ать все до конца — низкое небо в незнакомой местности, заросли колючки, унылые холмы и осознание трагической неизбежности.
Когда Северин очнулся, Нина уже забросала костерок песком.
— Мне не понравилось, — скептически сказал брат. — Ничего не понятно и уныло. Остается надеяться, что я видел ложь.
— Быть может.
— Ты тоже видела что-нибудь?
— Опять то же самое, себя с дыркой в голове.
— Не будем больше дразнить судьбу.
Они вернулись домой. Из окна столовой пахло кофе. Тэнку, сидя на каменных ступенях крыльца, изгоняла блох из косматой шкуры.
Северин-старший закрылся в кабинете — очевидно, и его терзало дурное настроение. Леди Марго играла на пианино, получалось изумительно красиво. Нина ушла на балкон. Мик вскоре заявился следом. Оба они курили, демонстративно стряхивая пепел на кусты роз.
— Я слышал, что по ту сторону границы, на севере…
Мик осекся, но оба уже поняли, о чем идет речь. Оба они были детьми, когда в соседней Каленусии от паранормальности лечили. Проект, просуществовав у соседей несколько лет, со скандалом провалился. Инициаторы лишились карьеры, и теперь едва ли ни каждый второй житель Каленусии грешил какой-нибудь разновидностью ментальной мутации. Репутация чокнутых до того прочно закрепилась за соседями и только это обстоятельство (по мнению Мика) мешало им перейти границу и навести в империи Оттона свои собственные порядки.
Он вздохнул. В соседском саду надсадно кричали — крик должен был изображать пение, но, видимо, певец одновременно страдал похмельем и ангиной.
— Надо бы обратиться к Келлеру, — спустя некоторое время сказал Мик. — Келлер может помочь.
— Чем?
— Поискать следы тех, кто тебе угрожает.
— А он может?
— Келлер раньше был чиновником в канцелярии дворца. Потом покалечился в аварии и ушел оттуда. У него частный банк нелегальных записей о псиониках. Консультирует только за деньги и только в узком кругу. Сходим?
— Пожалуй, можно.
Мик Северин затушил сигарету и больше о Келлере в тот вечер не говорили. По унику шел боевик. Герой оказался на высоте — счет трупов шел уже на десятки. Краем уха можно было подслушать разговор Нины и Северина-старшего. По всей видимости, сестра разбиралась в бизнесе отца лучше, чем сам Мик. Кажется, между нею и отчимом росло то уважение, которого Северин-младший никогда не мог заполучить для себя.
«Пускай», — решил он почти равнодушно.
Вылазка была намечена на послезавтра, и следующий день оказался растрачен попусту — до вечера лежали на пляже. К месту действия отправились на такси. Машину отпустили за два квартала. Набитое офисами здание, каменное, массивное, украшенное резьбой, выходило к тротуару крыльцом. Нужная вывеска, напротив, оказалась легкой и едва ли не воздушной.
Юлий Келлер. Консультации по вопросам искусств
— Не беспокойся, в некоторых искусствах он очень большой специалист.
Внутри стояла прохлада, тихо и приятно, не то, что снаружи. Толстые стены дома отсекали летний зной. Нина шла по длинному коридору рядом с Северином, быстро переставляя загорелые, обутые в сандалии ноги. Ее сходство с леди Марго просто бросалось в глаза. Хозяин сам встретил посетителей, Мик заговорил не сразу, давая сестре возможность оценить открывшееся зрелище.
Оно того стоило.
— Вот это и есть Келлер.
Отставной дворцовый референт очень загорелый, с отросшими черными волосами, худощавостью и смуглотой походил на галку. Новый имидж вольного человека так сросся с хозяином дома, что из-под напускной небрежности почти не проглядывал чиновник. На Нину этот парень смотрел с явным интересом.
— Это моя сестра, дочь консула Арбела.
Кабинет едва ли мог называться кабинетом — середину занимал изрядно захламленный стол — альбомы, кассеты, стаканы, липкие пустые склянки, сложенные стопкой этюды. Келлер на неуловимо короткий миг отключился (или так показалось Северину) — видимо послал куда-то ментальный сигнал. В отдалении, у самой входной двери тихо звякнуло.
«Заблокировал двери изнутри, чтобы никто не вломился некстати».
— Кофе, чай или вино с соком? — спросил «специалист по искусству».
— Только чай.
— А я буду вино с соком, — вмешалась Нина.
— Как пожелаете.
…Хромота хозяина выглядела более заметной, чем в прошлый раз. За способности заглядывать в мысли Северин дорого бы дал, но этих способностей он не имел, а Нина имела, но, по всей видимости, пользовалась талантами умеренно и только для себя.
— Вы меня легко узнали, — сказала она Келлеру.
— В архивах осталась старая фотография. В возрасте пятнадцати лет. Я иногда посматривал на нее.
— Почему?
Бывший секретарь диктатора быстро и ловко наполнил одну чашку и два бокала.
— Хотите, чтобы я объявил об этом в присутствии вашего брата?
— Хочу. С этого и начнем.
— Ладно. За личное знакомство!
«Консультант» отпил из своего бокала. Нина поднесла вино к губам, и, кажется, даже отхлебнула, хотя с точки зрения Мика уровень жидкости, заключенной в прозрачное стекло, не уменьшился. «Чудеса, да и только».
Хозяин усмехнулся — обаятельно, криво, слегка цинично.
— У вашей сестры настолько бурное прошлое, насколько это вообще возможно для девушки ее возраста. Сколько вам, леди? Двадцать пять?
— Двадцать четыре.
— Ваша биография и ваши достоинства дают мне право не деликатничать. С этого и начнем. Первое упоминание о вас встречается в деле вашего отца, Алекса Дезета. Вы оба жили в отвоеванной приграничной полосе долины Ахара — там, где Оттон выделил участки уволенным в отставку военным. Конфликт с Каленусией начался внезапно, сардарские ветераны конфликтов не успели ни собраться как следует, ни отступить, ни убрать свои семьи в безопасное место. Царил хаос, началось кровопролитие. Это так?
— Я была почти младенцем.
— Ваш отец попал в плен и на несколько лет застрял в Каленусийской Конфедерации, а вы — в самом обычном сиротском приюте. Скорее всего, по-каленусийски вы говорите без акцента.
— Это правда. Но я хотела бы спросить вас о важном для меня, а не выслушивать одно и тоже.
— К этому и веду, — как ни в чем ни бывало ответил Келлер и долил себе из бутылки.
— Дезет вернулся в Иллиру спустя четыре года, почему он не погиб, остается только догадываться. Говорят, его невосприимчивость к пси-воздействию была кем-то использована. Так?
— Я слышала об этом от других.
— Вы оба вернулись в Порт-Иллири, потому ваш отец снова исчез, оставив вас в обители сестер Разума. Помните монахиню по имени сестра Наан?
Нина промолчала.
Келлер, удовлетворенный этим, повернулся Северину.
— Дезет уехал в Каленусию и назад не вернулся. После разного рода передряг стал консулом Арбела, их отколовшейся территории. Все это очень интересно, но леди Нина знает историю лучше нас обоих. Меня же больше интересуют те несколько лет, которые ваша сестра провела у монашек Разума.
— Да?
Келлер смотрел на Мика с тем особым корректным выражением лица, по которому не читаются мысли.
— Сестры Разума развивали в детях способность отличать добро ото зла. Но что-то пошло не так — чуткость превратилась в дар предвидения. Ваша сестра из этих продвинутых малюток.
Нина сомкнула побелевшие губы. Очевидно, разговор сложился не так, как ожидала она. Келлер ухмыльнулся — вежливо, но чуть снисходительно.
— Вы, действительно, редкостная девушка. Хотите знать, Северин, чем закончилась воспитательная программа монашек?
Мик заметил, как поникла сестра. Жалость охватила его. «Я зря привел сестричку к Келлеру, он ведет себя как козел — много знает и не стесняется».
— Нам пора. Спасибо, за консультацию я заплачу.
К удивлению Мика, Нина не тронулась с места.
— Дослушай его до конца, — хрипловатым голосом посоветовала она. — В конце концов, ты должен узнать и об этом тоже.
Келлер кивнул.
— Я буду предельно краток, насколько позволит сюжет. Наш повелитель, император Оттон, пусть земля ему будет пухом, злом считал неповиновение, а предсказателей не любил. Точнее, он любил благоприятные пророчества и оккультная информация, которая шла к нему, фильтровалась специальными людьми. Однако со временем, эксперименты с предсказателями надоели его величию и начали его раздражать. Матери Наан было сильно за шестьдесят, ее проповеди пользовались популярностью среди нищих и мелких уголовников. Понятно, что следовать строгим предписаниям никто из подонков не собирался, но эту леди уважали за отвагу, широкую благотворительность, и личный пример. Потом старая дама умерла… возможно, не совсем естественным способом. Говорят, еще несколько девушек в монастыре перенесли лихорадку, но погибла только настоятельница. Организм был изношен годами аскетизма.
Мик слушал рассказ с интересом. «Как я жил раньше? Пытался понять неинтересные мне экономические теории, иногда дрался с кем придется, пил с Риорданом или без него, ругался с матерью и терпел дружелюбное пренебрежение отца. Как все это было привычно и… скучно.» Теперь ветер опасности веял Северину в лицо. За обликом взрослой девушки он видел девочку, потерявшуюся во враждебном мире. Мать Наан могла оказаться святой мученицей, и с равным успехом — интриганкой, автором сомнительного эксперимента.
Келлер между тем продолжал:
— Леди Нину еще ребенком вернули отцу, отправив в Арбел. Скорее всего, ее способности к предвидению проявились позднее. Существует ли настоящее ясновидение? И да, и нет. Подсознание, развитое и богатое, воспринимает малозаметные сигналы тревоги. Их можно обобщить и связать. Мистическая обстановка довершила дело — ваша сестра видела нечто пугающее. Наверняка в подсознании девушки есть информация о настоящей причине. Найдите ее, вытащите наружу, и все переменится. Вы сумеете посмотреть страху в лицо, и он отступит. Поверьте, леди Нина, если туман в деле не исчезнет, вы никогда не узнаете правды.