Кора потянулась, незаметно ощупывая кровать – как бы включая датчики на всем своем теле. И части тела безмолвно рапортовали ей: пятки – ничего не почувствовали. Мягко и удобно. Левая икра – мягко, правая икра и бедро – некоторое возвышение, которое может оказаться результатом неаккуратной работы постельничего; правая ягодица – ничего интересного, левая ягодица – а нет ли здесь проводка?
– Ты о чем задумалась? – спросил император.
– О своей неладной судьбе, – ответила Кора.
– Может, откажешься от испытания?
– И что тогда будет?
– Тогда ты проиграешь спор, мои адъютанты покинут опочивальню, а я сниму с себя одеяние и присоединюсь к тебе в постели, – сообщил император. – А если ты вздумаешь сопротивляться, то через три минуты окажешься в тюрьме вместе со всеми земными шпионами.
– Или под автобусом на улице! – добавил Гим. Он все еще ревновал и мечтал, чтобы Кора помучилась.
– Ладно, – сказала Кора, протягивая руки за голову так, чтобы пальцы могли проверить часть ложа, примыкавшую к спинке и столбам балдахина. – Начинайте. И не мучайте меня больше, чем необходимо, ладно?
– Я первый! – сказал Гим. – Можно я первый буду ее мучить?
– Стыдно, – откликнулся император, коротким энергичным жестом отсылая из комнаты всех, кроме Гима, людей. Остальным не хотелось уходить, потому что они лишались увлекательного зрелища. Но пришлось подчиниться, хотя дверь осталась чуть приоткрытой и за ней слышалось бормотание, возня и поблескивали блудливые глаза.
– Стыдно, – повторил император, – устраивать возню вокруг незначительного события. Неужели ты думала, что я снизойду до того, чтобы тыкать в девушку шампурами, словно в кусок маринованного мяса? Разумеется, это занятие для Гима.
Из-за двери раздался смешок. Император в два шага преодолел расстояние до двери и резким движением захлопнул ее, прихватив краем нос одному из адъютантов.
Это отвлечение оказалось Коре на руку. Даже Гимушка отвернулся к двери и захлопал в ладоши, радуясь беде своего товарища. Кора быстро провела руками по краю кровати, забралась пальцами в щель между периной и спинкой, пробежала кончиками пальцев по основанию столбиков балдахина – по крайней мере, в двух местах она нащупала провода, а на спинке – пластинку, которая могла оказаться крышкой какой-то коробки. Это было интересно.
Император уже возвращался к постели. Он почуял, что Кора отвлеклась, и громко прикрикнул на нее:
– Не двигаться! Это тебе не койка в твоей конуре!
– Я устраиваюсь поудобнее!
– Какие могут быть удобства! Лежи, где лежишь, а то все испортишь!
– Что испорчу?
– Кровать испортишь. Мне она еще пригодится.
– А разве вы на ней не спите, ваше величество?
– Что надо, то я на ней и делаю, – отозвался император. – Расстегни платье!
– Не буду. Эксперимент должен быть максимально приближен к действительности.
Осторожно-осторожно пальцами – снова к спинке кровати! Дотянуться, постараться открыть коробочку в тот момент, когда их внимание будет отвлечено.
Император протянул Гиму шампур так, словно передавал ему шпагу на поле сражения.
Гим принял шампур и взмахнул им, как шпагой. И тут же вознамерился со всего размаха всадить в грудь Коры. Это ей не понравилось, и Кора завопила:
– Ты с ума сошел! Осторожнее!
– Давай! – закричал на адъютанта император. – Коли!
Гим замер с поднятым шампуром, затем все же ударил им в грудь Коры, но сделал это не в полную силу, а как бы застеснявшись и осознав, что совершает не очень красивый поступок.
– Иййех! – взвизгнул он, и Кора подпрыгнула на постели, потому что удар в грудь оказался очень болезненным и ей показалось, что ее и на самом деле проткнули насквозь.
Шампур тут же согнулся, и Гим, который перенес на него весь свой вес, потерял равновесие и рухнул на постель, оказавшись при соприкосновении существом костлявым и жестким.
Коре и не понадобилось вспоминать, что она молодая глупая женщина, – и без этого она завопила так, что затряслись дворцовые стены, а император отскочил к двери. Но сбежать ему не удалось, потому что адъютанты с той стороны захлопнули дверь и держали ее в четыре руки.
Гим попытался слезть со своей жертвы, но никак не мог понять, где верх, а где низ.
Довольная поворотом событий, Кора смогла приоткрыть крышку на спинке кровати и, изогнувшись, посмотреть наверх – под крышкой было несколько кнопок, под каждой из кнопок – цифра. Последняя красная кнопка была побольше прочих размером…
Перестав кричать, Кора вытолкнула из постели незадачливого убийцу.
Император, недовольный собственным испугом, возвратился к постели, поднял Гима за шиворот и отбросил в угол опочивальни.
– Спасибо, – сказала Кора, – я подумала, что он меня задавит. А ведь мы об этом не договаривались. Или вы меня протыкаете, или отпускаете восвояси. Причем не одну, а со всеми землянами.
– Помолчи, дура! – рассердился император. – Тебе кажется, что здесь шутят? Так вот – здесь никто не умеет шутить. И ты не выйдешь отсюда живой. Даже если мне придется переломать все шампуры империи.
С этими словами он поднял с кровати согнутый шампур, по виду которого совершенно очевидно было, что никакого человека и даже собаку проткнуть им невозможно.
– А если не удастся шампуром… – произнес император задумчиво, – то я тебя проткну чем-нибудь еще.
– Это нечестно!
– Замечательно! Нечестно! Кто говорит о честности? Она, проникшая к нам змеей для того, чтобы убить нашего законного государя!
– В то время я отдыхала у моей бабушки, под Вологдой.
– Ложь, ложь, ложь! Мы живем в окружении земных шпионов! У нас не хватает масла и сахара, потому что все крадут земные шпионы. У нас шахты и заводы работают кое-как, потому что мы ограблены земными шпионами. И пока мы с вами не разделаемся, наша планета не будет счастлива.
Он выкрикивал этот бред совершенно искренне. Даже слезы выкатывались из его глазниц и срывались с выпуклых сизых щек. Он почти верил в то, что говорил. Гим, понуро стоявший за его спиной, послушно всхлипывал.
– Вот видишь, – император обернулся к Гиму и положил лапу на его узкое, украшенное витым погончиком плечо, – вот он остался сиротой из-за политики Земли.
– Да, – сказал Гим. – Я сирота.
– Кончайте балаган, – рассердилась Кора, потому что сцена слишком затягивалась. – Или вы меня протыкаете, или выпускаете. Решайте.
– Я сам, – сказал император и локтем оттолкнул ринувшегося к нему Гима. – Я сам ее…
Он стал выбирать из трех оставшихся шампуров самый крепкий и острый, Гим как завороженный смотрел на эту церемонию. Пока они были увлечены подготовкой к убийству, Кора снова смогла уделить несколько секунд изучению пульта на спинке кровати. Красная кнопка была снабжена внизу надписью: «Пуск». Кора поняла, что ничего не теряет…
Император приготовился к покушению.
Два шампура он отдал Гиму, а сам замер над постелью.
Он думал.
И Кора поняла, о чем он думает. Он думает о том, что его дядю было невозможно проткнуть этими алюминиевыми палками. Но тем не менее он был ими убит. В этом заключался нонсенс, и потому император намеревался сейчас принять все меры, чтобы опровергнуть этот нонсенс.
Он тщательно прицелился, взялся за середину шампура двумя руками так, что из нижнего кулака торчало лишь сантиметров пятнадцать металла. И это меняло дело: такой короткий кусок металла не согнется, а в самом деле проткнет грудь. Так и карандашом можно убить…
– Ну, держись! – зарычал император.
И Кора поняла, что исхода нет – надо рисковать.
Она попыталась отпрянуть с пути движения оружия и в то же время нажала на кнопку «пуск».
Ничего не случилось.
Как в замедленном фильме, она видела надвигающийся на нее конец шампура.
Что еще? Что делать? Пальцы ее метались над пультом с быстротой электрического тока. За ту долю секунды, пока смерть надвигалась на нее, Кора успела нажать на соседнюю с красной кнопку – в надежде на то, что красная – пуск, а кнопка с цифрой «восемь» над ней – уточнение задания для кровати.
…И в этот момент в глазах у нее помутилось, император куда-то исчез, а вместо него возникли цветные разводы – это было знакомо, но мозг отказывался напомнить, почему знакомо…
Уши заложило, будто она вынырнула с большой глубины.
Кора открыла глаза.
Было темно.
Кора провела руками вокруг себя.
Она лежала на той же королевской кровати. Но вокруг было темно и тихо.
Кора стала ощупывать покрывала и подушки. Все то же самое – лишь кажется, что покрывало и подушки куда прохладнее, чем были. Словно из жилого, наполненного людьми помещения она попала в пустую и заброшенную комнату.
Коре показалось, что в опочивальне кто-то есть.
Нет, не император и не Гим – их бы она узнала по дыханию, по запаху. Агент ИнтерГпола должен уметь различать людей по запаху и дыханию – этому его учат в Высшей школе. В комнате был кто-то иной…
Почти беззвучно «иной» приближался к постели. И Кора не знала, куда бежать. Вот этот пришелец дотронулся до края постели и мягко, беззвучно вспрыгнул на ее край. Постель прогнулась под тяжестью тела, Кора подогнула ноги – в комнате было так темно, что она увидела лишь, как горят зеленым глаза у незнакомца. В ужасе, нахлынувшем на нее, она вытянула перед собой руки.
До руки дотронулось нечто холодное и влажное.
И горячее дыхание ожгло пальцы.
– Господи! – прошептала Кора с великим облегчением. – Колокольчик, дружочек мой, ты меня нашел!
И тогда кот, замерший было в ощущении испуга своей новой подруги, кинулся на нее со всей радостью и напором соскучившегося и несчастного ребенка. Он по-собачьи вылизывал ее щеки, он толкал ее мягкими огромными лапами, он урчал так, что она почти оглохла. Он был теплым, шелковым, мохнатым, добрым и страшно родным.
И Кора разрыдалась.
Потому что только минуту назад она делала вид, что ничего не боится, что она бесстрашный агент ИнтерГпола, что ее можно четвертовать, но она останется такой же хитрой, смелой и несгибаемой… все это оказалось враньем и показухой – оказывается, она чуть не умерла от страха, когда эти здоровые и наглые мужчины всерьез намеревались убить ее, мучительно проткнуть шампуром – и сделали бы это, не пожалев ее, потому что они жили в мире, где нет правил, а есть сила и лакейство. Это самый страшный из миров… И хоть Кора утешала себя тем, что она, как всегда, выпутается, на этот раз она уже не верила в свою удачу…