— Оно и понятно. Ты никогда не бываешь одна. Рядом с тобой всегда крутятся мужики… Вот и эти трое…
Я хотела было встать, но Челноков резко толкнул меня. В его руке сверкнула блестящая, хорошо заточенная пика.
— Ты на кого руку поднимаешь? — прошептала я. — На меня?! Я же мать твоего сына…
— Шлюха ты, а не мать. Я всегда знал, что ты шлюха… Сколько баксов в шкатулке?
— Челноков, а ты жадный. Тебе не хватило пятнадцати тысяч долларов?
— Милая, денег не бывает слишком много. Давай сюда баксы, а то я суну пику прямо в твои мозги.
Я вцепилась в шкатулку мертвой хваткой. В моем сознании промелькнула картинка моей мечты: маленький домик на берегу моря… Мама, копающаяся в клумбе с красивыми яркими цветами… Папа, сидящий на крыльце со свежей ялтинской газетой… Сашка на пляже… Собачка Зося. Если я расстанусь со шкатулкой, мечта не осуществится.
— Это не мои деньги, — прохрипела я, уставившись на страшную пику. — Эти деньги принадлежат одной женщине. Я должна их отдать…
— Ты отдашь эти деньги мне, — твердо сказал Андрей.
Мне захотелось закричать, вскочить и отвесить этому уроду пощечину. Но я знала, что, если я так поступлю, это будет последняя минута в моей жизни… Я решила выиграть время, может быть, кто-то выйдет из дома. И еще я надеялась, что Челноков опомнится, придет в себя. Я заговорила уверенно и даже спокойно:
— Андрей, ты не можешь меня убить, ведь у нас сын.
— Не бойся. Я никогда не причиню своему ребенку вреда.
— Причинишь. Конечно причинишь, если ты убьешь его мать. Помнишь, когда он родился, мы мечтали о том, чтобы он жил лучше, чем мы. Тогда ты был совсем другим. Ты очень изменился, особенно в последнее время. Словно в тебя вселился бес. Я понимаю, между нами уже давно ничего нет, но ведь когда-то мы любили друг друга. Строили планы, мечтали о будущем… Я ничего от тебя не требую. Я даже не пошла в милицию и не написала заявление о том, что ты похитил собственного сына. Давай оставим эмоции и поговорим серьезно. У меня и так много проблем. Я никогда не жаловалась на жизнь, не имею такой привычки, но поверь, мало кто поменялся бы со мной местами. Андрей, я тебя умоляю, давай поговорим серьезно…
— Не трандычи, — глухо произнес Челноков и приставил пику к моему горлу. Я почувствовала укол.
— Мне больно, — испугалась я, но все же нашла в себе силы продолжать разговор, чтобы тянуть время. — Зачем ты похитил нашего сына? — спросила я.
— Затем, что мне были нужны деньги. Я не хочу работать, надо же мне на что-то существовать. Я был в том сарае… Это я разукрасил твое лицо. Я забрал деньги и послал своего друга, чтобы он добил тебя и твоего любовничка.
— Зачем?
— Мне нужна твоя квартира. Если ее продать, можно выручить неплохие деньги. А ты знаешь, что деньги никогда не бывают лишними. Лишними бывают только люди… Я не мог понять, почему мой товарищ не вышел со мной на связь, а когда ты сказала, что скинула его в пропасть, понял, что ты не такая уж слабая, как я предполагал.
— Ошибка твоего товарища была в том, что, прежде чем меня убить, он захотел меня изнасиловать.
— Оно и понятно. Я говорил ему какая ты темпераментная и как сильно любишь трахаться.
— Ну ты и сволочь… Это ты натравил на меня кавказца?
— Кавказец дурак. Я наказал ему убить тебя возле казино, а он умудрился протащить ствол вовнутрь… Вот и получил, что заслужил. Я следил за тобой и всю дорогу сюда висел у вас на хвосте, но вы не заметили. Когда же я понял, что дело пахнет не только продажей квартиры, подумал, что ты прямо настоящая курица, которая несет золотые яйца. Дай шкатулку. Ты уже покойница а покойникам деньги совсем ни к чему.
Челноков нажал на пику, острие вонзилось мне в горло, и я заплакала от чудовищной боли…;
Из дома никто не выходил. Никто. Ни Кабан, ни Юрий Юрьевич, ни Малыш. Я поняла, что мне уже не на кого надеяться, неоткуда ждать помощи, я посмотрела на шкатулку и подумала что уже неважно, отдам я ее Челнокову или нет. Он убьет меня в любом случае. Потому что самый безопасный свидетель — мертвый свидетель. Я попыталась еще раз попробовать оттянуть время и вновь заговорила:
— Ты помнишь, как мы встретились впервые? Ты был интересным парнем. А какие у тебя руки! Ты всегда здорово ласкал меня. Вспомни, какой я была, когда ты увидел меня в первый раз. Я была хорошенькая и до безумия соблазнительная, — я старалась говорить как можно спокойнее, но это давалось мне с огромным трудом. Мой голос дрожал, а шея, по которой тоненькой струйкой стекала кровь, подергивалась… — Помнишь, какие у меня были волосы до болезни? Они вились каскадом до самых плеч. Ты любил нежно их перебирать, делать мне разные прически…
— Заткнись, — перебил меня Челноков и выхватил шкатулку.
Я поняла, что еще немного и все закончится. Все…
ГЛАВА 17
— Убери свою гребаную пику, а то я прострелю тебе яйца, — раздался совсем рядом знакомый женский голос.
Это была… Мила. В белой коротенькой юбочке, слегка прикрывающей ее соблазнительный задок, и точно такой же беленькой кофточке. В руках у нее был пистолет. Держа Челнокова на мушке, она чуть наклонилась ко мне:
— Привет, дорогая, наверно, ты уже не ожидала увидеть меня живой и невредимой.
Я не верила своим глазам и смотрела на подругу, как на привидение.
Челноков не отрывал взгляда от пистолета и тяжело дышал.
— Тебе понравился мой ствол? — засмеялась Мила. — А хочешь, я тебе покажу, как он действует? Это отличная пушка, она прекрасно стреляет. На ней уже висят два ублюдка вроде тебя.
Челноков отшвырнул пику и, прижав шкатулку к груди, побежал прочь.
— Вот сволочь, — жалобно заскулила я, — забрал деньги, а там и моя доля. Я хотела купить родителям домик на море.
— Так беги за своим домиком. Будь сильнее… Мила протянула мне пистолет, я схватила его и бросилась следом за Челноковым. Он уже сидел в машине и заводил мотор. Во мне кипели злость и ненависть. Я должна отомстить… За себя, за сына, за свою поруганную любовь и за нервы моих родителей… Я стала стрелять по колесам и сама удивилась, как складно у меня все получилось. К счастью, пистолет оказался с глушителем, соседи стрельбы не услышали. Машина осела, Челноков выскочил из нее и побежал по узкой дорожке, ведущей к реке.
— Придурок, отдай деньги!!! — орала я и размахивала пистолетом. Я летела как сумасшедшая и неожиданно потеряла Андрея из вида. Я остановилась и стала всматриваться в темноту. Его нигде не было. Вытерев кровь с шеи, я закричала что было сил:
— Челноков, хрен моржовый! Где ты есть?!
И тут на меня навалилось что-то тяжелое. Это был Челноков. Он выхватил у меня пистолет и прохрипел:
— Ну все, сучка, ты покойница! Только прежде чем тебя убить, мне хочется тебя трахнуть.
Он повалил меня на землю и впился в мой рот. Его руки сжались на моем горле. Я поняла, что он невменяем. Выбраться из-под него не было никакой возможности. Я попробовала закричать, но получила болезненную пощечину.
— Заткнись, тварь! — прикрикнул Челноков. —Какая ты все-таки живучая! Но ничего, я все равно убью тебя.
Челноков зажал мне рот одной рукой, а другой расстегнул молнию на своих штанах. Я попыталась дотянуться до лежащего на земле пистолета, и это мне удалось. Я нажала на спусковой крючок и… ничего не услышала. Кончились патроны. Я перестаралась, когда стреляла по колесам.
— Скажи, сучка, у тебя в больнице были любовнички?! Ведь ты трахалась, признайся честно. Я знаю, что ты трахалась не только с врачами, но и с санитарами, — задыхаясь, бормотал Челноков.
Я поняла, что еще немного, и он войдет в меня. От этой мысли меня затошнило и затрясло, словно в лихорадке.
Неожиданно раздался уже знакомый приглушенный щелчок, и Челноков обмяк и заметно потяжелел. Чьи-то сильные руки стащили с меня это чудовище. Я приподнялась и увидела сидящего на корточках Юрца.
— Привет, — дружелюбно произнес он.
— Привет, — пробурчала я и попыталась подняться. Платье и трусы были разодраны на мне в клочья.
— Ты что пялишься? — рассердилась я, заметив насмешливый взгляд Юрца, и постаралась прикрыться оставшимися лохмотьями. — Никогда не видел раздетую женщину?
— Раздетую видел, а вот изнасилованную вижу в первый раз.
Я покраснела и отвернулась.
— Между прочим, я еще пока не изнасилованная, а вот если бы ты появился позже, я была бы не только изнасилованная, но и убитая.
— Надо же. Тогда ты должна мне быть благодарна.
Я подняла шкатулку и наклонилась над Челноковым.
— Ты хоть знаешь, кого убил?
— И кого я убил?
— Моего мужа.
— Мужа?!
— Вот именно, мужа.
— Первый раз вижу, чтобы муж выполнял супружеский долг таким образом.
— А может, мы экзотику любим, — произнесла я усталым голосом.
Юрец достал из кармана платок и вытер кровь на моей шее.
— Больно?
— Не знаю. Я в последнее время столько всего натерпелась, что уже просто не чувствую боли.
— А с этим-то что теперь делать? — кивнула я в сторону трупа. — Я его хоронить не собираюсь.
— Мои ребята похоронят его в соседнем болоте, сделают в лучшем виде.
Когда мы вернулись на дачу, я увидела Милу. Она стояла в обнимку с молодым человеком атлетического телосложения и грызла яблоко.
— Как дела? — спросила она, словно мы расстались на минуту.
— Нормально, — ответила я.
— А как твой домик?
— Домик отлично. Скоро поеду покупать.
Тут я увидела под кофтой моей подруги толстые повязки бинтов и почувствовала, как бешено бьется мое сердце. Мила заметила мое волнение и обняла меня за плечи.
— Все в порядке. Знаешь, у меня есть ангел-хранитель. Это Вадим. Он просто чудо. Когда ты побежала за подмогой, я была совсем плоха. Вадим живет на соседней даче. Он почуял неладное и решил «зайти на огонек». Он профессиональный телохранитель и без труда уложил двоих. А мне помогла его бабка, известная в деревне знахарка. Удивительная женщина, редкой души человек. Машину этих идиотов Вадим спрятал у себя во дворе, а трупы бандитов закрыл в подвале вместе с той девушкой, которую они убили. Вадим говорит, что эта девушка бродяжка. Ходила по деревне и просила мил