– И вообще, что это такое? - встряла довольно раздраженным тоном тоже не выспавшаяся Татьяна.
– Я не знаю… Не могу объяснить… Какое- то поле…
– А если не знаешь, то как ты можешь вот так, запросто, на чужих детях? - по праву ровесницы, более откровенно выразила свои сомнения девушка.
– Таня, ну что ты, перестань, - как-то неубедительно прервала ее журналистка.
– Нет, пусть все объяснит. И эту клоунаду тоже, - Татьяна ткнула пальцем в голый, покрытый первым юношеским пушком живот Максима. - Мы все- таки не на болоте живем, чтобы всяким шарлатанам верить…
– Извините, - прервал обличительницу юноша, одел на голое тело свою джинсовую куртку и кинулся к двери. Просительный вскрик хозяйки его не остановил.
– Вот так, - по детски всхлипывая, думал Максим, бредя по еще пустынным улицам. - Я к ним со всей душой. Она меня продала, я спасаю ее ребенка, а она… А они… - По большому счету, его, конечно, обидело недоверие сестры журналистки - нового объекта воздыханий. Кроме того, он не успел восстановиться и находился в подавленном состоянии. Но вот выглянуло солнышко, подвернулся нонстоповый бутик, Макс купил себе рубаху, уселся на скамейке скверика и, уставившись на восходящее солнце, стал наслаждаться вливающейся в него энергией. Но "подзарядка" была прервана самым бесцеремонным образом.
– Прикалываешься? Или отъезжаешь? - поинтересовался грубый голос. Макс отвел взгляд от поднимающегося светила и увидел двух неприятных милиционеров. Из тех, в честь которых и пошли клички "мусора" и "волки позорные". Сытые, самоуверенные до наглости, с лихо заломленными на стриженных затылках беретах, с откормленными холками, эти менты создавали эффект поддержания правопорядка, прохаживаясь утром по маршруту проезда высших должностных лиц. Вечерами их здесь - в месте тусовки наркоманов и прочей шушеры - нельзя было даже учуять.
– Отдыхаю, - односложно ответил тотчас же озлившийся юноша.
– Отдыхать надо дома. Живо марш отсюда.
– А что здесь тогда делают?
– Объясним. Сейчас. В другом месте. А ну встал! - рявкнул старший, протягивая к воротнику Максимовой куртки здоровенную лапищу. Еще совсем недавно Макс стал бы оправдываться перед этими властьпридержащими хамами, но теперь он слишком много повидал, чтобы кого бы то ни было бояться и был расстроен для того, чтобы оставить это хамство безнаказанным. Уже через минуту оба шкафа что-то гундося и подвывая сидели на той же скамейке, а юноша шел к ближайшему метро - следовало поторапливаться на олимпиаду. (Через пару дней обоих держиморд отпустило - вернулось и гибкость членов и речь, но пережитый страх сказался - оба уволились из органов).
Глава 43
Задачи в финале были действительно трудными. Не восстановившийся из-за блюстителей порядка Максим с трудом сосредотачивался на некоторое время, списывал с бегущей строки, затем рассеянно разглядывал финалистов, пока в мозгах вновь не появлялись преобразования. Задач было почему-то не четыре, а пять. Не решив, как договаривались, первую, Макс застрял и на последней. Не понимая, в чем дело, он закрыл глаза и заставил себя полностью отрешиться от других проблем. Постепенно это удалось и бегущая, точнее, сейчас - "ползущая", строка, начала медленно приводить странные и неожиданные преобразования. Списав это решение, юноша вдруг понял, что он уже просто и не сможет физически решить первую задачку - настолько он был опустошен. Вскоре и время истекло. Собрав работы, жюри торжественно объявило, что оглашение итогов и награждение победителей состоится завтра, в актовом зале университета, в пятнадцать часов.
– Ну как? - поинтересовалась одна из финалисток, пухленькая вундеркиндша из престижной столичной школы.
– Не решил. Первую, - односложно ответил Максим.
– Ты хочешь сказать, последнюю? - уточнила девушка.
– Да нет. Я же говорю - первую. Просто, пока последнюю решал, на первую время не хватило.
– Ну ты даешь, - прыснула коллега по финалу. - Ребята, вы слышали? - обратилась она к остальным финалистам. - Макс утверждает, что решил последнюю задачу! Ну, ты приколист!
– Не, ребята, не понял. Что, никто другой не решил?
– Ты всерьез ее пытался решить? - уточнил "первый претендент на трон".
– Я же говорю, что решил! а ты что, нет?
– Это ты всерьез такая тундра? - изумился парнишка. Да это же всем известное уравнение. Его шутки ради написали. За его решение установлена специальная премия. За сто с лишним лет уже за миллион баксов зашкаливает! А ты - " решил". Это как на олимпиаде по физике расчет вечного двигателя сделать.
– Но я решил!
– Ну, тогда премия за тобой. И первое место, естественно. Поедешь запад учить уму разуму. Может, покажешь решение?
– Не помню, устал. Может, потом? - не уловил иронии Максим.
– Ну, тогда после вердикта жюри, - согласился подросток, пряча ехидную улыбку.
Пожав плечами и махнув на все рукой, Максим двинулся в гостиницу - место, где можно было спокойно отдохнуть и не вызывая вопросов наконец-то зарядиться по полной программе. Он проспал почти до вечера и, проснувшись, удивился обилию пропущенных им вызовов.
Звонил отец и Максим, перезвонив, сухо рассказал о результатах, о завтрашнем мероприятии.
– Может, удастся вырваться - пообещал отец.
– Если не будет других мероприятий?
– Именно так, - отрезал отец. Мандатная комиссия. С утра.
– Так ты все- таки прошел всех? Молодец! Я же говорил! - не смог таки скрыть своей радости подросток.
– Ну- ну, режут и на мандатной, - осторожничал Белый- старший.
– Как пройдешь, обязательно позвони.
Затем звонила Лорка. Максим решил не набирать. Был обижен и, кажется, уже на серьезе влюблен в другую. На которую, впрочем, был обижен еще больше. Звонила Элен. Ну, не сегодня. Звонила… Да, звонила Синичка. Макс нетерпеливо нажал клавишу вызова.
– Вы где? Говорить можете? Почему не отвечали? Я уж думала, с Вами что опять… - быстро и очень виновато затараторила журналистка. И после паузы, не ожидаясь ответов добавила: Вы нас с Танькой простите? Да? Ну ведь правда "да"! Приходите, приезжайте немедленно!
– Что случилось? - забеспокоился Масим, уже одеваясь.
– Случилось… Но Вы же сами говорили, что надо продолжать?
– Но Вы, столичные штучки, в шарлатанов не верите?
– Мы же договорились, что Вы прощаете. Или перед Вами надо на колени встать? Я встану!
– Уже еду - устыдился Максим.
Еще в пути его настигла СМС-ка Ларисы "Как дела?" и звонок самого ректора. Странным срывающимся голосом он попросил Макса прийти завтра пораньше " часиков так в двенадцать" и заглянуть к нему в кабинет. Девушке он не ответил, приглашение ученого принял.
– Вы знаете, он давно таким не был. Такой радостный, светлый, как утреннее солнышко. Я смотрю-смотрю, что не так? Потом поняла и ахнула - косоглазие пропало! И весь день, весь день, как заводной. И говорит, говорит. То молчун был… Сейчас уже спит. Умаялся, - рассказывала Синичка, проводя юношу на кухню. Если это не помешает, давайте поужинаем.
Макс вдруг вспомнил, что весь день ничего не ел, и согласился. Про себя отметил, что ест всё реже. Но, видимо, тело, в отличие от духа, требовало не только солнечной, но иногда - и пищевой подзарядки. Стол был накрыт на троих, но Татьяны не было. На вопрос о сестричке журналистка сказала, что та, разругавшись, ушла со своим кавалером на дискотеку.
– Ну, не верит, не верит она пока Вам. Вы уж ее простите, она по жизни ещё тот скептик.
Настроение испортилось. Даже не из-за такого "воинствующего недоверия", а вследствие упоминания про "своего кавалера". Впрочем, мысленно пожал плечами Макс, что тут такого? У такой симпатяги должен быть кавалер. И не один. Вздохнув, он наскоро перекусил и направился в детскую.
– Я буду, как вчера, выходить на балкон. Мне надо м…м…м отдыхать - нашелся он - под лунным светом. И…, ну как вчера, без рубашки.
– Пожалуйста-пожалуйста, - согласилась Синичка. Вид мальчикового торса меня не шокирует. Это Татьяне непривычно.
Максим хотел было обидеться на "мальчикового", но решил, что не время мелочиться и сосредоточился на пациенте. Через несколько мгновений он своим вторым зрением уже с радостью рассматривал результаты вчерашних трудов. Весь организм мальчика светился радостным розовым цветом. Теперь оставалось соединить черные разрывы спинного мозга и поправить атрофирующиеся окончания ниточек- нервов на ногах… И вообще в нижней части. И здесь, в мозгах пройтись по вот этим тёмным областям - наверное, отвечают за ноги, вот от безделья и потемнели… Вчера я убрал здесь, здесь и здесь. У Хомы тоже было здесь потемнение и у него тоже прошло косоглазие. Запомним. На всякий случай… Ну что же, начнём - вздохнул он.
Елена Петровна тихонько сидела в кресле в самом дальнем уголке детской и со всё возрастающей надеждой смотрела, как из рук этого удивительного юноши вновь появились лучи - на этот раз не золотые, а ярко - голубые, похожие не то на застывшие молнии, не то на пламя газосварочного аппарата.
Здесь она была права. Максим действительно сваривал, сращивал и восстанавливал оборванные или потрепанные нервные окончания. В отличие от прежних пациентов - тех, что в больнице - здесь травма была уж очень задавненная и все его манипуляции вызывали у мальчика острую боль. Её приходилось снимать и проводить через себя. Время от времени Макс не сдерживаясь, постанывал. От напряжения стали светиться, словно две яркие лампы, ладони рук. Осветилась странным, каким-то нереальным светом и вся комната.
Когда Максим прервался и поплелся на балкон, раздался дверной звонок.
– Видела иллюминацию, не хотела отвлекать, ждала, пока погаснет, - объяснилась Татьяна, врываясь в квартиру. - Здрасть, - коротко бросила она отдыхающему юноше. - Угадай, что соседи подумают, а? Но не про меня. У тебя какая-то цветомузыка, а время от времени на балкон выбирается передохнуть вот этот.
– Помолчи!
– Еще чего!
– Она помолчит, - поймав взгляд этих красивых, но сейчас вздорных глаз, встрял в полемику юноша. - До моего ухода помолчит. Слова не скажет. И вообще сейчас завалится спать до утра. Спать! - не ожидая реакции, Максим вновь подставил лицо к лунному свету.