— Каким способом командор вызвал вас к себе?
— На уником пришло анонимное сообщение с кодовым словом.
— Вы проходили через телепорт с грузом или налегке?
— Внутрь прошел налегке, при мне был только рюкзак, в нем немного личных вещей. Обратный путь проделали втроем — я сам и двое помощников, мы несли продукты, сменную одежду, в том числе и для города, костюмы ментальной защиты, оборудование и винтовку с прицелом в разобранном виде.
— Вспомните общий вес.
Келлер потянул к себе листок, взял у предусмотрительного Бейтса карандаш, сложил несколько цифр и ответил:
— Вес троих людей и примерно триста норма-килограмм дополнительного груза. Довольно тяжело, но мой помощник — до неестественности сильное и выносливое существо. Я широко пользовался его модификацией. К тому же в деревне наняли лошадей.
— Чем платили?
— Только наличной валютой Арбела.
— Пойдемте, прогуляемся, я вам кое-что покажу…
Келлер вставал с табурета медленно, осторожно, хитроумная механическая конструкция на разбитом колене позволял ему сносно двигаться и обходиться без каталки, но шеф безопасности не без досады подумал, что сначала травма сделала иллирианца неуклюжим.
…По соседству с ледником, в голой комнате, на гладком металлическом столе вытянулся мертвый потусторонник. Раздетый, дьявол сильно переменился. Ногти рук и ступней оказались когтями, мышцы окоченели. Размозженный выстрелом череп прикрывала непрозрачная пленка, из-под которой скалилась широко разинутая слизистая пасть.
— Тот самый? — коротко спросил Бейтс.
— Да, это официальный наблюдатель ордена. Он же мой бывший помощник.
— Монстра ликвидировали два дня назад, на пустоши за городом, после серьезной потасовки. Нашлась кое-какая оснастка, к сожалению, всмятку растоптанная. У вас там много было всякого?
— Винтовка, рюкзак, остатки денег. Маленький телепортер.
— Кроме девушки и помощника, был с вами кто-нибудь еще, четвертый или пятый? Подумайте, как следует, ошибка вам дорого обойдется.
— Не было никого, клянусь. Наши вещи и технический груз.
— Ладно, идите и отдыхайте. Охрана вас проводит.
Бейтс, не вполне удовлетворенный услышанным, покинул морг, поднялся к себе и, усевшись возле кибера, включил запрещенную приставку для мыслеобмена и, таким образом экономя усилия, принялся работать над документом, который занимал его последние несколько дней:
«…Цитадель находится вне доступных нам мест в Арбеле или за рубежом. Точки соприкосновения с реальными территориями (предположительно две или более) оборудованы так, чтобы не вызывать любопытства у местных уроженцев. Поскольку личность гостя проверяется автоматикой, а вес и объем перемещаемого груза ограничены, прямое военное вторжение извне не возможно, а случайная или неизбежная порча оборудования телепорта, вне всякого сомнения, вызовет…»
— вызовет то, что мы облажаемся, — пробормотал он не для записи и продолжил диктовать про себя:
«… вызовет его аварийную блокировку».
— Скорее всего, вся группа вторжения там и поляжет, — снова буркнул Бейтс и мысленно дополнил отчет фразой: «Келлер крайне ненадежен и является вероятным источником проблем, однако других людей, способных провести группу через точку перехода и обратно, нет».
— Кибер! Соедини меня с превосходительством. Двойное изображение ему на экран: мое лицо и отчет крупным планом.
Дезет ответил с запозданием. Вид у Стрижа оказался недовольный.
— Что еще?
— План готов вчерне. К несчастью, менять реальность я не умею, а реальность у нас оставляет желать лучшего. Двух-трех добровольцев найдем, а наш пленник отказаться не посмеет, но он сбежит при первой возможности. Дело очень серьезное, по исходу сомнительное и не ясно, стоит ли оно риска.
— Вы верите, что угроза ордена реальна?
— Единственные оформленные данные — это показания самого Келлера. Прикажете из-за этого начинать операцию?
— Только если мы получим сведения о настоящей угрозе.
— Не получим, — сухо сказал Бейтс. — Мы их не получим до тех пор, пока угроза «ордена» не превратится в агрессию.
— Агрессия одной тысячи людей против всех геонийцев. Звучит странно. Им помогает кто-то еще? Каковы их цели?
«А ………….. разберется при таких-то скудных сведениях», — подумал шеф безопасности, а вслух выразился иначе:
— Мы собрали все сведения, какие могли. Если вы считаете, что угроза ничтожна, я могу заморозить это дело. Решать вам, ваше превосходительство.
…Стриж оставался в нерешительности еще несколько часов. Со стороны веранды было заметно, как Нина, отодвинув штору, сидит, облокотившись на раму окна, и остановившимися глазами смотрит на непогоду.
Она не двигалась так долго, что встревоженный консул, вернулся в дом и сразу вошел в комнату дочери.
— Опять экспериментировала?
— Мне кажется, кое-что подвинулось в будущем.
— Не трать силы зря, скоро я разберусь с ситуацией.
— Прежде чем разбираться, ты должен кое-что увидеть.
Нина переставила масляную лампу из ниши на стол, щелкнула зажигалкой, приложила трепещущий язычок пламени к основанию фитиля, и бросила шарик из сосновой смолы прямо в разогретую керамическую чашку.
— Ты готов, папа?
— Сейчас, только сниму куртку и устроюсь в кресле. Этот в последний раз, больше уговорить меня не получится.
Некоторое время не происходило ничего. Дезет скептически наблюдал за витой струйкой испарений, которая, скручиваясь в штопор, поднималась к потолку. Несло дымом — горелой полынью и чужим для весенней ночи, тревожным и выматывающим душу запахом сухой степи. Оранжевое мохнатое солнце уже скрылось в дыму пожара. В перегретой мгле надрывались цикады.
Консул попытался стиснуть подлокотники кресла, но в ладонях материализовался приклад. Впереди и так до самого горизонта, тянулась раскаленная неприветливая равнина. Руины фермы чуть в стороне торчали в сторону неба темными горелыми стропилами. Там копошились люди, но, что они делали, разглядеть не удалось. «Я лишь в собственных воспоминаниях, — понял Дезет. — Это долина Ахара двадцатилетней давности. Здесь разгадки не найти».
Он миновал ферму, не останавливаясь. Еще один человек, каленусийский капитан в потрепанной пыльной форме спал, вытянувшись на траве. Консул Арбела присел рядом и потрогал его за плечо. Незнакомец привстал, но его медленные движения заставляли подумать, что где-то в реальном мире этот парень продолжает дремать.
— Ты не из этих?
— Нет, — наугад ответил Стриж.
— Откуда?
— Иллирианец.
— Так ты точно не из Цитадели?
— Из какой цитадели?
Признаки сильного отчаяния и одновременно надежды проступили на обветренном лице парня.
— Сейчас я у них в тюрьме, на самом нижнем ярусе. Когда проснусь, окажусь все в той же камере.
— Когда проснешься, попробуй сбежать, ты же ничего не теряешь.
— В этом ты прав, иллирианец. Надо попробовать, но что-то сил совсем нет. Ничего в голове не держится.
Чужак попробовал встать и снова рухнул на траву.
— Они ждут… — задыхаясь, бормотал он, — ждут какого-то своего часа, и как только нужный момент настанет, мне конец. Я Мирс. Мирс. Капитан Мирс, третий каленусийский экспедиционный корпус. Если получится, расскажите правду моей жене.
Капитан лег плашмя.
— Я тут, пожалуй, останусь, подремлю немного, — равнодушно объяснил он.
— Не спи, сопротивляйся.
— Не хочу. Только не пытайся меня тащить. Попытки сбежать во сне всегда кончаются ничем.
Стриж выпустил руку каленусийца.
— Орден Оркуса существует?
— Да.
— В Цитадель можно приникнуть снаружи?
— Меня вам все равно не спасти, а, впрочем — да, можно проникнуть, если сильно рискнуть и дорого заплатить. Распоряжайся правдой по собственному усмотрению, иллирианец…
Мираж поплыл, и Стриж открыл глаза. Содержимое керамической чашки растаяло, Нина, скрестив руки на груди, наблюдала за последними струйками дыма, который медленно и бессильно таяли под потолком.
— Ты в норме, дочь?
— В норме. Пока ты спал, твой уником звенел. Посмотри, кто это был.
— Из-за границы, Вэнс.
— Он оставил тебе сообщение?
— Пришло описание встречи с неким Лу из Конгрегации Разума. Если верить капеллану, орден Оркуса собирает людской материал. Ловят, кого попало и где попало.
— Вэнс наш противник, зачем пишет?
— Он не противник, а конкурент. Ты понимаешь разницу?
— Нет.
— Когда-нибудь поймешь. Посиди немного и не мешай мне.
Несмотря на поздний час, Стриж соединился с квартирой Миши Бейтса в Арбеле. Судя по голосу, хозяин не спал, подкрепляя себя очередной чашкой кофе.
— Покушение на мою дочь уже получило огласку? — быстро спросил консул.
— Не все сразу. Дайте хоть подумать немного… Правду знает обслуга, охрана виллы, я сам, мои доверенные люди из службы безопасности. Потом вы, ваша дочь, ее иллирианский брат и личный врач, который осматривал Нину.
— Кто-то еще?
— Возможно, семьи обслуги и врача. Слухи в городе пока не распространились, но, если не предпринять мер, это только вопрос времени.
— Возьмите со всех свидетелей письменное обязательство молчать. Самых беспокойных заткните куда-нибудь — ну хоть в санаторий для медитаций. Пускай просидят там неделю.
— Эти лишь временные меры.
— Значит, нужно торопиться. Вам придется публично объявить, что моя дочь ранена. Дайте понять, что она в коме и надежды на спасение нет. Покажите прессе фотографии потусторонника, они любят истории о чудовищах, так что подробности драки домыслят сами. Келлера опишите неясно и объявите в розыск без имени… Да, официально. Мне плевать, что он на самом деле сидит у вас, пускай ищут. В городе могут оказаться агенты ордена, важно, чтобы возвращение Келлера в цитадель выглядело как можно более натурально. Все в порядке, человек просто идет за наградой.
— Слишком рискованно. Любая мелочь нам все изгадит.