– Изменяет? – спросил водитель.
– Что? – вздрогнула Цветкова. – А-а… вы про это… Когда я вошла, он лежал на голой и очень красивой молодой девушке… Но вряд ли это измена.
– Ого! И это вы считаете, не изменял?
– Вы меня можете считать полной идиоткой, но я думаю, что этому есть объяснение. Я чувствую, что он меня любит и не изменяет. Я знаю, что он мой…
Водитель снова посмотрел на Яну, как на редкий экспонат.
– Какое может быть объяснение такому поведению мужика? Странные вы существа, женщины… Придумаете любой повод, чтобы оправдать любимого мужчину, и привяжитесь к любому пустяку, если муж бесит или вы хотите его достать.
– Может быть, – вздохнула Яна.
– А чего тогда не остались и не выслушали его байки? – уточнил водитель.
– Я сейчас не готова. Остыть надо и привести мысли в порядок. Да девушка еще такая… – неопределённо произнесла Цветкова.
– Какая?
– Ну… грудастая, – выдавила Яна, сжимаясь в комочек, чтобы шофер не оценивал ее «достоинства», вернее, их отсутствие.
– Для некоторых мужчин это не главное, – ответил водитель.
– Моложе меня… – Яна продолжала самобичевание.
– Не видел, не знаю… Но лично вы выглядите просто великолепно! Все бы так выглядели.
– Она наглая, такие добиваются своего…
– Если мужчина не дурак и влюблен, то слухи о том, что стоит незнакомой женщине показать ему грудь и он уже готов переспать с ней, сильно преувеличены… – попытался успокоить Цветкову водитель.
– Мужская солидарность, – заметила Яна.
– Есть такое дело! – засмеялся мужчина. – Но на вас лица просто нет. Нельзя же так убиваться. Я не знаю, что там была за девушка и как она выглядела, но лично я ни за что бы на нее не повёлся. Вы просто шикарно выглядите!
– Спасибо, – вяло ответила Цветкова.
– Тут такое дело… Вы так внезапно сели в мой автомобиль, что несколько спутали мои планы. Вы не против, если сейчас мы заедем ко мне домой за документами, это тут неподалёку, а потом я отвезу вас в город? И сам по делам…
– Да, конечно, – кивнула Яна.
– Вот и славно.
Вскоре автомобиль остановился у скромного коттеджа с небольшим участком земли. Мужчина открыл ворота, заехал в гараж и помог Яне выйти из машины.
– Поднимайтесь по ступенькам и окажетесь на кухне.
Яна поднялась по лестнице и открыла обшарпанную дверь. Обстановка в доме была удручающей. Она уже давно не видела такую мебель-развалюху, стол, застеленный драной клеёнкой… Словно кто-то свёз все ненужные вещи в одно место.
– Располагайтесь. Я сейчас чай заварю, выпьем и поедем в город, – сказал мужчина.
Яна села на холодный неустойчивый стул и вздохнула в ожидании горячего чая.
Самым раздражающим был резкий запах плесени и каких-то химикатов, ударяющий в нос. От этого сильно тошнило. Последнее, что Яна помнила, это улыбающегося водителя, наливающего ей чай.
Цветкова чихнула, открыла глаза и осмотрелась. Она находилась в тёмном сыром подвале. Под потолком еле светилась тусклая лампочка, почти не разгоняющая темноту, а сгоняющая ее по углам. Кроме груды мусора и небольшой лестницы, ведущей наверх к двери, она ничего разглядеть не могла.
«Не может быть, чтобы это опять со мной произошло. Нет, я еще сплю! Сейчас я ущипну себя и… И ничего кроме синяка не останется», – почти сразу поняла Цветкова.
Она поднялась, держась за стену, и двинулась по ней к двери. Почему неизвестный водитель решил похитить ее и спрятать в подвале? То, что это сделал именно он, Яна не сомневалась. «Хотя я ведь отрубилась… Может, в доме кто-то был? Но в любом случае, этот водитель привез меня сюда, а значит, всё равно замешан», – думала Цветкова, спотыкаясь на ровном месте.
Голова у нее кружилась, а ноги плохо слушались. Понятно, что она была отравлена какой-то заразой.
Яна нашла обломок кирпича, и, еле удерживая его в руке, поднялась по лестнице и встала так, что если в подвал войдут, она окажется за дверью.
Она решила ударить первого, кто появится, и пока он будет катиться вниз по лестнице, вырваться наружу. Это был единственный шанс. Оставалось только ждать.
Яна с лестницы окинула взглядом помещение. Ни рваного матраса, ни ведра, ни воды она не увидела. А это наводило на определённые мысли: возможно, никто и не придёт за ней в этот подвал, а долго без воды Яна не протянет.
«Ведь меня и искать не будут… А если и будут, то кому придёт в голову искать меня в этом захолустье?» – подумала она в полном расстройстве и опустилась на ступеньку, прислонившись спиной к двери и погружаясь в некую полудрёму.
Сколько прошло времени, Цветкова не знала. Она то проваливалась в забытьё, то просыпалась. Силы ее явно покидали, а вот отчаяние росло как снежный ком. Но когда она услышала топот ног за дверью, голова мгновенно заработала. Шаги приближались. Яна вскочила и подняла руку с кирпичом над головой.
– Ну, держись, паразит! – прошептала она.
Дверь выбили мощным ударом, и Яна опустила кирпич на голову вошедшего.
– Чёрт! – раздался знакомый до боли в сердце голос, и кто-то покатился вниз по лестнице.
– Мартин?.. – Яна смотрела упавшему вслед, и ее взгляд напоминал взгляд жены моряка, провожающую мужа в дальнее плавание.
Глава 13
Муниципальные больницы Санкт-Петербурга мало чем отличаются от муниципальных больниц в Москве. Разве что находятся в более старых, требующих срочного ремонта зданиях да хуже оснащены. А вот жители Северной столицы отличаются от москвичей существенно. Петербуржцы более сдержанны, не так распущены и ведут себя тише, что в радости, что в горе. Они любят пребывать наедине со своими проблемами и радостями. Жизнь в Северной столице размеренная, стабильная и спокойная, а в Белокаменной напротив – динамичная, суетливая и даже агрессивная. Москве, притягивающей огромное количество мигрантов, свойственна высокая степень толерантности. А Санкт-Петербург более нетерпим ко всему чужеродному. Питер – город северный, и люди здесь живут холодноватые, закрытые. Яна же была москвичкой, совсем другим человеком. Душа нараспашку, она была готова вступиться за первого встречного и от людей ждала того же.
На следующий день после изволения из подвала Цветкова с букетом цветов заявилась в морг городской больницы Санкт-Петербурга. На звонки и стук в дверь долго никто не отвечал. Яна уже отчаялась ждать, когда дверь наконец-то открылась и перед ней возник малоинтеллигентного вида мужчичок лет пятидесяти пяти, с чёрной щетиной на щеках и ёжиком седых волос. Лицо его было изборождено морщинами, а тёмные заплывшие глаза с трудом фокусировались на Яне. Зато когда он все-таки рассмотрел, кто перед ним, глаза расширились от удивления.
Ему лучезарно улыбалась высокая, худая голубоглазая блондинка. Длинные светлые волосы развевались от порывов холодного ветра. От красотки пахло дорогими духами, а в руках она держала огромный букет ромашек, которые неизвестно где достала зимой. Но больше всего мужчину поразило выражение ее лица. В нем было столько ожидания какого-то чуда, словно эта яркая, красивая женщина заявилась не в морг, а в резиденцию Санта-Клауса.
– Здравствуйте. Меня зовут Яна. А вас?
– Яков Валентинович, – удивлённо проскрипел мужчина. – А вы…
– А я к вам, – засияла улыбкой Яна. – И этот букет вам.
– Мне? Спасибо, конечно… Но за что?
– Вы позволите войти? А то я уже замёрзла.
– Заходите. – Яков Валентинович, прижимая к животу букет ромашек, отступил в сторону. – Прошу… Удивлён… Чем могу?.. – Он захлопнул за Яной дверь.
Яна простучала каблуками по кафельному полу по коридору. Яков Валентинович невольно двинулся вслед за незваной гостьей.
– И всё же… вы что-то хотели?
– Вы патологоанатом? – спросила Цветкова, усаживаясь на медицинскую кушетку.
– Я-то да. – Он почесал затылок рукой, свободной от букета.
Яна достала из сумки бутылку водки.
– А я тоже медик! Стоматолог, – и она улыбнулась самой располагающей улыбкой в мире.
Яков Валентинович так пытался сконцентрироваться на происходящем, что даже морщины на его лице, казалось, стали еще глубже.
– Понимаю, водка не впечатляет. В вашем же распоряжении море спирта, – по-своему расценила его реакцию Цветкова и вытащила из сумки бутылку коньяка. – Ву-а-ля! За знакомство!
– У меня и закусить нечем, – развёл руками патологоанатом. – Так чем могу служить?
– Есть шоколадка, – успокоила его Цветкова, зашуршав обёрткой. – Я почему к вам пришла-то? У меня человечек здесь лежит… А у вас такие церберы на входе, словно не больница, а режимный объект. Так всё строго, по расписанию, а я не вписываюсь ни в какое расписание… – щебетала она.
Яков Валентинович нахмурился.
– А лежит здесь, в морге? Так сюда никого не пускают, – и он поставил на стол медицинские мензурки.
– Да господь с вами! В травме он лежит! Удар кирпичом по голове, ну и еще трещины на ребрах, ушибы кое-где, ссадины… – беспечно ответила Яна, разливая коньяк.
– Ого! Это от кирпича-то?
– От кирпича только шишка на голове. Всё остальное он заработал, когда соколом через голову летел вниз по лестнице, – вздохнула Яна.
– А кирпичом его вы приложили? – уточнил Яков Валентинович, опрокидывая в себя мензурку.
– Вам бы следователем работать, – усмехнулась Цветкова.
– Так поэтому вы такими окольными путями идёте, через морг? Вас случайно полиция не ищет?
– Нет, перед законом я чиста. Клянусь. У меня в Москве несколько друзей и все патологоанатомы. Вы – лучшие люди! И место здесь самое лучшее! Тихое, спокойное и не скандальное, и всегда договориться можно.
– На том и стоим! – кивнул патологоанатом.
– На самом деле я очень люблю пострадавшего. Его зовут Мартин. Я не собиралась наносить ему никаких увечий. Я хотела стукнуть преступника, который меня похитил… Представляете, Мартин нашёл свидетеля, который видел, как я села в машину частника. Этот мужик на другой стороне дороги ждал на остановке автобус и случайно, представляете, совершенно случайно запомнил номер машины. Память у него такая уникальная. Мартин отыскал дом, где меня держали. Полез в подвал… А я решила, что это водитель-маньяк вернулся. Нехорошо, конечно, получилось, – развела руками Яна. – Я и объясниться с Мартином не смогла, так как он без сознания был. Только следователю всё и рассказала.