– А водителя-маньяка задержали? – спросил Яков Валентинович, не упустивший нить повествования.
– Нет. Он подлил мне что-то в чай и закрыл в подвале. А сам исчез. Его ищут, конечно. Внешность обычная, никаких особых примет. Но я надеюсь, что найдут и выяснят, почему он запер меня, урод. Чин-чин… – И Цветкова опрокинула в себя мензурку с коньяком. – Какая гадость!
– А кровь у вас на анализ брали? – профессионально поинтересовался Яков Валентинович.
– Зачем? Я не больна ничем, – заморгала Яна, которая все еще не могла прийти в себя от крепкого алкоголя.
– Так выявить, чем усыпили! Это же улика. Может, она наведёт на след маньяка. Вы пока разливайте этот прекрасный выдержанный коньяк, а я схожу за шприцем.
– А шприц зачем? – удивилась Яна.
– Я сам возьму вашу кровь на анализ на всякий случай…
– А это всегда пожалуйста! Только это было вчера, – обрадовалась Цветкова. – Вот почему я в морги и хожу – мне здесь ничего не страшно.
– Потому что по сравнению с нашими клиентами вы еще ого-го! – засмеялся Яков Валентинович.
– А что?! Может, и поэтому! Только я с такой позиции об этом не думала, – засмеялась Яна. – Но мне уже много раз оказывали медицинскую помощь именно в морге!
Яна закатала рукав и стойко выдержала процедуру забора крови. Затем они снова выпили. Яна расчувствовалась.
– Ах, Яков… не знаете, почему я такая несчастливая? Из всех мужчин на всем белом свете я люблю только одного. На всем белом свете… ах да, это я уже говорила… И надо же было такому случиться, что вот этой самой рукой… – Она внимательно посмотрела на свою руку, словно пересчитывала на ней пальцы. – Вот этой рукой по его голове с каштановыми кудрями… да таким звуком… Бух! В этот момент жизнь словно остановилась в его глазах, в самых красивых глазах…
– На всем белом свете, – кивнул Яков Валентинович.
– Точно! А потом он как-то быстро сложился, несмотря на свои метр девяносто, и так шмяк-шмяк по ступенькам…
– Этот звук, похоже, преследует вас?
– Не то слово! До сих пор стоит в ушах! А если я сейчас напьюсь, мне это поможет?
– Вы, видимо, из тех женщин, которых судьба и случай ничему не учат? – уточнил Яков Валентинович. – Недавно вы сели в машину к неизвестному мужчине и оказались запертой в подвале. А сейчас пришли в морг и хотите напиться опять-таки с неизвестным мужчиной.
– Вообще-то это женская логика во всей ее красе. А мысль, что мой рыцарь рядом, хоть и с проломленной головой, очень греет мне душу…
Они выпили еще по одной, и Яков Валентинович сконцентрировался на красивом, открытом лице Цветковой.
– Ладно… Как тут устоять против такой энергетики? Я проведу вас к вашему любимому, и там вы наворкуетесь вдоволь, если он не разучился разговаривать после вашего удара.
Лицо Цветковой вытянулось.
– Это шутка. Но я не знаю степень тяжести его травмы.
– А я поняла, чем отличаются москвичи от питерцев… В Москве при таких обстоятельствах мы бы давно перешли на «ты», – предложила Цветкова.
– Ну, мы можем уважить столицу. Давай на «ты»… Удивила ты меня изрядно. Ворвалась такая шикарная и такая непосредственная, – несколько смущённо сказал патологоанатом.
– Вот и славно! Но я не готова идти к Мартину, – ответила Яна.
– Это потому, что ты подшофе? – уточнил патологоанатом.
– Нет, это потому, что я больше не хочу его видеть. Ты думаешь, я просто так в машину к маньяку села? Да я бы к самому чёрту тогда села, лишь бы уехать с дачи Мартина и не видеть, как он лежит на голой девице! Совершенно голой! Это просто нож в сердце! Огромный такой клинок! Его еще и провернули несколько раз…
Яков Валентинович смотрел на Яну, почти не мигая.
– Надеюсь, ты это следователю не сказала? Сам Бог велел в состоянии аффекта отомстить любимому за измену, и кому ты докажешь, что не его хотела огреть кирпичом? Ищите мифического водителя, которого не нашли.
– Ты не веришь мне? – обиделась Яна.
– Лично я сейчас поверю чему угодно… Так что мне узнать?
– Как он себя чувствует? Не угрожает ли что его здоровью? – задумалась Яна.
– Хорошо, – Яков Валентинович опрокинул мензурку. – Я мигом. Не скучай…
Мартин лежал в одноместной палате и пытался сконцентрироваться на какой-нибудь приятной мысли. Заснуть он не мог. Пульсировала боль в голове, а при глубоком вдохе ломило в боку. А еще он очень испугался за Яну. Получив крепкий удар по голове, Мартин на какое-то время выпал из действительности, но придя в себя, узнал, что с Яной всё хорошо, а вот ее похитителя и, скорее всего, человека, терроризировавшего Веронику, взять не удалось. Он как сквозь землю провалился.
Дверь приоткрылась, и в палату вошли Вероника в белом халате поверх соблазнительно облегающего платья и Стефания Сергеевна. Мартин не смог скрыть разочарования. Больше всего он хотел бы увидеть Яну, извиниться и объясниться с ней.
– Как ты себя чувствуешь? – кинулась к нему Вероника.
– Всё хорошо.
– Я так испугалась! Ты такой… – Она обвела его плотоядным взглядом. – Большой, мужественный, безумно красивый и смелый. Мой брат был прав – он нашёл лучшего! Когда ты накрыл меня своим телом, я испытала столько эмоций! Сначала испугалась, а потом была счастлива, что именно ты рядом со мной.
– Вероника, не преувеличивай, я просто делал свою работу. Хорошо, что всё обошлось, – несколько отстранился от нее Мартин.
– Ты же не знал, что это муляж гранаты. А если бы она взорвалась? Ты мог бы погибнуть, спасая меня, – не успокаивалась Вероника.
– В этом и заключается моя работа. Конечно, высшее достижение – спасти клиента и выжить самому, но в экстренных ситуациях, когда другого выхода нет, должен выжить клиент. Это главное, – ответил Мартин.
– А твоя Яна…
– Давай не будем о ней.
– Но это же она довела тебя до больничной койки и лишила меня телохранителя? – капризно сдвинула брови Вероника.
– Это вышло случайно. За это я и люблю эту женщину. Она может постоять за себя, – сказал Мартин, и в палате воцарилось тяжёлое молчание.
Вероника переглянулась со Стефанией Сергеевной и выдохнула:
– Любишь?! Ты это серьёзно?
Стефания Сергеевна строго посмотрела на нее.
– Что ты пристала к больному человеку? Как ты себя чувствуешь, сыночек? – Она взяла Мартина за руку.
Он ответил ей лёгким рукопожатием и улыбнулся.
В этот момент в палату вошёл невысокий мужчина с седым ёжиком на голове и в медицинском халате. Он строго посмотрел на Мартина из-под кустистых бровей.
– Мартин Вейкин?
– Да.
– Я должен вас осмотреть. Так, голова. Шум в ушах? Головокружение? Тошнота? Потеря памяти? Галлюцинации?
– Всего понемногу. Но до потери памяти и до галлюцинаций не дошло, – ответил Мартин.
Яков Валентинович, а это был именно он, осмотрел его голову.
– У меня такого еще не наблюдалось, – прокомментировал он.
– Что-то серьезное?! – ахнула Стефания Сергеевна, прижимая руки к груди.
– Нет, наоборот. А что у нас с телом? Так… Спина, бок…
– Больно. Ой, и здесь больно.
– Ну, хорошо, что лёгкие не задеты. Заживёт, – подытожил Яков Валентинович.
– Я надеюсь… – ответил Мартин.
Стефания Сергеевна не сводила с сына встревоженного взгляда.
– А вообще, выглядите вы молодцом, – заключил врач.
– Лучше бы он чувствовал себя хорошо, – отметила Стефания Сергеевна.
– Будет чувствовать… куда денется… Надеюсь, вы ни на кого не держите зла? – спросил Яков Валентинович.
– Вы кого-то конкретно имеете в виду? А вообще, я человек не злопамятный, – ответил Мартин.
– Ну, славненько! Надо уметь прощать, тем более мы все не без греха. – Яков Валентинович решил проверить пульс Мартина, но неожиданно пошатнулся.
– Аккуратнее… – поддержал его Мартин и улыбнулся: – Доктор, а вы что, выпивши?
– Безобразие, – отметила Стефания Сергеевна, а Вероника хихикнула.
– Я совсем чуть-чуть… от благодарных пациентов, это святое, – ответил Яков Валентинович и ретировался из палаты, при этом столкнувшись с лечащим врачом Вейкина, хирургом-травматологом Георгием Олеговичем Смирновым.
– Ну, здравствуйте, пациент, – сказал доктор, войдя в палату. – Как себя чувствуете? И что здесь делал мой коллега? – спросил он.
– Осматривал моего сына, – ответила Стефания Сергеевна. – А что?
– Интересно… А почему вас осматривал наш патологоанатом? – удивился Смирнов. – По-моему, передавать вас в его руки еще рано.
– Вы в своем уме?! – взвизгнула Стефания Сергеевна. – Как можно допустить, чтобы больного человека осматривал патологоанатом? К тому же нетрезвый!
– Случай удивительный. Но вы успокойтесь, я разберусь, – пообещал хирург.
– Особенно пугает то, что алкоголь ему дарят благодарные пациенты, – захохотал Мартин.
– Безобразие! Форменное безобразие! – продолжала сокрушаться Стефания Сергеевна, не понимая веселья сына.
Глава 14
– Наконец-то я вернулся в родные пенаты, – с удовольствием потёр руки Яков Валентинович. – Чуть не спалился! Проверил я твоего пострадавшего, – обратился он к Яне как к старой знакомой. – Жить будет, и, судя по внешнему виду и обаятельной улыбке, хорошо жить.
– Я не его улыбку просила тебя оценить, – смутилась Цветкова.
– Голову я тоже оценил. Кость не повреждена. Память не отшибло, чувство юмора в порядке.
– Он один в палате? – поинтересовалась Яна.
– Его навестила дама элегантного возраста и… – Патологоанатом осёкся.
– И кто еще?
– Молоденькая блондинка. Такая… – он показал величину бюста жестом.
– Понятно. Вцепилась в него, словно клещ! – воскликнула расстроенная Яна.
– Это та самая, с кем ты его застала? – догадался Яков Валентинович.
– Да, она… Вроде как он ее охраняет.
– А ты с ума сходишь от ревности? Это до добра точно не доведёт. Я провёл с ними мало времени, но мне их отношения нежными не показались.
– Он же мужчина, а вы все одинаковые, – вздохнула Цветкова.