– Знаете, вообще-то такой срок покажется подозрительным.
– Понимаем, кэп. Всё понимаем. Мы потом испаримся, а тебе отплёвываться? Хорошо. С двух до эээ четверти третьего.
– И вы успеете? И чтобы достоверно?
– Безусловно.
– Хорошо. Тогда… До свидания.
– Тогда… прощайте, капитан. Думаю, больше ни вы нас, ни мы вас не увидим.
– Дай Бог! - тяжело вздохнул коп.
– Бог здесь ни при чём. Сами понимаете, в таких делах он не помощник. - Расхохотавшись этой довольно странной шутке весёлый убийца приобнял своего более молчаливого коллегу и они покинули полицейское здание. И чем они занимались до двух часов ночи, осталось неизвестным.
Капитан же отдувался перед прессой, доказывая недавно согласованную с федералами байку. Впрочем, " отдувался" - сильно сказано. Применяя на самые каверзные вопросы стереотипное " без комментариев" он чувствовал себя довольно комфортно. А добавляя к этому: "Надеюсь, дальнейшее следствие ответит на ваш вопрос", он считал, что создаёт себе алиби. Довольно заулыбавшись на вопрос о судьбе ранее задержанных лиц, капитан сообщил, что за недостатком улик в соучастии, они все именно сейчас освобождаются. Так что если есть желающие взять интервью и у них…
Начальник полиции знал, что всех этих несчастных рыбаков предупредили о молчании, а для особо приставучих журналистов приготовили даже несколько ничего не значащих ответов. Была обещана и солидная компенсация за время, проведенное в камерах. Уже завтра, узнав о страшном конце этой целительности, у этого быдла даже желание пропадёт что - ни будь вспоминать. Хотя…
Уже к концу дня он заглянул в камеру.
– Всех твоих подельников сейчас выпускают. Я публично объявил об их абсолютной невиновности.
– Спасибо, - односложно ответила девушка.
– Могу ли я для тебя ещё что сделать?
– Да. Если можно, сообщите Фернандо, что мне теперь больше ждать нечего. Пусть ждут они.
– Передам. А чего ждать, где?
– Чего ждать, они знают. Где? Ну, не у входа же! Совсем наоборот.
– Загадками говоришь. Но передам. Что ещё?
– Знаете… Эти из той камеры, где Фернандо. В татуировках. Они умерли?
– Кто тебе… Да, умерли. По дороге в госпиталь.
– Мне теперь надо… А давайте, я вас немного подлечу?
– Ещё чего, - вскочил с тюремной койки кэп. - Во камикс будет для надзирателя!
– Ну и что! А так, если сильно разволнуетесь, вас хватит удар. Потом откажет почка. И всё. А вы ведь добрый… в душе.
– Покаркай! Ведьма! - разозлился коп. - Так вот, я тоже прорицатель. Попомнишь мои слова - тебя и точно переживу. - С этими словами полицейский выскочил из камеры.
– Прощайте.
– Никаких контактов без моего ведома. Н-и-к-а-к-и-х, - ещё раз проинструктировал он надзирателя. В разговоры не вступать. В камеру, тем более, не входить, что бы там не происходило!
Уже дома, умастив своё объёмное тело в кресле и потягивая холодное пиво, он, насупившись, вспоминал этот последний разговор.
– Какая - то она подавленная. А кто в тюрьме порхает? Разве что эти… Но откуда она знала? Хотя, они избили этого её бойфренда. Кто - то передал? А эта хохма с соседней камерой? Уже через час языки у них стали нормальными, но о причинах молчат. А с этой, коровой - сержантом? Н-е-е-е-т, там рассудили правильно. А этот, Фернандо, обрадовался, когда я передал эти слова. Как? " Мне больше ждать нечего, пусть они ждут"? Уже создала секту, где сама богиня? Чтобы ждали второго пришествия? Богиня. Ведьма! Ишь, накаркала! "Удар, почка". Посмотрела на мои объёмы, вот и придумала, - успокоил он себя. Ну, ничего, всё её колдовство сегодня кончится. И мой грех тоже, - вздохнул капитан, придрёмывая в кресле. Поскольку ночью предстояли дела, он решил в кровать не перебираться.
После ужина - переданной через отверстие в двери миски с каким - то овощным отваром Алёна решила поспать. Если начальник передал, а ребята его правильно поняли, то они будут ждать её с обратной стороны тюрьмы. Это… это в ту строну - сориентировалась она. Часика в три ночи, когда все будут спать. И когда всё ещё темно. "Ведь опять голой выскочу", - чуть не всхлипнула девушка. Ну да ладно. Надо отсюда убираться. А то натворю делов. Вот, ещё двоих убила… Гадов, но всё таки… А как узнать время? Ладно, спрошу у надзирателя. И пусть только не ответит! Вздохнув, девушка закрыла глаза и начала придрёмывать.
Капитан проснулся от мурлыкания мобильника. Не терпящий в последнее время резких неожиданных звуков, он и в сотовом телефоне выбрал себе нежный тихий напев.
– Это я - сообщил голос федерала. - Время. Обратите внимание на вашего начальника изолятора…
– Уже обратил. Он повёз отчёт о происшедшем и вернётся только завтра.
– О чём… происшедшем?
– У нас тут два… эээ… постояльца загнулись. Очень похоже на отравление, но… В общем и отчёт повёз и окончательное заключение будет ждать.
– С… этой… не связано?
– Вроде нет. Только, что в той же камере её дружок находился.
– Ну, это… Значит, так. Через десять минут мои сотрудники встречают вас у входа. Пропускаете их внутрь и оставляете. Дальше задерживаете смену надзирателей на пятнадцать минут. Всё.
– А выпустить этих ваших… сотрудников?
– О, это не ваша забота. Профи есть профи. Ну, удачи. Сам не могу, срочно вызвали в центр. Об исполнении мне доложат. Ваша задача - чтобы при разбирательстве всё было окей.
– Задачу знаю. Кому и что докладывать - тоже. До свидания.
" А она сказала: " Прощайте" Почему? Догадывается? Чепуха. Не так себя ведут, когда догадываются. А как? И вдруг у полицейского закружилась голова. Дошло, наконец, что сейчас произойдёт. Бывало в службе всякое. Бывало. Выполнял, не поморщившись. Поэтому и доверие абсолютное. Но сейчас. Эту девчушку с пронзительно - голубыми глазами… У меня дочка была бы такого возраста. Дочка… Вот из-за таких и дочка… Он потряс головой, ожесточённо поджал губы и вышел в ночь.
– Вас, возможно и удивляет этот ночной инструктаж. Но меня удивляет другое. Это что у нас за происшествия такие? Двое рецидивистов спокойно избивают подростка, а вы не реагируете? Кто вообще дал команду его туда поместить?
– Но это не наша смена, сэр.
– Да, конечно. И тем не менее. Они же чем-то травятся и дохнут. Молите бога, чтобы это не было передозировкой!
– Но это тоже не наша…
– Молчать! - закричал вдруг капитан. Он взглянул на часы и заметно для всех побледнел. Именно сейчас… там… она пытается вырваться, крикнуть, вздохнуть. Не совладав с собой, полицейский кинулся было к двери из помещения дежурного персонала. Спохватился, со стоном явственно выдохнул "поздно", вернулся, уставившись невидящим взглядом на старшего смены сержанта.
– Шеф, всё будет исполнено! Ничего не допустим. И… не расстраивайтесь так, сэр. Всё поправим. Да и не впервой.
– Да, не впервой, - согласился с какими-то своими мыслями начальник. - Значит, - пересилив себя вновь взялся он за смену. - Наблюдать, не отрываясь. Время распределять так, чтобы за ваше отсутствие никто задницы почесать не успел! Если для этого придётся бегать от камеры к камере - бегайте! А то дожили! - заключенные лампы лижут!
– А вам, сержант, поручаю сегодняшней ночью дублировать наблюдение за этой… девушкой. Когда надзиратель будет отлучаться… Нет! Никаких! Сегодня ночью наблюдаете за этой камерой вы, сержант. Лично! А он - за своими остальными!
– Но, сэр, у меня другие… - взвился сержант.
– Что-о-о? - взревел начальник.
– Есть сэр! оставляю за собой право рапорта, сэр!
– Безусловно! А пока, - смена, на посты заступить! - скомандовал "сэр", глядя на часы. Затем, когда подчинённые вышли, закурил и начал ждать. Вот-вот. Вот сейчас. Шаги? Нет. Вот, точно шаги! Сейчас! Нет. Выдержав пятнадцать минут этой пытки неизвестностью, коп рванулся к камерам. Затем, сдержав себя, перешёл на степенный шаг. И начал инспекцию с дальних камер. Всё было в порядке. Заключённые спали, надзиратели бдили. От камеры к камере, заглядывая в глазки, он приближался к камере несчастной девушки. Да, теперь он считал её несчастной. Но почему этот сержант (как я его подставил! Давно на урода зуб точу - тем не менее хмыкнул коп) спокойно таращится в глазок. Что его вообще замкнуло от увиденного?
– Ну? - хрипло спросил капитан.
– Всё в порядке, - оторвался от глазка надзиратель.
– Как в порядке? - задал глупый вопрос начальник.
– Ну, так, сэр. Лампа горит. Арестованная спит. Ничего больше.
– Пусти! - прильнул к глазку капитан. Действительно, ничего ужасного в камере не было. В круге глазка была видна практически вся одиночка. С арестанткой, спавшей на кровати. Разве что накрылась она с головой. Ну, так многие так спасались от постоянного света. А вот одежда комом у стены - это плохо. Вся одежда.
"Что же они с ней делали, Господи!" - полыхнула боль по сердцу капитана. Ведь договор был только на… Впрочем, какой там договор? "Жаль, что кобылка необъезженная…" - вспомнил он слова одного из этих ублюдков. Неужели всё-таки…
– Убью, - прорычал он вслух.
– Но сэр! - начал оправдываться сержант.
– Это к вам не относится. С утра, с подъёма, научите её аккуратно складывать одежду. - А пока - не тревожить… Ну, вроде всё нормально. Я домой.
В дежурной части он добросовестно отразил и инструктаж и результаты ночной инспекции. Прошёл мимо дремлющего дежурного. Удивился, двинулся устроить разнос. Но вспомнил слова федерала о том, что его "профи" выйдут сами. Может, и к лучшему. Теперь не вспомнит, сколько со мной вышло. Сам отпёр тяжелую дверь, затем, выйдя, с шумом захлопнул. Теперь проснётся.
Домой капитан пошёл пешком. Тихо. Тепло, безлюдно. И больно. Боже, как же больно на душе! Что же они с ней сделали? Профессионалы? Нет, профессионала не стали бы ещё и измываться над ней. Зачем лишние следы и подозрения? Зачем неожиданности? - успокаивал он себя. Если это должно быть, как самоубийство, то… Боль немного отпустила. Значит… Она что? Вообще- то он рассчитывал увидеть девушку висящей в петле. А так, в койке, что? Если на шнурке и на спинке кровати? Лёжа? Опять стало плохо. Нет, лучше не представлять. Но следы замели лихо.