Я обняла ее и тоже заревела. Вдоволь наплакавшись, мы пошли на кухню.
— Если бы ты только знала, как я хочу кофе, — вздохнула я, усаживаясь на стул.
Мама быстро приготовила ароматный кофе. Я сделала глоток и решительно сказала:
— Надо бы разбудить Сашу.
— Зачем? — перепугалась мать.
— Я хотела бы узнать поподробнее, что с ним произошло и где он был.
— Не трогай ребенка, пусть спит. Он и так столько натерпелся. Сказал, что целую ночь не спал. В подвале, где его держали, даже матраца не было. Он, бедненький, целую ночь на корточках просидел. Ребенок сам ничего не понял. В дверь позвонили, он и открыл. Никогда раньше чужим не открывал… Чего это на него нашло, непонятно…
— Вот это и надо выяснить!
— Выясним, только пусть сначала выспится. Сказал, что ему сунули под нос какой-то платок, и он сразу потерял сознание. Очнулся в сыром подвале. А потом завязали глаза и привезли обратно:
— Его не били? —Нет.
— Ему не причинили ничего плохого?
— Да нет. Все в порядке.
Мама села напротив меня и вгляделась в мое лицо:
— Доченька, ты пила?
— Пила.
— Много?
— Очень.
— А кто тебя так избил?
— Расскажу как-нибудь в другой раз. Я бы поспала пару часов…
Мама уложила меня в спальне и укрыла теплым пледом.
— Только разбуди меня через два часа. У меня неотложные дела, — засыпая, прошептала я.
Мне приснился Антон. Говорят, что покойники снятся к плохому, но этот сон был одним из самых приятных в моей жизни. Мы сидели в хорошо обставленной гостиной и пили сухое красное вино… Антон поглаживал мою спину, и я чувствовала, как по ней разливается приятное возбуждающее тепло… Играла легкая джазовая музыка, она завораживала и уносила куда-то вдаль. Поцеловав меня в шею, Антон наклонился и запустил руку под мое пышное платье. То ли к моему великому стыду, то ли к моему удивлению, на мне не было трусиков. Его длинные пальцы обожгли мою плоть, словно раскаленные клещи. Я не чувствовала стыда, не думала о том, что за соседними столиками сидят люди… Я бесстыдно раскинула ноги… Это были незабываемые ощущения. На минуту я почувствовала себя птицей, парящей над бездонной пропастью. Это была сладостная, ни с чем не сравнимая пытка…
Я проснулась с блаженной улыбкой. Мама сидела рядом и гладила меня по голове.
— Тебе снилось что-то хорошее? — ласково спросила она.
— Да, — я опустила глаза и заметно покраснела, словно мама могла догадаться о том, что мне приснилось. — Сколько я проспала?
— Около трех часов. Может, еще поспишь?
— Нет, меня ждут дела.
— Куда же ты с таким избитым лицом?
— Намажусь тональным кремом. Воспоминания о том прекрасном сне никак не хотели меня отпускать, и я вновь закрыла глаза, но, услышав, что кто-то гремит на кухне посудой, моментально вскочила.
— Что, Сашенька проснулся?
— Да нет. Андрей заехал кофе попить.
— Какой еще Андрей?! — Ну, твой муж…
— Бывший муж.
— Хорошо, твой бывший муж.
— Зачем ты его пустила?
— Но ведь он не чужой. Тоже переживает… Отец все-таки…
— Нам такой отец и даром не нужен!
. Я решительно направилась на кухню. За столом сидел Челноков и попивал кофе.
— Приятного аппетита. Смотри не подавись, — язвительно сказала я.
Челноков оглядел меня с ног до головы и, остановив взгляд на моем избитом лице, громко присвистнул:
— Еще никто не подавился кофе.
— Тогда смотри не поперхнись.
— Не поперхнусь, не переживай.
— А я вообще за тебя не переживаю! — вспылила я. — Я уже свое отпереживала. Пусть за тебя твои бабы переживают. Какого черта приперся?
— Я пришел не к тебе.
— Ты пришел в дом моих родителей. Жалеешь, наверно, что не можешь у них полквартиры вынести.
— Я пришел посмотреть на своего сына.
— Хорошо наблюдать за происходящими событиями со стороны.
— Я был готов не только наблюдать. Я хотел вместе с тобой ехать его выкупать, но ты не взяла меня с собой. Посчитала, что первый встречный справится с этим гораздо лучше.
— Не смей говорить так про человека, которого я любила!
Я ударила кулаком по столу с такой силой, что у Челнокова пролился кофе.
— Ладно, хватит ругаться. Лучше скажи, как ты его выкупила и кто тебя так разукрасил.
— Я не обязана перед тобой отчитываться. Уходи. — Андрей побагровел от злости:
— Ты уверена, что ничего не хочешь мне рассказать?
— Уверена. Пошел вон.
Челноков направился к входной двери. Обувшись, он посмотрел на меня так, как удав смотрит на кролика.
— Ты еще обо всем пожалеешь, шлюха недоделанная, — бросил он с угрозой.
Как только за ним закрылась дверь, я подошла к спящему сыну и поцеловала его в лоб. Он немного сморщился и перевернулся на другой бок. Наказав матери строго следить за сыном, я поехала домой.
До встречи с Маратом оставалось совсем немного времени. Нужно было привести себя в порядок и закрасить следы побоев на лице.
Дома мне стало не по себе. Здесь все напоминало об Антоне. Вот стул, на котором он сидел… Кровать, на которой мы занимались любовью… Подушки еще хранят запах его тела… Кровь ударила мне в голову, глаза застлала пелена. Не выдержав, я упала на кровать. Я гладила подушку и шептала как полоумная:
— Ты подарил мне такую радость… Ты даже не представляешь, какую радость ты мне подарил…
Раздался телефонный звонок. Я схватила трубку:
— Але, говорите!!! Але… — В трубке молчали.
— Але! Мила, это ты?!
Не раздалось ни звука. Швырнув трубку на рычаг, я постаралась взять себя в руки. Если бы это звонила Мила, она бы не стала молчать. Да и как она может звонить… Скорее всего, кто-то ошибся номером.
Одевшись, я оглядела себя в зеркале, надела темные очки и направилась на встречу с Маратом, решив поначалу избавиться от машины, которая принадлежала убийце Антона. Я проехала несколько кварталов и бросила ее у каких-то гаражей. Потом я сдала пленку в проявку. Мне сказали, что фотографии будут готовы через два часа. После встречи с Маратом я смогу их забрать. Интуиция подсказывала мне, что в них кроется загадка, которую мне предстоит разгадать.
ГЛАВА 13
Когда я пришла в ресторан, Марат уже сидел за столиком и лениво ковырял вилкой в салате. К моему удивлению, он был один.
— А где охрана? — спросила я.
— В машине.
— Не хочешь есть вместе с холопами?
— Нет настроения. А почему ты в черных очкахУ
— Потому что я не очень прилично выгляжу. Приподняв очки, я продемонстрировала свои синяки.
Марах усмехнулся:
— Парик, темные очки. Обедать будешь?
— Я бы выпила чего-нибудь крепкого.
Вскоре на нашем столике появилось жаркое и небольшая бутылка Хеннесси. Она стоит сумасшедших денег. От Марата пахло туалетной водой «Гуччи Раш». На спинке дивана висел шарф от Диора, на столе лежала зажигалка Живанши. На его руке — часы Бушерер, а из кармана выглядывали солнцезащитные очки от Гуччи. От этой бессмысленной роскоши хотелось бежать как можно дальше.
Сделав глоток коньяка, я почувствовала чей-то настойчивый взгляд и обернулась. В дальнем углу ресторана сидели трое: Юрец, Малыш и Кабан. Юрец приветственно поднял руку и улыбнулся. Я растерялась.
— Что случилось с Антоном? — вернул меня к действительности голос Марата.
— Его убили.
— Это я уже понял. Я бы хотел знать, кто это сделал.
— Тот, кто это сделал, покоится в пропасти.
Я рассказала Марату о том, как мы с Антоном отправились в далекую деревню на поиски моего сына и что случилось потом. Рассказала подробно, но говорить о том, в какой именно момент его убили, не стала. Зачем? Марат вряд ли меня поймет. Мне хотелось сохранить свою тайну, она только моя и я не собираюсь ни с кем ею делиться.
— Странно как-то получается, то у тебя пропадает подруга, то сын, — заметил Марат, вытирая рот салфеткой.
— Это уж точно. Не успею с одним расхлебаться, как наваливается другое.
— Ладно, подруга, ты дальше со своими проблемами сама копошись. Я больше своих людей терять не хочу.
— Как это сама?! — не на шутку перепугалась я.
— Так это. Я сделал для тебя все, что мог.
— А Мила?
— Это меня больше не касается.
Выпив полную рюмку коньяка, я заметно осмелела и дернула Марата за рукав.
— Послушай, ты только корчишь из себя крутого, а на самом деле боишься собственной тени. Мила честно на тебя отработала несколько лет… В конце концов она с тобой спала… Ты обязан ее найти. Ты обязан нанять частных детективов и перевернуть верх дном всю Москву! Ты должен это сделать!!!
— Заткнись, — резко сказал Марат. — Меньше шляйся, где попало, тогда и не будешь попадать в неприятные ситуации. И еще, если найдется Мила, передай, что она уволена еще месяц назад. На ее место принята более красивая и покладистая сотрудница, которая честно зарабатывает свою копейку и не строит иллюзий по поводу замужества.
— А что будет с Антоном? — спросила я.
— Похоронят его как положено.
— А я могу пойти на похороны?
— Кто ты ему? Никто. Сиди дома, от тебя и так одни неприятности.
Марат вышел из зала. Я сидела, уставившись в стол. Не помню, сколько я просидела. Может, пять, может, десять минут, а может, и полчаса… Я очнулась тогда, когда за мой столик сел Юрец.
— Привет, — сказал. — Тебе не кажется, что еще слишком рано, чтобы так много пить.
— А может, я хочу спиться…
— У тебя опять какие-то неприятности?
— У меня вся жизнь состоит из одних неприятностей.
Я посмотрела на забинтованную шею моегознакомого:
— А у тебя как?
— Потихоньку.
— Как шея?
— Зашили, что с ней будет.
— Как семейная жизнь?
— Нормально. Как всегда, без изменений.
— Хорошо ты живешь. У тебя вся жизнь без изменений. А у меня наоборот — одни изменения. Вчера вечером сына украли, потребовали выкуп. Только утром вернули. А про семейную жизнь вообще говорить не хочется.