Журналистка, выйдя из ресторана, взяла такси, но, отъехав квартал, рассчиталась и, скрываясь в уже появившихся тенях, вернулась, гадая, что придумал этот странный юноша. К ее ужасу оказалось - ничего. Развязка наступила почти мгновенно после его выхода. Поразмыслив о чем- то, "Простомакс" направился по стартующей от ресторана алее в самую темную ее часть. Когда он отошел на расстояние, не угрожающее реноме заведения Ираклия, взревел мощный движок и к жертве рванулось чудовище мотоциклового племени. Затем раздались две кашляющие очереди и освещенный фарой Максим, отбросив куртку, упал. К нему метнулась тень и еще два хлопка дополнили аккорд заказного убийства.
"Контрольные" - поняла окаменевшая от ужаса женщина и только теперь, завизжав, бросилась к месту происшествия. Киллеры, быстро справившись, уже завернули за угол и рев их мотоцикла постепенно стихал.
– Что же ты? Ты же обещал… Что же ты?… - невнятно бормотала женщина, переворачивая лежавшего на спине юношу и ожидая увидеть жуткие раны на растерзанном автоматными очередями теле и лице.
– Кричите: "Убили, милиция!" и бежите отсюда - раздался вдруг шепот Максима.
– Как? Ты жив? Ранен? Тяжело? Скорую? - затараторила Синичка, не зная, что делать.
– Бегите. Бегите и кричите. Я скоро к вам приду. Ну? - уже зло прошипел Макс, перекатываясь в еще более темную сторону. Не понимая ни происходящего, ни игры юноши, журналистка, тем не менее, кинулась к освещенному месту - переливающемуся неоновыми огнями входу Иракливого ресторана.
– Убили, убили, убили! - закричала она. Звоните в милицию. Немедленно. Убили!
– Может скорую? Как он там? То есть, кого? - поинтересовался страж, хватая мобильник. - Я сейчас шефу…
– Да, конечно… Какая там "Скорая"… Но если положено…
– Вы тоже все видели, придется остаться.
– Нет уж, с ментами связываться, - она махнула рукой и кинулась к ближайшему такси.
Уже через пятнадцать минут держиморда отдувался перед опергруппой.
– У нас солидное заведение. Я бы не посмел. Да и женщина видела. При необходимости… - он прикусил язык. Самедович не любил без особой надобности сдавать своих клиентов. - Да что женщина. Я своими глазами видел. Он пошел вон туда. Потом мотоцикл, какие-то тени, две очереди, два отдельных выстрела. Потом туда женщина кинулась. Что делала - не знаю. Может, перевернула. Потом прибежала - милицию, говорит, надо. А скорая уже не нужна.
Для уже много повидавших ребят из опергруппы все это было не ново. Мотоцикл, автоматы, контрольные выстрелы, визжащие очевидцы. Только вот жертвы не было. По гильзам понятно - стреляли отсюда. По сплющенным пулям - стреляли сюда. По двум дыркам в земле - вот здесь добивали контрольными. Но тела нет. Допустим, забрали дружбаны из другой банды. Бывает. Но этому мордовороту - очевидцу скрывать незачем. Или есть зачем? По тому, что на месте убийства не обнаружено крови, тело мгновенно перетащили… Ну, конечно, в ресторан!
– Будем говорить с хозяином. Ну, кто его крышует?
– Ираклий Самедович в курсе. Вам еще не звонили?
Именно в это время загудел сотовик майора. Выслушав краткое, но веское указание, старший группы смачно плюнул и дал команду сворачиваться.
В это время Максим уже входил в квартиру журналистки. Он вовремя отшвырнул куртку и пули, порвавшие в лохмотья рубашку, ее не повредили. Откатившись в густую тень, юноша вновь оделся, застегнулся наглухо и, растворившись в толпе зевак, потихоньку удалился. Найти такси труда не доставило. Сейчас, входя в квартиру, Максим думал, как всё это объяснить и что он сможет сделать для маленькой жертвы больших разборок.
– Как же Вы уцелели? Это же просто чудо какое-то. Эти ублюдки не промахиваются. Разве что обкурились…
– С них станется, - подхватил Макс такую версию случившегося. Теперь вот что… Позвоните Вашему…ну, заказчику, подтвердите, что видели меня мертвым. И что сказали об этом вышибале. Пусть думают, что меня уволокли в ресторан.
– Да Вы действительно не по годам большой интриган - впервые за этот вечер улыбнулась хозяйка. Ну, проходи, знакомься… - от пережитого она почти протрезвела, но не могла сосредоточиться и обращалась то на "ты", то на "Вы". - Вот, это моя младшая сестренка. Танюша.
Сидевшая в комнате возле кроватки девушка встала и неловко протянула Максиму узенькую ладошку. "Везет мне на Тань" - успел еще подумать Максим до того, как его захлестнула хмельная волна нового чувства.
Мальчик спал, и во сне его лицо было мягким, спокойным, светло-нежным. Только чуть опущенные уголки губ выдавали переживаемые им ежедневно страдания.
– Выйдите - решился, наконец, Максим.
– Нет! - отвергла это предложение мать Леши. Взглянув на нее Максим понял - не выйдут. Слишком дорог для них обоих был этот несчастный искалеченный ребенок. Но юноша не настаивал и по другой причине - из-за этих лучистых глаз Татьяны. Хотелось, чтобы она видела.
– Пообещайте, что никогда и никому.
– Клянусь, - вполне серьезно ответила журналистка, а сестричка согласно кивнула головой. Тогда целитель осторожно снял одеяло, протянул над ребенком руки и, сосредотачиваясь, закрыл глаза. В принципе, это было редкое для него публичное действо и это смущало. Но вот, второе зрение начало проявляться и из туманного светлого облачка, окутывающего покалеченное тельце, стали проявляться все более и более четкие очертания. Каждая клеточка организма светилась мощным розовым цветом, каждая билась и боролась за жизнь. Но цвет этот уже стал меркнуть - устал бороться и побеждать недуги, устал даже просто от боли. Глядя на то, что делала с маленьким страдальцем медицина, юноша вдруг всхлипнул - настолько исполосована и затем стянута рубцами шрамов оказалась эта плоть. Макс вспомнил первый свой опыт - тогда, у Анюты, тоже была автотравма. Здесь, правда, кое- что уже удалили, но нестрашно, нарастет. Сложнее всего здесь, здесь, и здесь - вглядывался он в пропасти порванных спинных нервов. Да, это главное. Но сейчас надо, как и тогда, надо забрать боль и дать организму энергию для восстановления. Без нее ничего не получится. И убрать мелкие точечки в мозгу. Вот тут и тут. Ладно. Он вздохнул, и, готовясь к схватке, машинально снял куртку, кинув ее в сторону. Уже поглощенный процессом, он не обратил внимания на тихий сдавленный стон со стороны наблюдателей. Это обе сестрички одинаково ахнули, но тут же зажали себе рты, увидев изорванную выходными отверстиями рубаху. Но вопросов не осмелились задавать ни одна из них. Какая-то загадочная мощная сила уже исходила из этого гостя.
Боль не была пронзительной, как в борьбе с недугами. Подобное уже было. Золотой поток лучей стекал с рук и растворялся в спящем ребенке, а в ответ приходила, пронизывала насквозь и уходила куда-то в пол тупая ноющая боль. Журналистка, увидев свечение рук юноши, коснувшееся мальчика, рванулась было к постельке, но сестра молча положила руку ей на плечо и глянула с такой верой в чудо, что несчастная мать решила тоже поверить.
Силы Максима начали неожиданно быстро иссякать. - Вероятно, что-то уходит и на такую защиту, - вяло подумал он, отходя от кроватки и глядя на рубашку. При законе сохранения энергии… - путались мысли. Надо к свету. Он молча поволок стул на открытый балкон. Надо было набираться лунного света. Он еще не все сделал за сегодня. И чувствовал - надо, надо, надо. Пока есть возможность восстановить. Все. Полностью. Потом… Потом тоже можно, но долго… А время…- мысли путались.
– Я минут пятнадцать. Или полчаса… Не мешайте. Все будет хорошо… Просто замечательно. - Он содрал и бросил на пол лохмотья от рубахи, откинулся на стуле в лунных лучах и, наконец, отрубился.
– Ты что нибудь понимаешь? - шепотом спросила старшая сестра младшую.
– Не-а, - также шёпотом ответила та, продолжая смотреть на спящего юношу.
– Ты посмотри… Идем в комнату, что- то покажу, - журналистка потрясала перед девушкой рубашкой гостя. Сестра, с видимым усилием оторвав взгляд от спящего, пошла в комнату.
– Этот парень… Тут все из-за него. Это он…
– Это он пел и дал компру? - вспомнила девушка. - Такой молодой?
– Его сегодня расстреляли. Киллеры. Вот входные отверстия, а вот - выходные. А на нем - ничего. Как будем понимать? Какой- то фокус? Но у меня на глазах!
– А с Алешей, - тоже фокус? И тоже у тебя на глазах. И у меня. Это какая-то уж очень крутая афера. Возможно, - начала развивать свою догадку Татьяна, - они все заодно. Подъехали, пальнули холостыми, он упал, а когда ты уже ушла, расстреляли рубашку.
– Глупо! Уж проще было сказать, что промахнулись. Вот спрошу его о рубашке, что ответит? И зачем все это?
– Чтобы ты раскрутила очередного афериста - экстрасенса. И пули его не берут, и детей исцеляет, и песенки поет.
– Дискеты были очень серьезные. И люди за этим стоят очень серьезные, Танюша. И вообще, если он хоть чем-то поможет Алеше…
– Только бы не навредил!
– Ты ему не веришь? - забеспокоилась старшая сестра. Тогда давай скажем, что не надо? Когда проснется?
– Решай сама.
– Тогда… тогда пускай продолжает. Я видела его глаза. Не однажды. Они вообще-то добрые. Он добрый мальчик.
– Мальчик! - фыркнула младшая.
– Конечно, мальчик, твой ровесник, наверное…
Этот тревожный шепот был прерван вошедшим с балкона "мальчиком". Он был бодр и сосредоточен. Пожав мимоходом плечами в знак толи извинения, толи объяснения за свой оголенный торс и за свою рубашку, он прошел в детскую и вновь склонился над ребенком.
Уже к рассвету вновь изнемогший от боли и слабости юноша прекратил свою загадочную терапию и вышел на балкон встречать солнечные лучи.
– Ну, что скаже…те? - поинтересовалась также всю ночь не сомкнувшая глаз мать.
– Надо продолжать. Ну, хотя бы еще пару ночей. Боль я снял. Некоторые мелкие повреждения. А с позвоночником… Только сегодня вечером можно начинать. Он у вас был очень уже слабенький. От боли… и от всего. Потом надо будет…
– Давайте не будем о "потом". Вот то, что сейчас, это не опасно?