегодняшней демократии, люди со шрамами, крепкими бицепсами, в общем, дерьмо народ. Они привяжутся, достанут…
– Ну и что?
Собеседник помолчал, достал из кармана белоснежный носовой платок, высморкался. На платке, к изумлению Виктора Михайловича, размазалась кровь.
– С утра привязалось, – пояснил он, – осложнение после гриппа.
– Сочувствую, – пытаясь внутренне собраться и выиграть время, бросил Виктор Михайлович. Он уже физически ощущал присутствие этого человека, исходившую от него опасность, словно ощупывал металл оружия или спускового крючка взрывного устройства. – Ну и что эти люди со шрамами?
– Ничего. – Собеседник скомкал платок кровью вовнутрь и спрятал в карман. – Будут кусать, пока не задушат.
– А вы кто? Какого рода помощь предлагаете?
– Конечно, решение нами продумано. С этой целью я с вами и встретился. Вы можете иметь дело с культурными людьми, которые хорошо понимают, что бизнес надо поддерживать. Страна без бизнеса пропадет, поэтому мы всячески готовы способствовать его процветанию. В нашем лице вы имеете дело именно с такими культурными, обязательными «опекунами». Мы будем вас охранять, оберегая от всяческого жулья и мелких прохвостов. Подумайте.
Взгляд собеседника затвердел, как будто бы оживление, доброжелательство были эпизодической ролью, которую больше не было необходимости играть.
– В вашем распоряжении два дня, – добавил он, застегивая пальто и приоткрывая дверцу машины.
– Сколько будут стоить ваши услуги? – как будто уже вступая в сделку, поинтересовался Виктор Михайлович.
– Мы провели исследование, нам известны ваши обороты, у нас есть точная информация и о том, что проходит через российский бизнес, и о том, что уходит за рубеж на офшор.
– Лихо работаете. Но все же во что вы цените вашу опеку?
– В этом квартале – двадцать тысяч наличной валютой, в дальнейшем будем договариваться.
У Виктора Михайловича достало самообладания не выдать себя, не взорваться от наглости рэкетиров – итоги мысленного подсчета годовых потерь были убийственны.
– Понимаю, – кивнул он, выпуская из машины радетеля их безопасности. – Я обсужу ваше предложение с партнерами.
– Через два дня на этом же месте, – помахал тот рукой и пересел в «вольво».
Муська быстро соображала. Ей знакомы были подобные гримасы фортуны, она верила, что проблемы для того и возникают, чтобы их преодолевать.
– Что будешь делать? – спросила. В свое время она бесповоротно решила, что в отношениях с Виктором Михайловичем не стоит обнаруживать что-либо из ее прошлого опыта. – Ты согласишься?
– Не знаю.
– А разве есть другой выход?
Виктор Михайлович задумчиво оглаживал подбородок то ладонью, то тыльной стороной руки, как будто проверял, достаточно ли гладко выбрит.
– Наверное, есть. Думать надо.
И он думал. За несколько часов, подключив знакомого журналиста и спеца их фирмы, как-то сумевшего выскочить из мафии, он установил, что большинство крупных компаний, которые начинали зарабатывать деньги, сразу же сталкивались с рэкетом. Выяснил он и то, какая в этом случае была отработана методика. Вечером, позвонив домой из офиса, он сказал, что вернется поздно, и назвал две фамилии, которым надо было дать номер его мобильного телефона и обычного в офисе, где он будет находиться в ближайшее время.
Муська погуляла с собакой, сварила борщ, на второе потушила мясо с овощами. В ней остро нарастало беспокойство: случившееся вчера могло стать роковым для всей карьеры Горчичникова, с рэкетирами шутить не приходится, и хеппи-энда в случае отказа не будет.
Около часу ночи она услышала, как подъехала машина.
– Ты что-нибудь решил? – спросила у двери.
Ему явно не хотелось возвращаться к утреннему разговору, но все же он бросил:
– Пробую выпутаться.
– Выпутаться? – Муська похолодела. – Ты считаешь, что это возможно?
– Рискну. Нам некуда деться – это полная потеря инициативы и крах. Они же не отстанут!
Виктор Михайлович прошел к себе в кабинет, за дверью все замерло, потом она услышала, как он включил ксерокс, и тут же методично зашуршала бумага. Миновало часа три, уже близился рассвет.
– Свари кофе покрепче, – сказал он, входя на кухню.
Теперь Муська ни о чем не спрашивала, она видела: он принял решение.
– Вариантов мало, но все же они есть.
– Безопасных? – опустила глаза Муська. – Только, ради бога, не надо борьбы! Борьбой уже все по горло сыты.
Он посмотрел с интересом.
– Сегодня по ящику инструктировали, – засуетилась она, – «если вас возьмутся грабить или кто нападет, только не оказывайте сопротивления. Когда их больше, они уже скрутили вас и угрожают, соглашайтесь на все. Жизнь – дороже».
– Так и сказали: «на все»?
– Еще говорили о профилактике: цепочка на дверях, не открывайте на звонки посторонним, не знакомьтесь на улице…
– Значит, на все соглашаться? – усмехнулся Виктор Михайлович. – А потом?
– Потом посоветовали: «Запоминайте все, до мелочей, если останетесь живы – обязательно приходите и расскажите нам».
– Интересно. – Виктор Михайлович пил кофе, медленно цедя, словно обжигаясь, губы его сделались тонкие, как шнурок. – И очень даже. Значит, выходит, бьют, режут, насилуют малолетнюю дочь на глазах, а ты хорошо запоминай, не рыпайся, а потом доложи им в подробностях?
Муська молчала. В ее воображении проносились сцены драк, разборок, рассказы по телику об убитых в подъездах, офисах, автомобилях, – похоже, он не осознавал, какая ему грозила опасность.
– Ты им ответишь завтра? – отвернулась она к плите, пряча лицо от его взгляда.
– Конечно.
Он накинул плащ, забрал кейс, на ходу впихивая в него пачки сделанных ксерокопий. От дверей вернулся.
– Ты помолчи сейчас, можешь и не слушать. – Он сел, облокотился на стол. – Мне надо еще раз вслух порассуждать, просчитать варианты. – Он открыл кейс, вынул электронную записную книжку. – В сущности, их четыре. Первый, – начал он набирать, – сказать, что у меня уже есть «крыша». Что существует договоренность с другими людьми и мы в прикрытии не нуждаемся. В этом случае… Что происходит в этом случае? – поднял он глаза, не видя Муськи. – В этом случае они начнут проверять.
Источник информации, очевидно, у них серьезный. Они могут докопаться. И все равно проверить утечку денег по всем каналам – не просто. Предположим, на это уйдет время, но рано или поздно они все равно дойдут до правды. Их мальчики этого зело не любят, они поступят круто. Рассмотрим другой вариант. На самом деле обратиться к «авторитету», пусть организуют свою команду и возьмут нас под охрану. Эта ситуация пахнет теми же деньгами, которые просит «джентльмен», если не большими. Есть также вероятность, что обе силы, которые давят на нас, войдут в соприкосновение, начнется перетягивание каната, которое тоже ничего хорошего не сулит. Наконец, третье: то, чего ты боишься, – начать борьбу. Отказаться платить рэкету, сообщить в нужные инстанции, прося у них защиты, и посмотреть, как будут развиваться события. Пусть в развитии событий возникнет необходимость кое в чем помочь правоохранительным органам. И мы им поможем. Наконец, последнее, как советует ученый специалист с телевидения, – согласиться. Отстегнуть «джентльмену» двадцать тысяч зеленых и жить спокойно до следующего раза. – Он спрятал электронную книжку, встал. – Конечно, есть и пятый. Забыть и наплевать.