дстояло пройти через обычную иммиграционную процедуру, но у меня здесь не возникло ни малейшей задержки.
Таможенник сделал мне разрешающий жест, словно я нисколько не интересовал его, хотя за соседней стойкой буквально набросились на мужчину моего возраста. Таможенники читали каждый клочок бумаги, выворачивали все карманы, рассматривали швы подкладки чемодана. Объект внимания стойко и спокойно все переносил. Он не протестовал, не возмущался, даже, как мне показалось, вовсе не волновался. Когда я проходил мимо, один из таможенников взял пару трусов и принялся тщательно ощупывать резинку Только я успел подумать, не взять ли такси, как проблема отпала, поскольку, оказывается, меня тоже ожидали. Девушка в коричневом пальто и желто-коричневой вязаной шапочке внимательно посмотрела на меня и спросила:
– Мистер Дрю?
Угадав по моей реакции, что обратилась по адресу, она представилась:
– Меня зовут Наташа, я из "Интуриста". Мы позаботимся о вас, пока вы будете в Москве. В гостиницу мы отвезем вас на машине. – Она обернулась к женщине чуть постарше, стоявшей в двух шагах. – Моя коллега Анна.
– Как мило с вашей стороны проявить такую заботу, – вежливо сказал я. – Как вы меня узнали?
Наташа деловито взглянула в зажатую в кулаке бумажку.
– Англичанин, тридцати двух лет, темные волнистые волосы, очки с затемненными коричневыми стеклами, без бороды и усов, хорошо одет.
– Автомобиль на улице, – перебила Анна. Я подумал, что в этом нет ничего удивительного, ведь именно там всегда находятся автомобили в аэропортах.
Невысокая, коренастая Анна была одета в практичное серое пальто и более темную, серую же, шерстяную шляпку. На ее лице было какое-то отталкивающее застывшее выражение, каким-то образом распространявшееся на ее выпяченный живот и широкие носки ботинок. Она держалась вполне приветливо, но, вероятно, лишь постольку, поскольку я вел себя соответственно ее ожиданиям.
– У вас есть шапка? – приветливо спросила Наташа. – На улице холодно. Меховая шапка вам просто необходима.
Я успел ощутить прелесть климата, пока добежал от трапа самолета до автобуса и от автобуса до дверей аэропорта. Большинство пассажиров вышло из самолета в головных уборах, я же поеживался, пряча нос в свой пушистый шарф.
– Вы можете облысеть, – серьезно сказала Наташа. – Вам необходимо завтра же купить шапку.
– Ну что ж... – неуверенно пробормотал я. У нее были роскошные темные брови и светлая кожа теплого оттенка, губы она красила неброской бледно-розовой помадой. В ее глазах иногда вспыхивали смешливые искорки. – Вы впервые в Москве?
– Да, – подтвердил я.
Около выхода стояли кружком четверо здоровенных мужчин. Казалось, что они беседовали, но их взгляды были устремлены наружу, никто из них не говорил. Наташа и Анна, не обращая внимания, прошли мимо них, будто они были нарисованы на стене.
– Кто попросил вас встретить меня? – полюбопытствовал я.
– Конечно, наше управление "Интуриста", – ответила Наташа.
– Но кто обратился к ним?
Обе девушки вежливо посмотрели на меня и промолчали. Я сделал из этого вывод, что они не знали этого, да и не желали знать.
Автомобиль с водителем, не говорившим по-английски, мчался по широкому пустынному шоссе. В дальнем свете фар метались редкие хлопья снега. Проезжая часть, обрамленная неровным грязно-серым снеговым барьером, была чиста. Я дрожал в пальто скорее от антипатии к окружающему, чем от погоды: в машине было достаточно тепло.
– Для конца ноября сейчас довольно тепло, – сказала Наташа. – Сегодня весь день было около нуля. Обычно к этому времени снег уже ложится на всю зиму, а сегодня шел дождь.
Неуютные автобусные остановки, которые я видел из окна, были почти пусты. В некоторых из них находились по три-четыре человека, ожидавших автобуса.
– Если хотите, – предложила Анна, – завтра вам можно было бы устроить автобусную экскурсию по городу с гидом, а послезавтра посетить Выставку достижений народного хозяйства.
– Мы постараемся достать вам билеты на балет и в оперу, – добавила Наташа.
– В вашей гостинице всегда много англичан, приезжающих в Москву на отдых по путевкам, – сказала Анна. – Вы могли бы присоединиться к ним на экскурсии по Кремлю или другим интересным местам.
Посмотрев на своих спутниц, я пришел к выводу, что они искренне стараются быть полезными.
– Спасибо, – сказал я, – но я собираюсь в основном посещать друзей.
– Если вы сообщите нам, куда хотите пойти, – искренне сказала Наташа, – мы поможем вам.
В моей комнате в гостинице "Интурист" вдоль одной стены стояла кровать, а вдоль другой – диван. Помещение вполне годилось для одного. В точно такой же комнате напротив, куда я бросил беглый взгляд, когда дверь на мгновение открылась, стояла двуспальная кровать. У окна, занимавшего всю стену моего номера, была устроена широкая полка, на которой стояли телефон и настольная лампа. Еще там были стул, встроенный платяной шкаф и ванная.
Коричневый ковер, узорчатые красноватые шторы, темнозеленый диван и такое же покрывало на кровати. Обычный нормальный гостиничный номер, без всякого национального колорита. Он мог бы находиться в Сиднее, Лос-Анджелесе или Манчестере.
Я распаковал свои скудные пожитки и посмотрел на часы. "Ваш ужин – в восемь часов, – предупредила Анна, – пожалуйста, приходите в ресторан. За ужином я помогу вам спланировать завтрашний день". Нужно было как-то избавиться от опеки "нянек", но, поскольку в мои намерения не входило немедленно вызывать их волнение, я решил покорно последовать совету. К тому же короткая передышка наверняка пойдет мне на пользу.
Налив виски в стаканчик для чистки зубов, я присел на диван, но, когда поднес стакан ко рту, зазвонил телефон.
– Это мистер Рэндолл Дрю?
– Да, – ответил я.
– Приходите в бар гостиницы "Националь" в девять часов, – сказал незнакомый голос. – Из гостиницы выйдете направо, свернете еще раз направо за угол, и справа от вас окажется гостиница "Националь". Пройдете по короткому коридору, слева будет бар. Встретимся в девять, мистер Дрю.
Прежде чем я успел спросить, кто говорит, в трубке раздались гудки.
Я отпил виски. Единственным способом выяснить, с кем я говорил, было принять приглашение.
Через некоторое время я достал памятку Хьюдж-Беккета. Телефон в моем номере был включен в городскую сеть, поэтому я набрал номер английского студента Московского университета и в ответ услышал какие-то непонятные русские слова.
– Стивен Люс, – как можно отчетливее выговорил я. – Могу ли я поговорить со Стивеном Лю-сом?
Русский голос сказал по-английски: "Ждите". Я ждал. Всего через три минуты я услышал голос молодого англичанина:
– Да, кто это?
– Меня зовут Рэндолл Дрю, – начал я, – я...
– О да, – прервал он. – Откуда вы звоните?
– Из моей комнаты в гостинице "Интурист".
– Какой у вас номер? Номер телефона, он должен быть написан на аппарате.
Я прочел номер.
– Отлично, – продолжал мой собеседник. – Давайте встретимся завтра. Двенадцать часов вас устроит? Это время моего ленча. На Красной площади, перед храмом Василия Блаженного, о'кей?
– Э... да, – согласился я.
– Ну и отлично, – последовал ответ. – Мне нужно идти. Пока. – И он повесил трубку.
Наверно, в московском воздухе витает какая-то зараза, подумал я, набирая следующим номер. Я звонил человеку, связанному с тренерами советской сборной. Снова мне ответили по-русски. Я по-английски попросил мистера Кропоткина, но на сей раз мне не повезло. После непродолжительной паузы я повторил вопрос. На другом конце провода взволнованно проговорили что-то непонятное и выразительно бросили трубку.
Я счел за лучшее связаться с британским посольством. Моим собеседником оказался атташе по культуре.
– Конечно, – сказал он с итонским произношением, – мы знаем о вашей поездке. Не хотите ли зайти выпить завтра вечером? Например, в шесть часов?
– Отлично, – сказал я, – но...
– Откуда вы звоните?
– Из гостиницы. – Не дожидаясь вопроса, я продиктовал номер.
– Замечательно, – быстро сказал атташе. – С нетерпением ожидаю встречи.
Снова торопливый отбой. Я допил виски и задумался. Моя наивность, видимо, пугала старожилов этого города.
Анна ожидала меня около ресторана и вышла мне навстречу. Оказалось, что под пальто она носила зеленый шерстяной костюм с бронзовыми пуговками, который был бы вполне уместен в респектабельной лондонской конторе. Ее чистые каштановые волосы, в которых виднелись седые нити, были хорошо причесаны. Она явно была человеком, умевшим давать советы и планировать.
– Вы можете расположиться здесь, – сказала она, указывая на ряд столов близ длинного, во всю стену, окна. – Это те самые английские туристы, о которых я вам говорила.
– Спасибо.
– А теперь, что касается завтрашнего дня...
– Завтра, – любезно сказал я, – я рассчитываю побывать на Красной площади, в Кремле и, возможно, в ГУМе. У меня есть карта и путеводитель, так что я не потеряюсь.
– Но мы можем включить вас в одну из экскурсионных групп, – веско возразила Анна. – Есть специальные двухчасовые экскурсии по Кремлю, с посещением Оружейной палаты.
– Поверьте, меня это не привлекает. Я не большой любитель музеев и тому подобного.
Моя опекунша была явно недовольна, но после еще одной бесплодной попытки уговоров сказала, что мой ленч – в полвторого, когда должна вернуться группа из Кремля. А в полтретьего отправится автобусная экскурсия по городу.
– Да, – сказал я. – Это очень удобно.
Я совершенно явно ощущал, как в Анне нарастало напряжение. Туристы, желавшие гулять сами по себе, явно представляли для нее проблему, хотя я не мог понять почему. Мое полусогласие было, видимо, принято за добрый знак, поскольку Анна таким тоном, будто обещала ребенку гору конфет, сказала, что билеты на оперу в Большой театр будут почти наверняка. Столы, каждый на четверых, начали заполняться. Ко мне присоединились вопросительно улыбавшаяся чета средних лет из Ланкашира и тот самый человек, которого так старательно обыскивали на таможне. Мы обменялись банал