— Прежде чем ответить на ваш вопрос, позвольте поинтересоваться, ознакомил ли вас, Александр Михайлович с результатами его бесед с Егором Владимировичем?
— Боюсь, что не имею информации о подобных беседах.
— Да, господа. Наши с Егором Владимировичем беседы о будущем аэропланов и аэронавтики в целом заставили меня полностью пересмотреть свое представление, о возможностях развития авиации. Именно поэтому для продолжения тех бесед, о которой вы, похоже, имеете полное представление, я пригласил наиболее сведущего в этом деле офицера российской армии. Егор Владимирович, если вас не затруднит, озвучьте, пожалуйста, те заключения к коим мы пришли совместными усилиями.
— Вы мне, несомненно, льстите, Александр Михайлович. Идеи-то большей частью были именно ваши. А я так, лишь изредка добавлял свои скромные измышления. — чуть ли не шаркнул ножкой картинно засмущавшийся Егор, отыгрывая прогиб перед великим князем.
— И, тем не менее, без ваших идей, ряд из которых стали для меня натуральным откровением я бы никогда не смог прийти к ряду выводов кажущихся теперь несомненными истинами. Поэтому прошу. Здесь тот самый документ, что мы составили по окончании нашей последней беседы. — подвинув к краю стола лежащую перед ним папку, великий князь посмотрел на Егора.
— Если вы не возражаете, Александр Михайлович, то я позволю себе озвучить их рецензированную версию. Я тоже успел многое обдумать за прошедшие дни. К тому же, мои друзья высказали ряд свежих и вполне жизнеспособных идей.
— Что же, извольте. — удивленно кивнул великий князь. — Это будет даже интересно. Хотелось бы понять насколько наше с вами мышление сходно или различно в данном вопросе. Я ведь тоже, знаете ли, не выпускал этот вопрос из головы.
— В таком случае, с вашего дозволения начну. — устроившись поудобнее в своем кресле и отхлебнув принесенного незаметными слугами чай, Егор положил на стол свой блокнот и открыл на первой странице. — Итак. Деление авиации должно производиться на гражданскую и военную. Причем гражданская должна делиться на казенную и частную. Более подробно о ней можно будет поговорить после, но сразу скажу, что казенная часть гражданской авиации в обязательном порядке должна мобилизоваться на время войны, случить таковая. Потому в ней должно применять такие типы аэропланов, которые при небольшой доработке способны осуществлять те же задачи, что разработанные для армии машины.
— Позвольте, а какие задачи вы видите у казенной гражданской авиации? — подался вперед Кованько. — Понимаю, что это не моя епархия, но очень хотелось бы услышать!
— Извольте. — перелистнув чуть ли не половину страниц своего блокнота, Егор дал краткие пояснения, — Прежде всего — пассажирские перевозки. Для чего будет потребен аэроплан пассажировместимостью в 10–12 человек, грузоподъемностью до 80 пудов и дальностью полета в 700 верст и более. Следом идут скоростные грузовые и почтовые перевозки. Для них подойдут куда более простые и легкие аэропланы грузоподъемностью в 15–20 пудов для одномоторного и в 35–45 пудов для двухмоторного аэроплана. Также, учитывая огромные территории нашей необъятной родины, авиационное картографирование, по нашему мнению, должно непременно иметь место быть. Ну и напоследок — гидропланы для наших отважных исследователей севера. Согласитесь, если на борту ледокола будет базироваться гидроплан способный вести ледовую разведку, жизнь наших ученых и моряков станет куда как легче. — Егор намеренно умолчал о сельскохозяйственной авиации, поскольку пока еще даже колесный трактор для России был невиданным чудом. До специализированной же медицинской авиации вообще было, как до Луны.
— Что же, вполне разумные мысли. — огладив усы, степенно кивнул генерал-майор. — Благодарю за объяснения. Теперь же прошу вас вернуться к авиации для армии.
— Всенепременно, Александр Матвеевич. — вернувшись в начало блокнота, Егор продолжил свое повествование. — Сперва требуется разделить авиацию для армии и авиацию для флота. Армейская авиация по нашим измышлениям должна иметь возможность проводить следующие операции: разведка, корректировка артиллерийской стрельбы, бомбардировка войск противника, бомбардировка стратегических объектов противника, уничтожение аэропланов и дирижаблей противника в воздухе, транспортировка грузов и людей. Про обучение пилотов, я уже и не говорю. В целях унификации потребных для данных задач аэропланов, мы полагаем, что для обучения, ведения ближней разведки и в качестве легкого бомбардировщика можно будет применять один тип аэропланов. Как пример, я могу указать модель У-2. Это аэроплан, над созданием которого мы принялись работать сразу после изготовления нашего У-1. И если У-2 переделать в двухместный вариант, а также оснастить более мощным двигателем, то он идеально подойдет для озвученных целей. Правда, для этого придется пересчитывать всю конструкцию с самого начала и строить несколько образцов, чтобы добиться идеального результата. — быстро кинув взгляды на князя и генерала и не увидев на их лицах какого-либо протеста, Егор вновь склонился к блокноту. — В качестве тяжелого бомбардировщика, артиллерийского корректировщика имеющего на борту искровый аппарат связи и для проведения разведки глубоко в тылу противника, потребуется аэроплан с суммарной мощностью двигателей не менее трехсот — трехсот пятидесяти лошадиных сил и грузоподъемностью в 80 пудов.
— Способный преодолевать расстояние в 700 верст и более? — усмехнулся себе в усы Кованько, намекая на озвученную ранее модель пассажирского самолета.
— Именно так. — степенно подтвердил слова собеседника Егор. — И вооруженный, как минимум, двумя пулеметами для защиты от аэропланов противника.
— И как скоро, по вашему мнению, сможет появиться подобный аппарат? — поинтересовался великий князь, время от времени чиркающий что-то на лежащим перед ним листе.
— Техническую базу для его создания при должном финансировании можно построить за год. Непосредственно на инженерно-конструкторские работы и постройку предсерийных экземпляров потребуется до полутора лет. Так что в середине 1912-го года серийная модель уже вполне может пойти в производство. Но, помимо финансирования, понадобится помощь многих ученых и инженеров. Ни одному одиночке, каким бы гениальным он ни был, такой проект не потянуть.
— Так и вас, господа, вроде, трое. — по-доброму усмехнулся великий князь, окинув взглядом гостей.
— Так мы же не ученые и не инженеры, — развел руками Егор в ответ на откровенную подколку Романова, — а простые рабочие мужики, которые поставили себе цель в жизни и смогли ее добиться. Тем более, что многие расчеты нам помогали делать настоящие инженеры с Сормовского завода. — закашлявшись, он слегка похрипел горлом и извинившись перед оделенными властью собеседниками, подвинул свой блокнот соседу, — Михаил, будь добр, продолжи за меня. Что-то в горле запершило.
— Атака войск противника на марше и непосредственно на поле боя, должна осуществляться специально разработанным для этого аэропланом, несущим противопульное бронирование кабины пилота и наиболее важных систем. Вооружение должно состоять из двух-четырех курсовых пулеметов и авиационных бомб общим весом в 20–25 пудов в случае одноместного исполнения. При наличии хвостового стрелка, количество пулеметов увеличивается до пяти штук на одну машину, а бомбовая нагрузка снижается до 10–15 пудов. — ведя пальцем по строкам, принял эстафету Михаил.
— Броня на аэроплане!? — казавшийся невозмутимым великий князь, откровенно выпучил глаза. — Вы полагаете, что это возможно?
— Противопульная — вполне возможна. — кивнул Михаил, — Аэроплану-то все равно из чего состоит его нагрузка — из брони или боеприпасов. Другое дело, что на абсолютно любой аэроплан броню подвесить не получится — сразу же сместятся центры тяжести, из-за чего сильно вырастит риск аварии. Потому данный тип аэроплана изначально придется проектировать исключительно как военный, как боевой аппарат. К тому же, в случае отсутствия у противника вооруженных аэропланов, его вполне можно применять для охоты на те же разведчики. Но только в случае отсутствия специально спроектированных для уничтожения аэропланов противника машин.
— А такие, по вашему мнению, непременно должны быть? — уточнил Кованько.
— Естественно! Кто-то же должен будет пресекать попытки противника произвести разведку или бомбардировку наших войск. Вот для этого и понадобится легкий, верткий и скоростной аэроплан. Его вооружение должно состоять из одного или двух курсовых пулеметов.
— Прямо как на флоте. — покачал головой великий князь. — Линейные корабли, крейсера и эсминцы.
— А это и есть флот, Александр Михайлович. Флот для небесного океана. И уж если продолжать аналогию, остаются еще транспорты. Грузопассажиские аэропланы могут понадобиться для снабжения своих боевых собратьев всем необходимым, для доставки провизии и боеприпасов войскам оказавшимся в окружении или на заметном удалении от доступных линий снабжения. Для вывоза раненых в тыловые госпитали, в конце-концов. Применений им можно найти великое множество. А использовать там можно мобилизованные гражданские аэропланы.
— Невероятно. — пробормотал Кованько. — Мы, военные, еще даже не задумывались о подобном, а тут, нате вам, все расписано и разложено по полочкам. Может у вас и штатные расписания уже имеются? — усмехнулся он.
— Нет, Александр Матвеевич. Чего нет, того нет. Но когда вы сможете понять, какое количество аэропланов будет потребно нашей армии, мы с удовольствием поможем вам в составлении штатов, коли мнение гражданских от пят до кончиков ушей лиц будет иметь для вас значение.
— Гражданских лиц — не будет. Ваше, милостивые господа, будет! И огромное! Кстати, а какие пулеметы вы видите возможным для установки на аэропланы? Системы «Максима»?
— С пулеметом «Максима» мы знакомы, и нам он видится излишне тяжелым. К тому же, матерчатая лента требует наличие заряжающего, а это лишние место и вес, что неприемлемо в авиации. Посему требуется либо коренная модернизация данного пулемета с внедрением ствола охлаждающегося воздухом, а не водой и создание для него стальной пулеметной ленты, либо установка чего-либо более легкого.