– Я ни в чем не виноват! – сразу же заявил император, и голос его прозвучал, как голос обиженного ребенка. Даже губы выпятились вперед: такой мальчик-губошлеп, не очень приятный, но искренний.
– Кора, перечисли мне его последние преступления. Достаточны ли они для галактического вмешательства?
– Достаточны, комиссар, – сказала Кора. – За последние два дня на его совести убийство советника предыдущего императора и дамы Синдики.
– Это террористы! – быстро откликнулся император.
– На моих глазах он убил Александра Александровича Парфана.
– Ты не видела!
– Он организовал убийство консула Земли и представителя ООП.
– Это клевета!
– Он использовал в корыстных интересах машину времени!
– О, это уже совсем интересно, – сказал Милодар. – Мы давно подозревали нечто подобное, но потребовались драматические обстоятельства, чтобы все выяснить.
– Никто не видел… я никого не убивал!
– Вы только что убили меня, – возразил Милодар. – Семь пуль, и все в цель.
– Я сразу догадался, что вы – голограмма. Хах-хаха, я сразу…
– Но главное, – сказала Кора, – он убил своего дядю императора Эгуадия.
– А вот этого вы никогда не докажете! – завизжал Дуагим.
– Кора, – обратился комиссар к агенту. – Как это было сделано, ты знаешь?
– Да, комиссар.
– Нет, она не знает! – сопротивлялся император.
– В этом дьявольском заговоре участвовал его адъютант Гим, – сказала Кора. – Вот он стоит, как всегда, рядом с хозяином.
– Я тут совершенно ни при чем! – Гимушка замахал руками.
– Гим влез в доверие к Александру Александровичу Парфану. Тому самому, кто изобрел и построил машину времени-пространства – удивительный механизм. Он бывал у него в лаборатории и знал, что машиной пользуется покойный император. Его и замыслили убить наследник престола Дуагим вместе с Гимом.
– Нет, нет! – закричал Гим и попытался выбежать из комнаты.
Но в дверях лежал громадный кот, который зарычал по-львиному.
Гимушка метнулся обратно в комнату.
– Я не могу! – закричал он, по-женски ломая тонкие руки.
– Помолчите, вы нам мешаете, – сказал Милодар ледяным голосом, и Гим покорно замолчал.
– Главной целью Дуагима было не только убить дядю и захватить престол, но и отвлечь от себя внимание – свалить убийство на землян, вызвать ненависть к нашей планете. Для этой цели им пригодились странные предметы – алюминиевые шампуры – толстые закрученные спицы, на которые насаживается мясо…
– Знаю, – сказал Милодар.
– Гим привез шампуры из туристической поездки на Землю. Думаю, что это не имело отношения к покушению – он купил их как сувенир.
– Конечно же, как сувенир! – обрадовался Гим. – Конечно, как сувенир. Я никого не убивал.
– Но Дуагим увидел шампуры, и его изощренный ум придумал дьявольское по подлости убийство, которое должно было кинуть подозрение на несчастных землян. По приказу императора Гим подарил два шампура выходцу с Земли, изобретателю машины времени Парфану. Тот всем показывал подарок. Никакой тайны в том не было.
– Никакой тайны не было, – обрадовался Гим. – Я тоже всем говорил: вот смотрите, какие красивые шампуры я подарил моему другу.
– Помолчи! – зарычал император. – Ты же себе копаешь яму!
– Продолжай, Кора! – попросил Милодар.
– На следующий день шампуры пропали. Куда они делись? Лишь один человек имел доступ в лабораторию Парфана – его друг Гим.
– Нет, я не брал!
– Да помолчите вы! – рассердился Милодар.
– Для преступления они использовали машину времени. С ее помощью Гим и Дуагим догадались, как можно забраться в башню к императору. Ночью, когда там спал Эгуадий, проникнуть туда было невозможно. Но в башню можно было беспрепятственно войти в любое другое время. Днем, когда император отсутствовал, дверь была открыта и башня охранялась кое-как.
– Это не я! – поспешил крикнуть Гим.
– И тем более не я, – сказал император. – Неужели вы думаете, что императоры убивают императоров? На это есть убийцы!
– Я тоже думаю, что исполнителем был Гим, – согласилась Кора. – Он взял украденные у Парфана шампуры и отнес их в спальню императора.
– Это не я, не я, клянусь, что не я! Я их взял и отдал Дуагиму.
– Дурак, ты подписал себе смертный приговор, – усмехнулся император. – Со мной они ничего не сделают, а из тебя мы изготовим козла отпущения.
Кора подождала, пока кончится обмен криками. И продолжала:
– Меня с самого начала смущала одна деталь. Почему орудием убийства были избраны шампуры, которые для этого, в сущности, не годятся? Для того чтобы убить человека, надо, оказывается, поразить жертву в глаз. Проткнуть шампуром грудь невозможно. Я сама выступала в роли жертвы и осталась жива.
– Успела убежать, вот и осталась, – заметил император, который потерял гордую осанку и стал похож на почти полный мешок с тряпьем.
– Когда я догадалась, что шампуры были нужны императору как свидетельство земного происхождения убийцы, я пришла к выводу, что их не втыкали в грудь Эгуадию.
– Как так не втыкали? – удивился Милодар.
– Я подозреваю, – сказала Кора, – и можно поставить следственный эксперимент, что преступление основывалось на знании привычек покойного императора. Представьте себе, что император Дуагим поднимается в башню…
– Требую не упоминать моего имени! – приказал Дуагим.
– Император поднимается в пустую комнату башни, втыкает два шампура в постель.
– В постель? – спросил Милодар.
– Да. В этом-то и хитрость. Ему никого не надо было протыкать.
– Поясни.
– Сейчас. Представьте себе – император в это время находится на вилле у Парфана. Когда они кончают разговоры с предсказателем, Эгуадий ложится в копию своей кровати в лаборатории Парфана, которая служит транслятором, и в мгновение ока оказывается на точно такой же кровати в башне. Но пространство, в котором материализуется император, уже занято – двумя вертикально стоящими шампурами! И в тот момент, когда тело императора Эгуадия материализуется, шампуры оказываются внутри его! Понимаете, их никто не втыкает – тело как бы само облекает их. И император погибает.
– Это бред, это клевета, я этого так не оставлю! – взревел император Дуагим. – Это пустые выдумки. Император был закрыт на засов. Кто закрыл его на засов, если он был мертв?
– А правильно, – согласился с императором Милодар. – Что-то здесь не сходится. Ведь не мог же Дуагим проникнуть сквозь запертую на засов дверь. Представь себе: он приходит, устанавливает шампуры, но он же должен уйти! А как он закроет за собой дверь на засов изнутри?
– У меня есть версия, – сказала Кора. – Но мне хотелось бы выслушать свидетеля.
– Нет свидетелей, нет и не было! – торжествовал император.
Кора подошла к телевизору и нажала кнопку видео. На экране шел мультфильм. Кора переключила программу – начался порнофильм.
– Этого нам еще не хватало! – захохотал император. – Лучше, Кора, оставайся у меня в наложницах, и мы будем с тобой делать такие фильмы.
– Где же кассета? – спросила Кора.
– Если вас интересует кассета господина предсказателя, – произнес детский голосок от двери, – то я ее вынул, чтобы она не попалась на глаза императору Дуагиму.
Маленький герцог протянул Коре кассету.
Растроганная Кора наклонилась и поцеловала герцога в щеку. Тот покраснел и сказал:
– Они на вас накинулись, а я решил: если им достанется пленка, то тогда они ничего не будут бояться.
– Что за пленка? – спросил император.
– Это показания Парфана.
– Не может быть! Он не успел!
– Когда вы ночью штурмовали его виллу, он переместился ко мне в номер гостиницы и отдал кассету. Он боялся вас, и не зря…
– Как же я недосмотрел! Надо было тебя сразу убить!
Кора подошла к телевизору и вставила кассету. На экране вновь возникло грустное лицо Александра Александровича Парфана, человека респектабельного, причесанного на прямой пробор, всегда при галстуке и жилетке. Талантливого изобретателя, но слабого и корыстного царедворца, оттого так горько погибшего. Парфан продолжал говорить:
– …расстался с императором, пожелав ему спокойной ночи. И только собирался сам пойти в постель, как раздался шум. Я ринулся в лабораторию к копии постели императора, на которой тот спит в своей башне. И каково же было мое удивление, когда я увидел господина Дуагима, наследника престола. Он поднялся с ложа и спросил меня, где можно вымыть руки. Руки у него были окровавлены! Я понял: это кровь нашего законного владыки!
– Врет! Все врет! – закричал Дуагим. – Это подстроено. Он этого не мог сказать! Выключите его!
– Подождите, – сказал Милодар так, что император, кинувшийся было к экрану, остановился на полдороге. – Пускай он кончит!
Словно подчиняясь приказу, Парфан оторвал ладони от лица и, не скрывая текущих по щекам слез, продолжал:
– Этот мерзавец ничего от меня не скрывал. Он бахвалился своим преступлением, полагая, что я никогда никому не посмею о нем рассказать. Он сказал, что прошел в башню с шампурами и вертикально установил их на ложе императора. Он рассудил, что если император возникнет на ложе, то шампуры окажутся у него внутри и убьют Эгуадия. Так и случилось. Он видел, как тело императора материализовалось на ложе, – император лишь успел издать ужасный крик, заглушенный стенами башни, и, обливаясь кровью, умер. Тогда Дуагим скинул его с ложа, сам лег на окровавленные простыни и очутился в моей лаборатории. Он был радостен, как испорченный ребенок, он потирал окровавленные руки, он приплясывал, потому что его план удался! Теперь, сказал он, мы припишем это загадочное убийство землянам, и никто не подумает, что в башню можно проникнуть не снаружи, а из вчерашнего дня… Он потребовал, чтобы я его напоил. Он напился, и тут я понял, что он убьет и меня. Может, не сегодня, а когда почувствует, что от меня исходит угроза разоблачения. Ведь Дуагим понимает, что, если ему придется выбирать между машиной времени и властью, для него важнее власть. Империя! А я слишком много знаю. И сейчас, когда приехала госпожа из ИнтерГпола, я понял, что мои дни сочтены…