– Эй, грибник, иди к нам - позвала его вдруг Танька.
– Может, прыгнешь? Пролетишься, как в детстве? На рекорд?
– А если надо, собаку мы мигом найдем - добавил Кот, и его команда радостно заржала.
"Рассказала. Все рассказала. При всех" - Краска стыда ударила в лицо юноше. Стыда и гнева. Ему то казалось! А она… да еще при этом…!
– Хорошо, на спор - почти выкрикнул он.
– Пари, на что?
– Если я прыгаю…, Сергей, сколько сейчас рекорд?
– По-моему, девять ноль один.
– Нет, подожди, Бимон же сиганул на восемь девяносто.
– А через тридцать лет его побили.
– Но точно, больше, чем у Бимона?
– Мальчики, о чем спор? О десяти сантиметрах? Да ладно, пусть прыгнет, как Бимон.
– Но так прыгало только три человека на планете.
– Максим будет четвертым. С учетом его способностей в детстве, а? Ладно, - великодушно уступила девушка. Пусть повторит свои детские достижения. Прыгнет на восемь…
– И ты меня поцелуешь. При всех, - вдруг вырвалось у Макса.
– Идет, порозовев, согласилась спорщица. А если не допрыгнешь, то…
– Я целую тебя - попытался перевести на шутку спорщик.
– Беспроигрышная лотерея? Прыгнет он или не прыгнет, они все равно целуются - вмешался вдруг Кот. - Ну, нет. Предлагаю; не допрыгнешь, она целует меня. В губы.
– Ты хоть зубы сегодня чистил, - рванулся к нему Сергей.
– Отстань, холуй - оттолкнул его Котов. - Нарвешься.
– Он мой, Серый. Деремся сегодня, здесь. При всех желающих.
– А потом, если уцелеешь, еще огребешь от меня за "холуя".
– Напугали… Так ты пари принимаешь?
– Не от меня зависит.
– Интересная мысль, начала кокетничать девушка. Принимается. Будешь впредь меньше спорить.
– Ну, хорошо. Замеряйте.
– Ты прыгни, а мы померяем.
– Ну нет. Бимон, так Бимон. Отметочку мне, флажок, докуда прыгнуть.
На зов от турника пришел физрук, который на просьбу отмерять восемь метров и восемь метров девяносто сантиметров, только покачал головой.
– С восемью метрами не здесь прыгать. На чемпионатах на пьедесталах стоять. Что за блажь? - ворчал он, прикладывая рулетку. Оказалось, что яма на такое расстояние не рассчитана.
– Перенесем доску, - предложил Максим. Чтобы эта длина приходилась на центр ямы.
– Глупости, как ты ее перенесешь?
– Ладно, просто отметим место, откуда прыгать.
Когда все было готово, от реального расстояния захватило дух.
– Да, это действительно полеты, а не прыжки. Дохлый номер. Давай, подворачивай ногу при разминке или разбеге. Иначе хана, - шепотом посоветовал верный Серега.
– Прыгну! - коротко отрезал Максим. Он вдруг почувствовал - прыгнет! Уже внутри появилась волна, пока что плавно приподнимающая его вверх и словно нехотя опуская обратно. Оставалось только придержать ее до нужного момента, а затем отпустить.
– Вот что, попросил он все того же Сергея. Мне бы кроссовки. И форму. Не так же, всё-таки.
– Мы мигом, - и они рванули в соседнюю казарму.
Когда Макс вышел в форме Сергея, уже все убедились - подрос. Спортивная одежда только недавно бывшего на голову выше друга была теперь впору.
– Ну, принарядился, пора. Родина ждет рекордов, а я чего-то другого, - проявил нетерпение Кот.
– Николай Николаевич, а результат вы мне в ведомости поставите?
– На сколько прыгнешь, столько и поставлю. Это можешь не сомневаться. Ну, давай, заканчивай эту бодягу. Урок срываешь. Смотри, что творится.
И действительно, весь класс собрался у ямы. Кроме того, уже появились и зеваки из возвращающихся домой школьников и нескольких шедших с обеда офицеров. Постоянно таскающий с собой фотоаппарат Ванька Погорельцев приготовился снимать.
– Во- во! Одобрил Котов. Ты, главное, потом сними.
Максим уже не слышал. Отойдя на расстояние разбега (бежать до пика волны, когда поднимет - прыгать!), он, закрыв глаза, погрузился в себя, ощущая что-то еще более новое и необычное. Если исцелявшие лучи были частью какой - то его силы, то подкатывающая волна была им самим. Всем им! Это она - его новая сущность и она управляет телом, а не наоборот! Вот она вновь приподнимает эту оболочку. Вот она крепнет, она поднимается гигантской цунами, вон ее гребень, и она несется, несется. Это я - цунами! Это я несусь! И он рванулся. На месте нарисованной толчковой доски он упруго оторвался от земли… Это были мгновенья полета, мгновенья радости абсолютной свободы, радости единения с небом.
Но волна разбилась на брызги и осторожно вернула его к реальности - в заполненную грязноватым песком яму.
Юноша поднялся и, отряхнув песок, посмотрел на свой след. Стояла тишина. И в этот момент второй волной накатила боль. Силясь не застонать и не скривиться, рекордсмен отошел от ямы и сел на скамейку.
– Нука-нука, - пришел в себя один из офицеров. - Рулетку, пожалуйста.
– Мы уже замеряли до флажков. Осталось только сплюсовать, - объяснил кто-то.
– Что тут плюсовать? Весь прыжок мерить надо. Да вы понимаете, что он сделал? - захлебывался мужчина, раскручивая блестящую ленту. Потом замолчал и он.
– Сколько? - сквозь боль поинтересовался Макс.
– Но так не бывает…
– Да сколько же? У нас спор.
– Восемь девяносто.
– Эх, десяти сантиметров не хватило для ровного счета - посочувствовала одна из девчат, далекая от мирового спорта.
– Так у нас не прыгают. Это гипноз какой-то
– Но я заснял! Весь прыжок заснял! - возмущенно закричал Ванятка. Какой гипноз в аппарате? Вот бежит, а вот летит. Аж светится!
– Записывайте, Николай Николаевич.
– Если я запишу такое, меня завтра с работы выгонят. За пьянку. Ты мне лучше скажи, ты давно вот так?
– Э нет, вы подождите. Слушай, парень, как твоя фамилия, - ввязался офицер, оттесняя физрука.
– Белый он, с готовностью ответили соратники рекордсмена.
– Сын нашего Белого? - даже здорово! Вот что, скажи отцу, что ему следует явиться, и непременно с тобой завтра же, к подполковнику Лобешко. Запомнишь? Хотя я лучше запишу. Это же надо! Такой самородок… - вырвалось у него.
– Самородок, да не ваш, - вдруг окрысился физрук. - Ишь, на готовенькое.
– Ах, это вы его отметили, приветили и натренировали. В яме с нарисованной доской.
– В вашей яме. Он наш и не перехватите.
– Отойдем, - они отошли и горячее заспорили.
– Предлагаю поделить - вполголоса предложил им потрясенный, но еще более озлобленный Кот. Ножовкой пополам. Как в цирке.
– Молчи, дурак, - вступилась Кнопка.
– А что, огребет наш чемпион за такой прыжок тысяч сто баксов, приедет и начнет вспоминать - эта со мной целовалась - на тебе десять кусков, эта за меня заступалась - на тебе пяток, эта со мной… гм, гм - забирай все, я еще прыгну.
– Деремся сейчас же. Только на серьез.
– Вот дяди уйдут, и начнем.
Как раз к этому времени красный как отваренная свекла Николай Николаевич объявил, что урок окончен и помчался со стадиона прочь.
– Во, побежал рапортовать о выдающемся прыгуне современности, - съязвил Кот вдогонку. Ладно, ребята, у нас еще дела. По домам.
Однако ребята не расходились. Сегодняшний день принес несколько сюрпризов и обещал еще одно зрелище. Дело в том, что раньше Кот был выше и мощнее. Теперь он остался только мощнее. Хулиганистый, похоже, от рождения, он чем-то примагничивал к себе одноклассников. Максим был мягче, явно добрее и спокойнее. Хотя в последнем показателе он в текущем году явно подрастерял.
– Тестерон прет, - вздыхала, классная руководительница, записывая очередное замечание в красном от них дневнике. Как и следовало ожидать, две группировки, две команды, в конце концов, сцепились. Затем наступило перемирие, во время которого каждый из лидеров пытался уколоть другого. Сейчас, по непонятной причине Кот этот порядок нарушил. Что-то случилось за время болезни. Но что, Максим пока не мог понять. А сейчас и не пытался. Боль затихающими толчками уходила, но теперь навалилась слабость. Но надо было вступать в бой. Как бы то ни было, никаких отговорок никто бы не принял. И не понял.
Подросток, тяжело вздохнув, поднялся со скамейки.
–Где? - поинтересовался он.
– Вон там, - мотнул головой противник.
Судя по всему, он давно присмотрел этот заросший со всех сторон кустами пятачок на окраине стадиона.
Они встали в классическую для всех дерущихся петухов стойку. Макс хотел, было, применить "классику", но, увидев вольно опущенные руки противника, решил, что это будет как-то трусливо.
Некоторое время они примеривались. Затем Кот сделал выпад, целя кулаком в подбородок соперника. И… и время забуксовало! Это было смешно и удивительно - смотреть, как плавно, словно в замедленной съемке, движется тебе навстречу чужой кулак. Когда эта лапа с неумело сжатыми веснушчатыми пальцами уже приближалась к его лицу, Макс совсем немного шевельнул головой, и кулак все так же медленно двинулся в пустоту. Не понимая происходящего, юноша протянул к сопернику свою руку. Она двигалась нормально, без фокусов с замедлением. И пока Кот тянул свой кулак обратно, Максим, хохмы ради, потрогал его за нос, затем обернулся к зрителям. Судя по их плавным движениям, и они находились в режиме "замедленной съемки". Пока обозлившийся враг пытался провести сильнейший боковой удар в висок, а Максим приседал под плавно двигающийся кулак, затем - под второй, он понял - "необычайный ускоритель". Был такой дурашливый рассказ у Герберта Уэллса. То есть - не замедляется время у всех. Просто у одного ускоряются реакции. Почему? Черт его знает, почему. Надо этим просто воспользоваться. И опустив руки, подросток начал дурачиться - щипать бившегося на серьезе соперника за нос, расстегивать пуговицы рубашки, подставлять физиономию под самый удар и уклоняться в последний момент, когда костяшки пальцев уже касались кожи. Это было упоительно, но, вскоре понял Максим, - и утомительно. Не понимая, что происходит, слыша оскорбительный смех зрителей, Котов уже всем своим мощным телом кинулся на недосягаемого врага. Дождавшись первого прикосновения этого ревущего тепловозика, Белый резко отклонился, и соперник загремел куда- то в кусты. Оттуда он выскочил в колючках, красный от позора. Собравшиеся зеваки сначала засмеялись, затем примолкли. В руке Кота была зажата армат