Я злорадно застучал в стену, дождался оттуда звуки ругани, вырванных из сна парней, недовольный женский голос, и включил электрический чайник, чтобы за его свистом не слышать, какими словами мои сотрудники описывают человека, стучащего в стену соседям в шесть часов утра — им потом стыдно будет, да и я могу это запомнить.
Мы с Наташей выпили чаю, доели остатки хлеба, колбасы и ветчины, что ночью охлаждались между двойным остеклением окошка, дали демону половину содержимого, чуть-чуть подогретой свиной тушенки «Великая стена» и в семь часов, одетые и готовые к подвигам, стояли у шумящей вентилятором на холостом ходу, «Нивы». Наши соседи вышли минут через десять, на крылечке раздались чмокающие звуки, после чего с крыльца спустились две, явно девичьи, фигурки, что зябко охватив себя руками, быстрым шагом двинулись по тропинке к главному корпусу базы, а из-за угла, загребая снег ботинками и отчаянно косолапя, как детишки, не желающие идти утром в детский сад, выдвинулись два наших богатыря. Загнав приданные силы на задний ряд сидений, я махнул рукой, оставленному «на хозяйстве» Демону, что пытался меня гипнотизировать через замершее окно, в надежде, что хозяин все-таки возьмет собачку с собой, я уселся на водительское сидение, с удовольствием потянулся и «воткнул» первую передачу
Господин Кузнецов, удачливый торговец японскими автомобилями, жил возле вокзала, в старом бараке, что железная дорога выстроила вдоль стальных магистралей по все стране, для «приближения работников к месту трудовой деятельности».
Дверь нам открыла крупная женщина в несвежей ночнушке, на вопрос «Николай дома?», почесала левую грудь, вываливающуюся из штопанных кружев рубашки, и равнодушно кивнув, отправилась в черноту спящей комнаты.
После неразборчивых слов, донесшихся из душной темноты барачного жилья, на пороге тьмы и света, падающего от висящей в общем коридоре, тусклой лампочки, появился худой, костистый мужик, стопроцентный «сиделец», с потускневшими синими разводами старых тюремных татуировок по всему телу. К моему разочарованию, в выцветших глазах мужика не было страха или отчаянья, типичного для вора, встретившего на пороге сотрудников «угро», знающего за свои «делюги», а только тоска смертельно уставшего человека.
— Николай Архипович? — я махнул красной коркой удостоверения: — Желательно проехать с нами. Одевайтесь.
— А что случилось, командир? — не надеясь на ответ, спросил бывший сиделец.
— Извините, но на месте объясним. Паспорт возьмите.
Мужик нырнул в темноту, откуда донеслись звуки торопливых сборов, встревоженный шепот женщины, взволнованной, не будет ли их следующая встреча только через пару лет, успокаивающие матерки мужчины. Я не боялся, что фигурант уйдет от нас через окно — на улице хрустел снегом недовольный Руслан.
— Паспорт взяли? — я протянул руку, и сердце мое екнуло, когда на раскрытую ладонь мне легла, блестя новой, темно-бордовой коркой, паспортина гражданина СССР.
Уже поняв, что нас ожидают неприятности, я начал торопливо листать хрусткие страницы документа. Я не помнил, какие были номера паспорта гражданина Кузнецова в документах комиссионного магазина, но там точно были другие данные паспорта.
— Паспорт когда меняли?
— Там написано! — начал дерзить Николай.
— Слушай, Коля, ты меня не зли! — я зло ощерился, шагнув к уголовнику: — Я спрашиваю, ты вежливо и подробно отвечаешь. Если что-то имеешь против такого порядка разговора — одевайся, будем в другом месте беседовать.
— Можно подумать, что если я с тобой сейчас поговорю начальник, т меня дома оставишь- показал стальные коронки левой половины рта гражданин Кузнецов.
— А зачем мне тебя куда-то тащить, тем более я человек неместный, кабинет для разговора с тобой в вашем управлении еще искать…
— А ты командир покажи мне еще свое удостоверение, а то мелькнуло перед глазами, я и понять не успел, откуда гость незваный пожаловал.
На этот раз Кузнецов внимательно читал мою должность и место работы, после чего совсем загрустил: — Значит, что-то серьезное мне шьют, раз из Города опера прискакали…
— Ты мне скажи лучше, когда и где паспорт потерял? — я начал терять терпение — переживание бывшего «зе-ка» меня волновали мало.
— Паспорт! — Николай с силой ударил себя кулаком по голове, так, что раздался костяной стук: — Это че, по моей бирке кто-то у вас дела крутит?
Ладно, одевайся, да выходи. — я махнул рукой Виктору и повернулся к выходу.
— Все таки, забираешь меня начальник? — разочарованно протянул мне в спину Кузнецов.
— Нет, в машине опрошу и поеду по своим делам.
Мне просто не хотелось садится на скрипучий, ветхий табурет в душной комнате, искать на столе не самое липкое место, чтобы положить свою папку и не замарать рукава одежды о подозрительные пятна на вытертой клеенке — чистоплотность сожительницы или жены гражданина Кузнецова вызывала у меня большое сомнение.
Я вытянул у, замершего в коридоре Николая, из руки, темно-красную книжицу, пока он собирался-одевался, успел заполнить шапку протокола допроса, кроме строки «судимости». В принципе, его историю я мог рассказать без его участия, кроме совсем уже интимных подробностей. Как я уже догадался, почти год назад, пьяный Никола потерял где-то на улице, или не на улице, свой паспорт, после чего восемь месяцев, жил вообще без документов, пока его до печенок не допек местный участковый. Заплатив штраф за утерю паспорта — воровской уклад не позволял старому уголовнику с шестью судимостями, уподобится всем нормальным гражданам, врать ментам о краже паспорта, лишь бы не платить, Николай Архипович, после месяца ожидания, получил новый паспорт. Я быстро опросил вора об обстоятельствах происшествия и, к его удивлению вора, отпустив его домой, поехал в местное управление внутренних дел, выяснять, подавал ли, четыре месяца назад, гражданин Кузнецов заявление о утери паспорта.
Глава 12
Глава двенадцатая.
Декабрь одна тысяча девятьсот девяносто второго года.
Как я и опасался, с господином Кузнецовым все было очень хорошо или очень плохо, смотря с какой стороны смотреть. То, что бывший уголовник, в озвученные им сроки, подал заявление о потере паспорта, подтвердилось — все чин по чину, заявление подано, штраф в размере двадцати пяти рублей уплачен, новый паспорт выдан, старый паспорт выставлен в розыск. То, что советский паспорт достаточно удобен, чтобы ловкий человек с твердой рукой переклеил фотографию владельца, тоже всем хорошо известно. Любого постового милиционера учат обращать внимание на фотографию владельца. Но, что обязательно для милиционера, необязательно для сотрудника автомобильной комиссионки и покупателя автомобиля, который, сторговав машину на несколько сотен долларов ниже «рынка», от радости, ни на что не обращает внимание.
Решив, что дальнейшая работа в направлении поисков продавца автомобилей с поддельным паспортом может быть отложена на потом, так как требует специальных возможностей, я решил сменить вид деятельности, тем более, что опера, бывший и действующий, очевидно, предаваясь ночью различным излишествам, клевали носами на заднем сидении автомашины, и к каким-то активным действиям были решительно не способны.
— Так, внимание! — я выпихнул пассивных помощников из машины на территории базы: — Сейчас делайте что хотите, трахайтесь, бухайте, но, чтобы ночью, с десяти часов вечера из вашей комнаты слышался только богатырский храп. Завтра выезжаем в семь часов утра. Если будете не готовы к работе, как и сегодня, то отправлю в Город и больше с вами, обоими, никаких дел иметь не буду, обещаю.
— Мы тоже будем этим же самым до вечера заниматься? — с легким разочарованием в голосе спросила Наташа.
— Нет, принцесса, у нас с тобой на сегодня запланирована романтическая прогулка. Сейчас, только вещи соберу.
У ворот базы отдыха с утра расположился небольшой табунок гнедых оседланных лошадок, под присмотром владельца, который без устали предлагал всем встречным поперечным часовую конную прогулку. По причине не сезона и отсутствия туристов, цены были очень демократичные.
— Здорово, двух лошадок возьмем часа на четыре. — обратился я к молодому алтайцу в старом малахае и потертой ушанке.
— Не, долго очень. — очевидно владелец не хотел уезжать надолго всего с двумя туристами.
— Нам не надо чтобы ты с нами ехал, мы сами прокатимся и сюда вернемся.
Вон наш домик и моя машина. — я ткнул пальцем на берег реки.
— Тогда давай. — мне озвучили цену, и я кивнул головой, протягивая деньги. Поняв, что ей предстоит, девушка побежала в домик переодеваться, заодно привела за собой соскучившегося Демона. Наконец мы собрались, я накинул за спину небольшой рюкзак, и мы выехали с территории базы, направившись в сторону столицы республики. Спокойные и выученные лошадки неторопливо бежали вдоль Чуйского тракта, не обращая внимания на проносящиеся мимо машины, а также табунки, таких же как они, лошадок, хозяева которых стерегли туристов возле работающих баз и кемпингов. Через некоторое время мы свернули на улицы частного сектора столицы Республики и поехали мимо заснеженных подворий. На нас никто не обращал внимания — зимой, в отличие от лета, с развлечениями было не особо, верховые прогулки были одним из не многих видов зимнего отдыха, и хотя в основном туристы не заезжали в город, но что них возьмешь, с этих бестолковых москвичей или иностранцев, которых бестолковые лошадки завезли куда глаза глядят.
— И куда мы приехали? — Наталья огляделась вокруг — мы стояли на обочине дороги, обозначенной на карте как улица Социальная, а под нами на многие километры раскинулись сотни частных домов, домиков и коттеджей.
— Солнышко… — я протянул девушке карту: — Посчитай пожалуйста, улица Брильянтовая где от нас находится?
— Угу… — светлая челка склонилась над топографической картой — слава Богу, с развитием плюрализма и гласности стало возможно купить любые военные карты, а не только туристические схемы, выпущенные типографией «Сусанингосиздат»: — Вторая отсюда, параллельно дороги идет.