Каждый в глубине души предполагал,
Что в подвале человеческий труп угнездился надёжно.
Всем было страшно сойти на три ступеньки вниз.
Люди бежали наверх, закрыв носы воротниками.
Внизу, несомненно, находился сюрприз,
И сам он никогда оттуда не уйдёт ногами.
Борьба длилась долго — кто — кого,
Но бедный труп победил равнодушие.
Из соседнего подъезда на запах пришёл управдом,
Открыл дверь, и все застыли от ужаса.
Красивый парень лет тридцати,
В хорошей одежде, лежал убитый.
Он уже почти превратился в слизь.
Он, безусловно, был из мира элиты.
Красивая женщина, блондинка управдом,
Из бывших валютных проституток в отставке,
Без свидетелей, зажимая рот платком,
Обыскала человека в резиновых перчатках.
Увы, не награждён был её героизм.
Убитого уже кто-то давно обшарил.
Красавица долго отмывала слизь
И обливалась французскими духами.
Жильцы позвонили в милицию, в морг,
А также в эпидстанцию,
Жалуясь на удушающий смог
И на разлагающуюся субстанцию.
С жильцов подъезда потребовали хороший куш
За то, что трупаря вывезут к вечеру.
Каждый заплатил по сто рублей.
Ужасно воняло. Делать было нечего.
— Мы не убивали этого пацана, —
Жаловались встревоженные люди.
— Почему мы за него должны платить?
— Не заплатите, ещё два дня нюхать будете!
Так усопший жильцов наказал
За пассивность и равнодушие.
Все помнили тот миг, когда он мёртвым стал.
Он просил о спасении, но его не послушали.