Первичной организационной единицей для каждой данной местности являлся «основной» кружок. Члены этого «основного» кружка, распределив обязанности между собою, должны были начать развертывание кружков первой степени, организовав каждый по самостоятельному кружку.
В свою очередь, члены кружка 1-й степени должны организовать по кружку, а эти, в свою очередь, по кружку 3-й степени и т. д. Словом, если данная местность представляла собою крупнонаселенный пункт с рядом учебных заведений или промышленных предприятий, то каждый из кружков являлся как бы ячейкой в данном объединении. Во внутреннем взаимоотношении различных кружков существовала строжайшая дисциплина, вытекавшая из принципа централистического строения всей организации. Каждый из кружков низших степеней обязан был сноситься с другими кружками не иначе, как через своего руководителя, являвшегося членом следующего высшего кружка. И, наоборот, все директивы и распоряжения, идущие из центра, передавались не иначе, как через руководителя данного кружка. Согласно «Общим правилам», эта иерархическая зависимость кружков низших степеней от кружков высших степеней распространялась и на всю организацию. Если в данной местности сеть кружков уже достигала известного развертывания и способна была охватить целый ряд тех или иных объединений, для достижения полной централизации из сети кружков выделялся небольшой кадр наиболее активных членов, который возглавлял бы собою «отделение». «Отделение» представляло высшую организационную единицу для данного населенного пункта. Оно вырабатывало план работы для целой сети кружков, руководил их деятельностью, изыскивало средства, вело общую отчетность, а также сносилось с комитетом, словом, выполняло все функции современного губернского или областного центра. В свою очередь каждое из «отделений» обязано было выделять из своей среды наиболее выдающихся членов для делегирования их в центр.
Из таких делегатов должен был составиться Центральный Комитет всей организации. Руководя всей революционной работой и являясь высшим органом общества «Народной Расправы», Центральный Комитет в свою очередь должен быть связан непосредственно с заграничным центром Интернационала. Таким образом, намеченная Нечаевым схема построения «Народной Расправы» являлась по тому времени единственной и вполне законченной формой революционной организации. Ясно, что такая централистически развернутая сеть организации невозможна была без внутренней спайки и дисциплины между всеми ее членами и различными звеньями организации. Не говоря о том, что по уставу каждая отдельная организационная единица должна безусловно подчиняться следующей высшей единице, на каждом члене организации в свою очередь лежали обязанности суровой, чисто нечаевской дисциплины. Еще в «Программе революционных действий» Нечаев требовал от каждого вновь поступающего в организацию члена полного отказа от собственности, от занятий, от семейных привязанностей, поскольку все это могло мешать революционной деятельности вновь вступающего лица. Это основное положение наиболее четко Нечаев высказал в своем «Катехизисе революционера».
В разделе «Отношение революционера к самому себе» даны такие кристально-четкие положения для каждого революционера.
«Революционер – человек обреченный. У него нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности, ни даже имени. Все в нем поглощено единственным, исключительным интересом, единою мыслью, единою страстью – революцией».
Оставляя пока в стороне спорный вопрос об авторстве «Катехизиса революционера», можно сказать, что в основной своей части Катехизиса принадлежит безусловно Нечаеву, а не Бакунину, как это утверждают некоторые авторы, ссылаясь на существование у Бакунина целого ряда проектов существования аналогичных «катехизисов». У Бакунина действительно существовала страсть к составлению всякого рода тайных уставов, которым он иногда придавал названия «катехизисов». Тем не менее в бакунинских «катехизисах» нет ничего подобного, что дано в «Катехизисе революционера». Даже его «тайная» «Программа союза интернациональных братьев», которую приводит в своих «Воспоминаниях» Ралли с итальянского текста, и та, несмотря на кажущееся сходство, не дает права утверждать, что автором «Катехизиса революционера» является Бакунин. «Катехизис революционера» был написан в Швейцарии летом 1869 года, в то время когда Нечаев находился в дружеских отношениях с Бакуниным. Но еще задолго до своего знакомства с Бакуниным в «Программе революционных действий Нечаев определенно указывает, что должен быть определен в подробностях строй и правила русской революционной организации, составлен катехизис, правила которого должен будет соблюдать всякий, вошедший в непосредственные сношения с организацией». Уезжая за границу, Нечаев имел в проекте готовый план этого «Катехизиса». Быть может, присутствовавший при его составлении Бакунин – не на словах только, а на деле – разорвал всякую связь с гражданскими порядками и со всем образованным миром, со всеми законами, приличиями, общепринятыми условиями и нравственностью этого мира… Он презирает общественное мнение. Он презирает и ненавидит во всех ее побуждениях и проявлениях нынешнюю общественную нравственность. Нравственность для него все то, что способствует торжеству революции. Безнравственно и преступно все, что мешает ему. Революционер – человек обреченный, беспощадный для государства и вообще для всего сословно-образованного общества. Он и от них не должен ждать для себя никакой пощады. Между ними и им существует тайная или явная, но непрерывная и непримиримая война на жизнь и на смерть. Он каждый день должен быть готов к смерти. Он должен приучить себя выдерживать пытки. Суровый для себя, он должен быть суровым и для других. Природа настоящего революционера исключает всякий романтизм и всякую чувствительность, восторженность и увлечение. Он исключает даже личную ненависть и мщение. Революционная страсть, став в нем обыденностью, ежеминутностью, должна соединяться с холодным расчетом. Всегда и везде он должен быть не то, к чему его по-воспользоваться имевшимися у него готовыми проектами; быть может, Нечаев и был знаком с этими проектами, – тем не менее, при составлении «Катехизиса» они, несомненно, были отвергнуты. Стилистическое построение «Катехизиса», четкость и лапидарность высказанных в нем положений, наконец, и самый язык, каким написан «Катехизис», дают значительно большие основания утверждать, что в основной своей части «Катехизис» принадлежит Нечаеву, а не Бакунину. Ссылка М.П. Сажина, что «при личном свидании с Бакуниным» я ему сообщил, что «Катехизис», писанный его рукою и найденный в бумагах Нечаева, был нами сожжен, и что «Бакунин отнесся этому совершенно пассивно, не придавая никакого значения и не разговаривая об этом», – только лишний раз подтверждает безучастность Бакунина к прямому составлению «Катехизиса». Ведь найден был не черновик, а только копия «Катехизиса», написанная рукою Бакунина, а это еще ничего не доказывает. Правда, при составлении Нечаевым «Катехизиса» присутствовали Бакунин, который отдельными своими замечаниями мог не оказывать влияние и на Нечаева. Что это так – видно хотя бы из тех мест «Катехизиса», в которых определенно звучит анархизм Бакунина с его проповедью «разрушения» и преклонением перед «преступной частью общества» – разбойниками, ворами и проститутками. Иначе говоря, авторство Бакунина заметно лишь, если можно так выразиться, в худшей части «Катехизиса» блуждают влечения личные, а то, что предписывает ему общий интерес революции».
Таковы требования, которые Нечаев предъявлял к членам своей организации. Не трудно заметить, что подобные требования могут быть возложены на революционеров, всецело отдавший себя и свою жизнь делу служения социальной революции и политической борьбе. Но одной индивидуальной стороной нельзя было ограничиться в этой напряженной борьбе. Необходим был целый кадр опытных революционеров, испытанных» и «вышколенных не менее нашей полиции», «централизующих все конспиративные стороны дела», которых В.И. Ленин в своё время назвал «профессиональными революционерами», за организацию которых боролся он в первые годы формирования большевистской партии. Если отбросить специфическую для 60-х годов терминологию «Катехизиса», то под его параграфами может подписаться каждый профессиональный революционер-большевик.
В истории нашего движения Нечаев был первым таким профессиональным революционером, этого он требовал и от других, и в этом его величайшая историческая заслуга. Теперь спрашивается: какими путями и средствами шел Нечаев к достижению намеченной цели – к торжеству социальной революции? Имея дело с организованным врагом, Нечаев считал, что в борьбе с ним необходимо располагать всеми средствами, какими располагают враги. «Нам нечего противопоставлять, цитирует он слова Берне, – коварству – искренность, пороку – добродетель, наглости – кротость, грубости – вежливость».
«Революция одинаково освящает все средства политической борьбе. За эту основную максиму на Нечаева набрасывались все его политические враги и противники – от Каткова до народников и целой плеяды буржуазных историков, считая «отвратительным» присущий Нечаеву «маккиавеллизм». Предвидя это, Нечаев неоднократно заявлял о своем «презрении к общественному мнению» и даже гордился подобными выпадами против него. «Горькая улыбка презрения является на губах у нашего собрата, когда ему приходится слышать в «Катехизисе революционера»[20].
«В этом подлом мире рассуждения о нечестности, безжалостности и безнравственности, долге нравственном и гражданском и пр. мы заявляем, что следуем совершенно наперекор всем этим понятиям и гордимся тем, что выслушиваем порицание от сторонников этого проклятого строя». Объявляя непримиримую борьбу существующему экономическому и политическому строю, Нечаев в то же время должен был объявить борьбу и всем, кто держится за этот старый строй. Никаких компромиссов и никакой половинчатости революционер не должен допускать в своей борьбе, раз у него имеется глубокая уверенность в правоте начатой борьбы. Эта уверенность являлась главной отличительной стороной нечаевского движения, его силой и опорой. Отныне весь мир, всё общество неизбежно должно разделиться на две неравные части, на друзей и врагов, на тех, кто идет вместе с революцией, и тех, кто вся