Незнакомец уже в который раз проигнорировал мой вопрос. Расстегнув брюки, он сунул руку внутрь и стал медленно себя поглаживать. Я онемела.
— Выходи из машины, — скомандовал он.
Я вышла из салона. Пахло сыростью, громко кричали лягушки. Незнакомец по-прежнему не вынимал руку из штанов, в другой он держал пистолет.
— Вставай на колени и соси, — скомандовал этот сумасшедший.
— Что?!
— Что слышала. Вставай на колени и соси мой член.
Я покрылась холодным потом. Незнакомец стянул штаны и приспустил трусы. Его большой, стоящий член вызывал ужас.
— Зачем? — тупо спросила я.
— Ты не знаешь, зачем сосут член?!
— …Знаю…
— Тогда соси и не задавай лишних вопросов. — Мне хотелось одного — умереть. Человек в маске придвинулся ко мне и, разорвав кофту, вцепился в мои соски. Он ущипнул их с такой силой, что мне показалось, он просто их оторвет. Я попыталась оттолкнуть это чудовище.
— Сука, перед тем как умереть, ты доставишь мне удовольствие, — злобно прошипел насильник и укусил мой сосок. Я закричала от боли и попыталась вырваться, но этот нелюдь был очень силен. — Заткнись, шлюха, а то будет еще больнее…
Когда насильник повалил меня на землю, я продолжала бороться. Он пытался раздвинуть коленями мои ноги, и вскоре ему это удалось. Я вцепилась в его лицо и, разорвав маску, впилась своими длинными наращенными ногтями в глаза. Он завопил и выронил пистолет. Я подняла его и нажала на курок. Незнакомец упал рядом со мной. Меня затрясло. Я убила человека… Но ведь я отомстила за смерть ни в чем не повинного и близкого человека, я убила насильника.
Набравшись мужества, я сорвала с него маску. Раньше я не видела этого человека. Совершенно незнакомое, жесткое лицо… Я не знала, кто он… Возможно, он был отъявленным психом, а возможно, просто бандитом… Взяв за руки, я подтащила тело к обрыву и скинула вниз. Затем вернулась в машину. Включая мотор, я взглянула в небольшое зеркальце и увидела вместо себя затравленную мышь… Потом перевела взгляд на распростершуюся передо мной пропасть и подумала, что это совсем просто… Нужно чуть проехать вперед и нажать на газ… Я не знаю, насколько безболезненна эта смерть, что я почувствую… Страх, боль, а может быть, запоздалое желание жить…
Собрав остатки воли, я поехала в деревню. В доме, где мы ночевали с Антоном, я увидела распластанную на полу бабулю. Антон по-прежнему лежал на кровати, и мне даже показалось, что он живой. Сев рядом, я провела рукой по его волосам и, захлебываясь слезами, прошептала:
— Здравствуй, родной. Я не могла уехать, не увидев тебя еще раз. Ты даже не представляешь, как я без тебя жила… У меня была очень, очень тяжелая семейная жизнь, потом я тяжело болела… Когда я тебя увидела, подумала, что ты чертовски привлекателен. Я уверена, что от тебя без ума не только я, но и другие женщины. За считанные часы ты стал для меня самым родным человеком. Я люблю тебя, и эта любовь переполняет меня. Я счастлива, что встретила такогомужчину, как ты…
Мое тело еще помнило ласки Антона. Мои губы горели от недавних поцелуев. Я взяла любимого за руки и почувствовала чудовищный холод. Не выдержав, я рухнула на неподвижное тело Антона игромко зарыдала.
ГЛАВА 12
Дотащив Антона до машины, я положила его на заднее сиденье ипоехала в Москву. Я не думала отом, что меня могут остановить гаишники. Я все время оборачивалась, чтобы еще раз посмотреть на Антона. Мне казалось, что он вот-вот проснется и обругает меня за то, что я веду машину на слишком большой скорости. Я улыбнусь и перестану так сильно давить на газ. Я очень его люблю и готова слушаться во всем. За время нашего знакомства я почувствовала себя по-настоящему счастливой ижеланной. Мы смогли бы прожить долгую, счастливую семейную жизнь. И я уверена, в наши отношения не мог вмешаться третий.
Въехав в Москву, я остановилась у телефона-автомата. Слава Богу, автомат был допотопный и, напоминая о советских временах, работал от монеток. Набрав номер Марата, я дождалась, пока он снял трубку, и глухо сказала:
— Марат, это Вика, Милина подруга. Совсем недавно его убили. Он лежит на заднем сиденье моей машины.
— Ты в своем уме? — всполошился Марат.
— Я говорю правду. Я не знаю, что мне с ним делать. Я ведь даже не знаю, где он живет… Я вообще про него ничего не знаю…
— Где ты находишься?
— При въезде в Москву. Ленинградское направление. У меня серебряный «форд».
— Стой на месте и никуда не двигайся. Повесив трубку, я хотела было позвонить домой, но передумала. Еще слишком рано для того, чтобы будить родителей, если, конечно, они спят. Сейчас я навсегда распрощаюсь с Антоном, потом поеду домой и снова начну поиски сына. Правда, я уже сомневаюсь в том, что вообще смогу что-либо сделать в жизни.
В работавшей круглосуточно палатке я купила дагестанский коньяк и небольшую шоколадку. Я никогда не любила коньяк, а уж тем более самопальный, но в этот раз я пила его, словно бальзам, который хоть как-то успокаивал мои нервы. Я сидела на заднем сиденье. Голова Антона лежала на моих коленях и была очень тяжелой.
— Вот и все, Антоша. Вот и все, — прохрипела я. — Сейчас тебя заберут, и я больше никогда тебя не увижу… Никогда… Знаешь, как это страшно, сначала полюбить человека, а потом никогда его не видеть…
Я не помню, сколько я просидела в машине. Но бутылка коньяка опустела, а от шоколадки остался один маленький кусочек… Наконец рядом со мной остановился огромный джип и помигал мне фарами. Я осторожно положила голову Антона на сиденье и, пошатываясь, вышла из машины. Прямо передо мной предстали двое мужчин устрашающей внешности.
— Где Антон? — спросил тот, который был размерами побольше.
— В машине… А где Марат?
— Марат прислал нас. Он занят.
Я развела руками и произнесла пьяным голосом:
— Конечно. Марат всегда занят. Он трахает какую-нибудь шлюху?
— Марат занят, — отрезал тот же мордоворот.
— Оно и понятно. Ему наплевать, что одна телохранительница, которая честно отработала на него несколько лет, пропала без вести, а другого просто убили. Его интересует только собственная жизнь…
Мужчины перенесли тело Антона к себе в джип. Я не хотела его терять даже мертвого, мне хотелось упасть на землю и забиться в истерике. Я задыхалась. От меня забирали любовь. Я оставалась один на один с обстоятельствами, которые обрушились на меня.
— Куда вы его повезете?
— Тебе какая разница? Похоронят по-человечески, не переживай.
— Мне очень большая разница. Антон был для меня близким человеком.
— Да ты знала его всего сутки!
— Я хочу знать, где его похоронят, — не сдавалась я.
— А Марат хотел бы знать, как он погиб. Марат ждет тебя сегодня в «Балчуге» в обеденное время.
— Если бы он хотел знать, приехал бы сюда сам.
— Да ты, в натуре, пьяная, — удивился один из халдеев, как называл своих служащих Марат. — Ты где так нажралась?
— Я не нажралась, а напилась. Это совсем разные вещи.
— А кто тебя так разукрасил?
— Тот, кто убил Антона, — произнесла я безжизненным голосом и поплелась к чужому «форду». Стало светать, а это значило, что я должна вернуться домой как можно быстрее. Я была пьяна, но вела машину аккуратнее, чем обычно. Я думала о том, что по-прежнему люблю Антона, люблю до безумия, но как-то по-другому, совсем иначе. Он превратился для меня в бога, моего бога, потому что общего бога не бывает. У каждого человека должен быть свой бог. Теперь Антон высоко на небе и думает обо мне, иначе просто не может быть, потому что нас слишком многое связывало. Слишком многое… Только бы он попал в рай и познал его радости… Антон мертв, но его душа будет витать сорок дней и только на сороковой день уйдет в мир иной. Раньше у меня просто не было жизни. Жизнь началась только тогда, когда я узнала Антона. Пройдет время, и мы обязательно встретимся. Я не знаю, когда это будет, но я в этом уверена. Я всегда добиваюсь намеченной цели. Я найду его, где бы он ни был. В преисподней или на небе, в раю или в аду.
Мне хотелось положить голову Антону на грудь, разрыдаться и слиться с ним, превратившись в одно неразделимое создание природы.
К дому родителей я подъехала около девяти утра. Грело ласковое солнышко, словно ничего не было, а эта ночь была такой же спокойной, как и все остальные. Сейчас свершится то, чего я боюсь больше всего. Или мой ребенок дома в целости и сохранности, или я уже никогда ничего о нем не услышу… Оттягивая решающий миг, я заглянула в чужой бардачок и среди вороха совершенно бестолковых бумаг нащупала проявленную пленку. Развернув ее, я постаралась разглядеть, что на ней изображено, но негативы были темными и неотчетливыми.
Это может мне пригодиться, пронеслось у меня в голове. Необходимо срочно напечатать фотографии. Быть может, я смогу хоть что-нибудь узнать об изверге, который убил Антона. Сунув пленку в сумочку, я закрыла бардачок и вышла из машины. Каждый шаг, приближающий меня к квартире родителей, давался мне с огромным трудом. В моем воображении рисовались самые ужасные картины. Я надавила на кнопку звонка и принялась ждать. Дверь распахнулась и на пороге появилась моя мать, она выглядела значительно лучше и казалась намного спокойнее, чем прежде. Увидев мое избитое лицо, она вскрикнула:
— Вика, доченька, что с тобой?
Не говоря ни слова, я отодвинула мать и вбежала в квартиру. В зале, на большом цветастом диване лежал мой сын и сладко посапывал. Я не верила своим глазам:
— Господи, неужели мой сын дома?
— Час назад пришел…
— Как это пришел?
— Позвонил в дверь. Я открыла, смотрю, Сашенька стоит.
— Что он сказал?
— Сказал, что ничего не видел. Ему завязали глаза, посадили в машину и привезли ко мне.
— А где его держали?
— Он и сам толком не знает. В каком-то сыром подвале.
Мама не удержалась и, бросившись ко мне на шею, громко заплакала.
— Самое страшное уже позади… Жив твой сыночек, жив…