Кора разделась, улеглась в постель и зажгла лампу на столике у кровати.
За окном еще шумел город — раздавались крики разносчиков лимонада и пирожков, звенели трамваи, играла далекая музыка, цокали копыта лошадей. Пончик фыркал, разыскивая крошки столь скоро закончившегося пиршества… Такого в ее практике еще не было; украдены громадные животные, которых совершенно невозможно украсть. Спрятаны где-то, хотя их невозможно спрятать. Это похоже на волшебство, но Кора давно убедилась, что любое удачное волшебство основывается на научных открытиях или умелом и необычном использовании того, что давно уже известно ученым. Решение задачи, конечно, парадоксальное. Может быть, оно связано с какими-то неизвестными Коре местными обычаями или ритуалами?.. С этой мыслью Кора заснула.
Проснулась Кора поздно. Болела голова: здесь чуть иное атмосферное давление, да и сила тяжести немного меньше земной.
Голова была тяжелая, мысли двигались кое-как, застревали в сосудах, не хотели вылезать наружу.
Наскоро умывшись. Кора сразу позвонила в лабораторию. Может быть, и не стоило начинать день с этого, надежды на успех было немного, да и что даст следствию обнаружение в пище снотворного или яда? Лишь наличие злого умысла. А Кора и без того знала, что во всей этой истории есть злой умысел.
Но Коре, честно говоря, некуда было более звонить. Никто не ждал ее звонков и не собирался ей помогать.
К тому же Коре хотелось думать, что интуиция правильно подсказывает ей, что именно в лаборатории будет найден первый след преступника, — ведь он же местный житель и не привык к тому, чтобы полиция отправляла на анализ пищу драконов.
Кора набрала номер. Откликнулся тот же милый женский голос, что и вчера вечером. На этот раз он звучал иначе. Видно, от усталости. Кора представилась.
— Пришел ли профессор? — спросила она. — Да, — ответил милый голос. — Одну минуточку. Профессор отозвался почти сразу. И не дал Коре задать вопроса:
— К сожалению, — скорбным тоном произнес профессор Ромиодор, — у нас случилось несчастье.
— Несчастье? — Да. Ночью какой-то негодяй… — Все ясно, — сказала Кора. — Ночью какой-то негодяй залез в вашу лабораторию и похитил документы, в которых зафиксированы результаты анализов.
— Не совсем так, дама Орват, — сказал профессор. — Похищены не документы, а сами образцы пищи. — Но вы успели провести анализ? — Понимаете, вчера был короткий день, я уехал за город, а мои ассистенты успели только определить пищевой состав жидкости. То есть ее составляющие…
— Я бы могла это сделать и без их помощи: свекла, картофельная кожура, овсянка и еще черт знает что.
— Вот именно, — сухо ответил профессор. — Вот это «черт знает что» и требовало определения. Как мы могли узнать, что в пищу добавлено нечто лишнее, если мы не знали, из чего она состояла с самого начала? — Значит, у вас ничего не осталось? — Ассистенты ждали моего приезда, чтобы начать конкретную работу.
— А как случилось ограбление? — спросила Кора. — Ну, как вам сказать… забрались. У нас же это просто. — Вы сообщили в полицию? — Чем она поможет…
Профессор отвечал как-то вяло и скучно, словно хотел поскорее закончить разговор и вернуться к своим любимым занятиям. Но Кора этого допустить не могла.
— Сейчас я к вам выезжаю, — сказала она. — Ничего не трогайте.
— Не надо! — услышала она голос профессора, но повесила трубку, не ответив ему.
Переводчика внизу не было видно — наверное, еще спал после тяжелого вчерашнего дня, а то и вообще решил больше не связываться с сумасшедшей земной агентшей.
Лимузин долго не заводился. Кора залезла в капот, оказалось, что состояние двигателя было схоже с ситуацией в драконьем загоне, только пахло иначе. Она протерла и зачистила контакты — потеряла на этом минут пятнадцать.
Дорожный полицейский узнал Кору по портрету в газете — он был любезен к коллеге и показал, как проехать ко Второму Институту.
Институт оказался вполне солидным учреждением — Кора полагала, что увидит очередную запущенную развалюху, а остановила лимузин перед железными воротами в высокой бетонной стене, по верху которой были протянуты провода.
Кора дала сигнал — никто не ответил. После второго сигнала из проходной рядом с воротами выглянула злая рожа в фуражке и сообщила, что без пропуска въезд воспрещен.
Кора оставила лимузин снаружи, а сама прошла в будку и попросила мрачного охранника позвонить профессору Ромиодору по телефону. Тот наотрез отказался: нет пропуска и нечего разговаривать. Конечно, Кора могла бы скрутить этого стража, но сейчас в этом не было смысла.
— Профессор ждет меня, — сказала она внушительно, но без злобы. — Он только что со мной разговаривал. — Не знаю.
— Тогда я позвоню от вас в город. — Не положено. — Но профессор ждет меня! — Это внутренний телефон. — Ладно, — сказала Кора, делая вид, что капитулирует. — Нельзя так нельзя. А скажите, во сколько сегодня ночью было ограбление?
— Ограбление? — Страж был поражен. — У нас ограблений не бывает.
— Вы во сколько заступили? — Не велено отвечать, — спохватился страж. Он и в самом деле мог не знать, если у них пересменка утром, подумала Кора.
Время шло впустую. Впрочем, этот институт может оказаться центром расследования, и все, что связано с ним, полезно запомнить.
Кора покинула будку охранника и вернулась к машине. Охранник вышел на порожек будки, чтобы не терять Кору из вида. Любопытно, подумала Кора, какое здесь безлюдное место: за пять минут, пока я спорю с охранником, никто не вошел и не вышел из института.
Сев в машину и отвернувшись от стражника, Кора включила свой браслет с голубыми камешками — единственное дамское украшение, с которым она никогда не расставалась.
Браслет пискнул, сообщая, что готов к работе. Кора вышла на связь с центральной телефонной станцией, без ведома телефонисток подсоединилась к правительственному каналу и набрала личный номер церриона средней руки. К счастью, министр культуры был на месте.
— Вы меня узнаете? — спросила Кора. — Разумеется, госпожа Орват, — откликнулся министр энергичным голосом человека, который перед службой пробегает рысцой четыре километра. — У вас трудности?
— Вы, как всегда, прозорливы, — сказала Кора. — Я нахожусь перед Вторым биологическим институтом. Вам такой известен?
— Разумеется. Я знаком с профессором Ромиодором.
— Вчера я отдала на анализ в его лабораторию важный для следствия препарат. Когда позвонила сегодня утром, чтобы узнать результаты анализа, мне сказали, что ночью в лаборатории совершена кража. И украли именно мой препарат.
— Если не секрет, то что собой представляет препарат?
— Пища, которая находилась в загоне для дракона в тот момент, когда он пропал. — Чудесная пожива для грабителей! — Кому-то не хотелось, чтобы в лаборатории эту пищу исследовали. — Искали яд? — Или снотворное. — Так что же вам надо, госпожа Орват? — Я приехала сюда, к институту. Меня не пускают, и у меня есть основания полагать, что профессор Ромиодор не горит желанием со мной встретиться.
— Дорогая дама Орват, — ответил церрион. — Как вы понимаете, я не имею власти над биологическим институтом и его профессорами. Как вы считаете лучше поступить — позвонить директору и попросить его от моего имени или связаться с церрионом светлого знания, который курирует институт?
— Мне все равно, министр, — ответила Кора. — Мне хотелось бы, чтобы меня впустили в институт и я бы сама увидела, как все произошло…
— Хотите понять, кому могло понадобиться это вонючее пойло?
— Значит, вы знаете, чем кормят национальную реликвию — последних драконов Лиондора?
— Я подписываю счета Загона. И могу приблизительно подсчитать, сколько они там воруют. К сожалению, я могу печалиться, устраивать разносы, но бессилен изменить систему. Вы не представляете, до чего тяжелое у нас экономическое положение.
— Представляю, — ответила Кора. — И жду вашей помощи.
— Сейчас будем нажимать на кнопки, Кора, — заявил министр. — И поглядим, есть ли еще порох в пороховницах. А вы далеко не отходите.
Ждать Коре пришлось недолго. Минут через пять железные ворота, громыхая, раскрылись — за ними стояло несколько стражников, готовых впустить в институт неприкасаемую Кору. Стражник, который только что поносил и унижал Кору, выбежал из будки и вытянулся, взяв под козырек. Сам профессор Ромиодор в сопровождении двух ассистенток — одна другой грудастей — спешил по широкому двору навстречу лимузину.
Кора затормозила и надела темные очки — это был психологический трюк, который давал ей преимущество человека, которому нельзя заглянуть в глаза. В то же время видеокамера, спрятанная в оправе очков, фиксировала интерьер института и лица его сотрудников. У ИнтерГпола есть обычай — снимать по возможности все те учреждения, заведения или лаборатории на других планетах, вход в которые запрещен. Порой вход запрещен по соображениям разумности, а порой потому, что местным властям хочется спрятать что-нибудь порочное от галактической общественности.
Профессор показался Коре знакомым: он был упруг, брюхат и оживлен. Зеленые глаза излучали искреннюю радость по поводу встречи с Корой.
— Госпожа Орват! — воскликнул он издали. — Ну как же так! Ну зачем же такие сложности? Мы же не чужие люди!
Кора открыла дверцу лимузина и ступила на плиты двора. У нее была возможность оглядеться и зафиксировать трехэтажные корпуса института, окружающие площадь перед входом. Узкие окна первого этажа были забраны толстыми решетками, двери в корпусах были стальные с глазками, под крышами корпусов виднелись холодные глаза телекамер, а если учесть, что телевидение на планете еще не было изобретено и приемниками пользовались только представители элиты, то понятно было, что институт пользуется высоким покровительством.
— Вы не советовали мне сюда приезжать, — ослепительно улыбнулась Кора, — вот я и приехала.
— Искренне рады! Наш совет не спешить с приездом был вызван лишь нежеланием занимать ваше драгоценное время пустяками. Уже выяснилось, что никакого ограбления и не было… Ах, как мы бываем порой легковерны!