– Как Алёша сейчас наслаждается жизнью, ты не представляешь! Носится, как ракета. Плавает, загорает. Я, кстати, тоже… Раньше то не могла. Ну, ты знаешь. Кстати, посылаю фото. Мы твои вечные должники… Пока.
На табло высветилось изображение ладной миниатюрной женщины и явно только на мгновенье замершего ребёнка на фоне моря.
– Мне бы тоже на море… С папулей, - вздохнул Максим, разглядывая фото. Наверняка, Холера снимал. И ведь ничего о нём не сказала… Наверное, неспроста. И чувство какой- то ревности, нет даже не ревности, а жалости к самому себе охватило подростка.
– Всё, всё, всё. Ещё одно дельце - и домой, решил он, набирая номер Алекса. Договорившись о встрече, Макс быстренько привёл себя в порядок и пошел вниз, выписываться. Забрав из камеры хранения свой кейс, он в укромном уголке переложил из него в карман несколько пачек, подумал, пробормотал " А моральный вред?" и добавил ещё. Затем купил в книжном магазине книжку стихов Патрика. Судя по всему, редактор был прав - не до стихов сейчас.
Как и договаривались, Алекс в скверике был один.
– Они сейчас больше Людку пасут, - сообщил парень о журналистах. - Во племя лихое. Когда это случилось, отбою не было. Потом, когда…ни одна сволочь не показывалась. Затем, когда этого прихватили, когда следствие шло, вновь тут как тут. Потом два года - никого. Теперь - снова. А, ну их!
– Вот эту книжку надо перевести на все языки, какие знаешь. Но это стихи. Это, конечно, труднее. Поэтому не торопись. Заказчик не спешит. Вот здесь пятьдесят тысяч.
– Таких гонораров не бывает - быстро отреагировал переводчик.
– Как видишь, бывает. И мне можно верить, правда?
– Но я не беру ни подачек, ни милостыни!
– Это заказ! Отработаешь. И потом, надо Людмилу отвезти отдохнуть. Ведь сколько пережила! Ты можешь за свои?
– Нет. Конечно нет… Но столько…
– Алекс, у меня много дел. Давай выход на этого, и я пошёл.
– Стой- стой. А расписку?
– Ты же у меня расписку не требовал, когда Людку доверил?
– Ладно…Держи, - он протянул Максу дискету, затем стиснул руку.
– Нужна будет моя помощь, моя кровь, моя жизнь - только свисни!
– Договорились. Привет Людмиле. И не жадничай с деньгами. Ей сейчас необходимо оттянуться по полной программе. Тебе, кстати, тоже.
– Ну, это мы уже как - нибудь устроим. Ребята разжали рукопожатие и разошлись.
В ближайшем компьютерном кафе Максим из переданного диска узнал адрес и номера телефонов исполнителя. Потом вгляделся в его фотографию. Морда как морда. В меру наглая, в меру откормленная. Выродок, как выродок. Ничего такого, от чего бы шевельнулась жалость. Вот только светиться больше в столице не хотелось. А с этим без пальбы не обойдется. Тоже, небось в сигнализации всё. Юноша вспомнил первый опыт телефонной казни билльярдного королька и решил попробовать усовершенствовать этот способ возмездия. Выйдя на улицу, он набрал из таксофона домашний номер киллера.
– Только бы, только бы, только бы, - повторял он. И его желание исполнилось.
– Ну? - раздалось в трубке.
– Извините, я туда попал? Мне Потапов нужен, - завязывал разговор Максим, мысленно двигаясь по соединившему его с абонентом кабелю.
– И зачем он тебе?
– Разговор пойдёт о ста тысячах баксов,- продолжал Макс, пытаясь затянуть разговор.
– О таких вещах по телефону не трепятся.
– Ну да, ну да, просто… Ну, понимаете, встретится надо… - юноша уже выдел длинную пульсирующую ленту, на обратном конце которой находилось ухо Потапова.
– И что ты мне расскажешь про сто тысяч при встрече?
– Вообще- то… настроился Макс. Вообще-то получи за девушку! - он пустил по этой ленте волну ненависти, волну, разъедающую плоть, волну такой же боли, которую впитал в себя и растворил затем, исцеляя Людмилу. Он еще увидел, как эта жуткая черная волна обдала лицо киллера, услышал рёв боли, после чего связь прервалась.
– Ну, вот и все дела. Пора домой, - облегченно вздохнул юноша, вешая трубку.
Глава 47
На вокзале он купил билет в мягкий вагон (ну не ездил никогда раньше, надо попробовать!) и, ожидая отправления, двинулся по книжным киоскам. Максим приобрел толстенный том космических изысканий и уже предвкушал приятность этого чтива в пути, когда кто- то осторожно тронул его за рукав.
– Надо всё- же поговорить.
– Да? Хорошо. Поехали со мной. В дороге и поговорим.
– Но…
– Ты же собиралась за мной как там… следовать?
– Не я. Мы…
– Ну, "я" "мы". Едешь? Имей в виду- ни на минуту не останусь. Домой хочу. Надоело. Устал.
– Поехали, - решилась Татьяна. - Только я не готова. И с деньгами у меня напряженка.
– Да ладно тебе, - оглядел девушку Максим. Та была одета в нормальную джинсовку, подходящую и на диско, и в дорогу. Что - то лежало в рюкзаке, что - то в сумочке. Максим рванулся к кассам и вскоре докупил билет на второе место этого же купе.
– Всё остальное тоже докупим, - успокоил он девушку. - А своих предупреди. Это не надолго. Хотя… как захочешь. Места у нас замечательные…
– Я не затем согласилась. Пойдём, скажем Ване и Володе. Они тут, недалеко.
– Ага, а там скрутите и ещё куда повезёте?
– Нет… Хотя, хорошо бы…
– Всё. Я пошел к вагону, а ты объясняйся сама.
Неизвестно, что и как объяснила Татьяна своим единоверцам, но провожать они под окна не пришли, а девушка явилась насупившаяся.
– Кто взревновал? Или оба?
– Глупости! У нас другие отношения!
– Ну, конечно! Этакая духовная, платоническая любовь!
– Не веришь, не надо, спорить не буду.
Они замолчали, провожая глазами перрон, затем - какие-то депо и новостройки. Когда понимающая по - своёму проводница принесла постели и предложила широкий выбор вин и шампанского, девушка страшно покраснела, всё отвергнув, даже чай.
– Нет, почему же, чай принесите, - поправил её Максим, забавляясь таким смущением.
– Ты понимаешь, что она о нас подумала? - зашипела Татьяна, когда проводница вышла.
– Ну и что? - пожал плечами попутчик. - А что будут думать, если ты будешь за мной повсюду волочиться, как намеревалась?
– Не я, а мы, я уже говорила! И потом, я не имела в виду мягкие вагоны!
– А что ты имела в виду? Что я буду бродить пешком по палестинам? Ну, вы начитались святых книг!
– А ты? Ты читал? Ты хоть библию - то, хоть мельком просмотрел?
– Нет… - перешёл на серьёзный тон подросток. - Как - то в запале… после одного фильма взялся, но быстро бросил. Нудновато.
– Конечно! Книгу, которой десятки тысяч лет, читать "нудновато". А вот похабщину разную, это - занимательно! Мудрость Божью познавать - нудно! А всякую…
– Ну- ну. Не обижай. Вот, к примеру, книжка стихов моего друга. Хочешь, прочту? А вот эту я купил только что. О всяческих тайнах других планет и миров. А еще у меня отец собирает мемуары лётчиков. Или к примеру…
– Но я тоже не фанатичка! Одно другому не должно мешать. Пойми же, Максим, нельзя обкрадывать себя! Может, почитаешь? - она вытащила из рюкзака компактное издание Евангения. - Может, поймешь, кто ты?
– Ты же уже прочла? Изучила? Так скажи ты мне, кто я?
– Ты почитай, хотя бы немного, а потом поговорим. Вот отсюда…
– Ну, хорошо. А ты почитай эти стихи. Вот отсюда, - передразнил девушку Максим, и они на некоторое время замолчали.
– Но я же просила читать, а не листать! Это тебе не комиксы! - с негодованием вскричала Татьяна, когда попутчик, закрыв, отложил её книгу.
– Уже всё! - ответил Максим. - Ты не злись, у меня способности такие. Проверь!
– С тебя станется. Ну, хорошо. О родословии Иисуса Христа? От Матфея?
– Родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова… - начал процитировать наизусть юноша, а Татьяна, схватив книгу и соответствующий текст, начала сверять с тем, что говорил Макс.
– … и от переселения в Вавилон до Христа четырнадцать родов. Уф, всё!
– Ты что, всю её только что наизусть?
– Ну да.
– Не может быть! А на выборку? Что в пункте 36 от Луки?
– "Итак, будьте милосердны, как и Отец Ваш милосерден".
– Д-а-а - протянула девушка, во все глаза глядя не Макса. У тебя действительно дар Божий!
– Но Танюша, это же смешно! То, что, я вылечил деток, это тебя не поражает, что твою сестру и ёё сына, - не удивляет, что… да ладно…
– А что ещё, чего я не знаю, - затаив дыхание аж подалась вперёд девушка.
– Да ладно, мало ли что! А вот, что я цитирую наизусть библию, тебя потрясло.
– Но ты не понимаешь! Вот ты взял и поехал домой! По папочке соскучился! А ты знаешь, что там в том приюте твориться?
– Ну, видел, журналист там… телевидение…
– А до, а после этого? Там сейчас не протолкнуться! Со всей страны детей напривозили изувеченных! Чуда ждут! Исцеления! А ты - "устал"! "Соскучился"! Да я бы на твоём месте! Да если бы я могла…! А ты! Мы думали, ты… А потом, когда ты полез… И потом, когда ушёл…
– Я не ушёл! - чуть не всхлипнул от несправедливого обвинения подросток. - Вы хоть новости слушаете? Что после было, а? Слышали? Думаешь, облитую кислотой девушку легко вылечить? Всю ихнюю боль через себя пропускаешь! Через себя! Не видела разве? Когда там, в приюте? Да, она проходит, но когда? Вот, у Людмилы…ну, у этой девушки, которой кислотой лицо, глаз и кожи почти не было… представляешь, как это болело? А мне - через себя! А теперь какая- то соплячка упрекает!
От острой обиды у подростка перехватило горло и он, махнув рукой, замолчал, открыл купленную книжку и будто бы погрузился в чтение.
Татьяна, некоторое время сидела молча - переваривала сказанное, в том числе и "соплячку". Затем легонько, словно дыханием, коснулась своей лапкой руки Максима.
– Не дуйся, тебе не идёт. Когда ты лечишь, когда ты мучаешься от боли, даже когда…пристаёшь - покраснела она - ты гораздо интереснее. А сейчас, как надутый обиженный индюк.
В " обиженном надутом индюке" было что- то комичное и Максим, не сдержавшись, фыркнул.