— Возбудитель мог сохраниться?
— Если он вообще-то существовал, то мог. Но, возможно, это не вирус, а неизвестный физический фактор.
— Фантазии на шаткой основе.
— Есть косвенные доказательства. Командор обвинил меня в измене и едва не убил, как только я без его санкции прикоснулся к личным архивам Оттона.
— Почему вас не ликвидировали?
— Не знаю. Кто-то вмешался. Может быть, Оркус.
— Ладно, допустим, Зенон скрывал незавидное происхождение ордена и кое-какие делишки. Почему вам приказали застрелить мою дочь?
— На Зенона работают сильные пророки. Их в ордене немного, но приемы пси-манипуляций у нас известны, разрабатывались даже средства противодействия. Я в подробности не посвящен, но кое-кто из пророков мог увидеть вашу дочь в опасном для нее контексте.
— В каком?
— Например, в одной связке с возможным уничтожением ордена. В качестве самого опасного фактора.
Стриж встал с табурета и прошелся из угла в угол.
— Что ж, они допросились, — с очень характерной усмешкой сказал он. — Но вы же не дурак — зачем пошли на безнадежное дело?
— А куда мне было деваться? Говорят, наше будущее вырезано на менгире судьбы. Я видел этот камень в степи и даже подчистил его — убрал запись, которую Зенон считал опасной для себя или организации.
— Зенон вам велел?
— Да.
— Похоже на суеверную чушь. И что там с этим камнем?
— А ничего. Кто-то уже после меня обставил дело попроще — взорвал этот монолит к собачьей матери.
— По вашему, пророчества лгут напропалую?
— Не знаю. Одно время я искал архивы матери Наан, но не сумел их обнаружить ни в Иллире, ни у Вэнса. Невозможно сказать, насколько ваша дочь способна предсказывать будущее. Мало того, вся история от начала до конца может оказаться сфабрикована Зеноном. Он мог предполагать, что я не справлюсь и буду схвачен.
— Зачем он выбрал такого исполнителя?
— Чтобы спровоцировать вас на месть, инициировать атаку на орден и заманить потенциальные жертвы в телепорт. Или чтобы посчитаться с конкурентами вашими руками.
— Слишком сложные мотивы.
— Я сказал то, что думал. Ваше дело — использовать мою информацию или нет.
— Если история с покушением — только ловушка, зачем командор снабдил вас знаниями и отправил прямо в мои руки?
— Возможно, он полагал, что, загнанный в угол, я покончу с собой, но дала сбой заложенная в меня программа суицида.
— Или вы добровольно участвуете в этой игре на стороне своего ордена.
— Нет. Если бы я лгал вам, то придерживался бы одной версии, попроще.
— Чего вы хотите за такие откровения?
— Совсем немногого. Возможности уйти быстро и безболезненно, перед этим увидев поражение Зенона…
— Изворотливый тип, — прослушав еще раз запись, сказал Дезету Миша Бейтс. — Считаю, он лжет и пытается нами манипулировать. У Келлера хорошая сопротивляемость к пси-проверкам. Наши специалисты поработали с ним и не пришли к общему мнению.
— В какой конкретно части истории он, по вашему, лжет?
— Насчет своих целей. На самом деле Келлер хочет жить и готов ради этого на все — каяться, торговаться, рассказывать теории заговора. Следовало сразу казнить парня за попытку убийства и забыть.
— Не уверен. По-моему, он в основном правдив и до конца не сломлен. Впрочем, мне все равно. Моя цель — защитить Арбел и жизнь моей дочери.
— Я сразу знал, что долгие разговоры добром не кончатся.
— Есть приоритеты поважнее. Если верить его показаниям, телепорт ордена устроен на нашей территории.
— Да, ваше превосходительство. Теперь, мне, пожилому усталому бюрократу, придется повесить себе на шею еще одно очень сложное дело.
Часть пятая. Искушение
Интерлюдия. Третье везение Лу
Весна не приходила так долго, будто неладное творилось с календарем. Лу уехал на северо-восток по мокрой ленте новой дороги. В Мемфисе шел снег, перемежающийся холодным дождем, отели совсем пустовали, и только съехавшиеся на свой конгресс члены братства Разума разнообразили ход событий.
Сестра конгрегации, энергичная рыжая женщина, говорила быстро и мыслила так же резко. Она только что вернулась с иллирианских территорий.
«Мы хотели, чтобы трансмутация охватила весь мир, стремились дать способности псионика каждому, вложили в этот проект деньги, души, жизни друзей — и что получили взамен? Иллирианцы вовсе не счастливы и не благодарны. Они нас ненавидят».
«Зато через пять-шесть лет геонийцы перестанут сильно отличаться друг от друга».
«Жертвы велики».
«Зато наши общие потомки выживут».
«Нет, нет! Нельзя спасать кого-либо принудительно».
У Лу не выдержали нервы, он покинул зал заседаний, предпочитая охладить голову на улице. Через некоторое время капеллан забрел в маленькое кафе и сквозь стеклянную стену какое-то время равнодушно наблюдал за жизнью города.
— У вас усталый и скучающий вид.
— Разве?
Случайный сосед по столику, похожий на бульдога в человечьем варианте, с профессиональным интересом изучал брата Разума.
— Скука — проблема нашей цивилизации, — задумчиво сказал он. — Чем больше возможностей, тем меньше они радуют. Иногда хочется чего-нибудь этакого… чтобы эксклюзив. Будете пробовать?
— Нет, — буркнул Лу.
— Вы когда-нибудь теряли очень близких друзей?
— Да, на войне. Они там умерли. Иногда думаю — может, я зря их заводил. Терять слишком больно.
«Бульдог» смутился и задумался, не зная, с которого подойти конца. Он ничуть не сочувствовал Лу, а лишь пытался втравить его в какое-нибудь жульническое и дорогое развлечение.
— Может быть, у вас на примете потерянные родственники? — уже без особой надежды поинтересовался он. — Или, знаете, у каждого найдутся в прошлом утраченные возможности — приятель детства, который мог бы стать выгодным партнером, красивая девушка, которую вы мельком видели на вечеринке…
— Мы быстро забываем.
— Я именно об этом — мы забываем, а позднее, если вспомним, обнаруживаем, что человек уже исчез…
— И что из того?
— Наша компания предлагает совершенно уникальные услуги — сидя в специально сконструированном, расслабляющем кресле, вы лучше поймете себя и проникните в чужие сны — сны именно тех людей, которые зацепили ваше подсознание и представляют для вас потенциальный интерес. Вы нуждаетесь в друге — мы отыщем вам друга. Сбежавшая невеста вернется, руководство оценит ваши достоинства и…
— Я нигде не видел вашей рекламы.
«Бульдог» напоказ погрустнел, вроде бы, даже обиделся.
— У нас ни в коем случае не притон. Лицензия — вопрос ближайшего будущего. Мы не идем против морали. Вы платите лишь за прокат оборудования.
«Решили подзаработать на чужой ностальгии», — сообразил Лу.
— Сколько?
— Пятьдесят. Не дешево, но результат того стоит. Вас проводить?
Капеллан согласился, хотя уже представлял исход — получасовое блуждание по пыльным закоулкам собственных воспоминаний. Он мог войти в ментальный эфир Мемфиса и безо всяких денег найти похожее развлечение там.
— Я вас подвезу, — торопливо предложил «бульдог». — Если вы решитесь прямо сейчас.
— Прямо сейчас, — как зачарованный повторил Лу.
Он хотел всего лишь отвлечься от тяжелых мыслей, пусть даже таким нелепым способом. Ментальный притон оказался аккуратно обустроенным угловым помещением в большом здании на городских задворках. Вывески не было, если не считать большого, старинного вида фонаря, источавшего зеленоватый свет.
Он заранее расплатился с девушкой, худенькой псионичкой с правильным овалом совсем еще юного лица.
— Вы можете запереться в кабине изнутри. Не смущайтесь, вам не будет плохо. Вся процедура безопаснее душа.
Лу недоверчиво ухмыльнулся. Он вошел и тщательно закрылся, не потому, что боялся ограбления, а чтобы отсечь чужое и ненужное внимание. Потом сел — затылок пришелся на удобную подставку, металлические контакты даже сквозь волосы холодили голову. Кроме этих контактов, кресло ничем особенным не отличалось. Расслабления не было. Лу закрыл глаза и попытался настроиться на воспоминания, но не нашел в них ничего приятного.
Сначала он видел годы своей учебы, но потом сквозь безобидную часть прошлого проступила совсем другая реальность.
Было жарко. Раненый шакал скулил в овраге. Кустарник сбросил листву, эта листва бурым мусором валялась, где попало. Человек в форме армейского капеллана сквозь стекло машины изучал двух незнакомцев. В этом наблюдателе Лу узнал самого себя — в полный рост, загорелого и усталого, с пятном бурой пыли на щеке.
— Два-три дня, и эти бездельники окажутся в столице, — с легкой завистью сказал Лу-который-был-во-сне.
Мирс легко согласился.
«Я внутри сна, который видит Мирс, — понял настоящий капеллан. — Это картина войны с Иллирой, тот самый день, когда мы встретили Нину». Жаркая степь внезапно исчезла. Потянулись бесконечные переходы, стены, обшитые металлом и пластиком.
— Лу! — прохрипел сорванный голос.
Голос капитана звучал отчетливо, но сильно изменился, и оттого казался страшным.
— Лу, ты меня слышишь?
— Да. Мы давненько не виделись, Мирс. Ты где сейчас — в Порт-Калинусе? В Иллире?
— Нет, меня похитили! Капеллан, помоги, я сам не знаю, где нахожусь. Я не пьян. Если ты в Иллире, свяжись с нашей военной администрацией.
— Я на родине — выехал в Мемфис.
— У тебя хорошие связи. Добейся, чтобы меня нашли и освободили.
— Кто тебя удерживает? Иллирианцы?
— Нет. Какая-то новая секта, а, может быть, и старая, не поймешь.
— Как называется место?
— Цитадель, — убитым голосом сказал Мирс. — Мне плохо, Лу, а будет еще хуже. Они замучают меня. Я смерти не боюсь, но такая смерть не для солдата.
— Сделаю все, что смогу. А ты попробуй мысленно связаться с нашими парнями в Иллире. Они подавляют иллирианской сопротивление и могут помочь. Сколько врагов вокруг тебя?