Неулыбчивая пани Ядвига никогда не вступала в споры с бойцами. Она помогала всем, чем могла и добровольно взяла на себя чрезвычайно большую обязанность. Хозяйка стала готовить еду для всех постояльцев. Причём, делала это без всякого ропота три раза в сутки.
Пища всегда была очень свежая, вкусная и в том количестве, которое нужно для пропитанья мужчин. Блюда всем подавались, как в ресторане, на новой посуде, и каждому в отдельной тарелке. Сервировка блистала своей чистотой.
В кои-то веки, бойцы оказались под крышей добротного дома. Они были сыты, спокойны и ничем особым не заняты. Все хорошо понимали, что кормить девять здоровых мужчин весьма тяжело. Да и возиться с горами посуды три раза в день, непростая задача.
– Когда она всё успевает? – удивлялись бойцы. Все постоянно хотели ей чем-то помочь. Предлагали ей дров нарубить для печи, почистить лук и картошку, вымыть тарелки после еды.
Хозяйка позволяла им делать чёрновую работу, но только сама занималась всем остальным. Она никого не пускала в просторную кухню. Особенно перед тем, как всех приглашала поесть.
Стол находился в великолепной гостиной. Он был настолько большим, что за ним умещались все бойцы отделения. Пани Ядвига пчёлкой металась между плитой и столовой. С ловкостью официантки расторопная женщина быстро обслуживала голодных солдат.
Замечательный отдых продолжался пару недель. Потом, из тыла пришло обещанное полку пополнение. Прибывших людей распределили в подразделения уцелевшие в последних боях. В частности, в их отделение, зачислили двух новых бойцов.
Командир осмотрел шеренги солдат. Он остался доволен их внешним видом и сказал короткую речь о заботе товарища Сталина, направленной на Красную армию. Напоследок, он заявил, что завтра в девять утра, часть уходит на фронт.
После плотного и очень вкусного завтрака, солдаты дружно поднялись из-за стола и с грустью глянули по сторонам. Они постарались запомнить тот дом, где очень спокойно провели столько времени.
Затем, попрощались с хлебосольной пани Ядвигой. Она невозмутимо послушала их тёплые речи, и довольно прохладно кивнула. Так же, как и всегда, она принялась собирать грязные тарелки, ложки и вилки. Складывать посуду в высокие стопки и уносить всё в просторную кухню.
Солдаты направились к выходу. Подхватили оружие и вещмешки, стоявшие возле дверей. По очереди вышли во двор. Построились в короткую линию и рассчитались. Как ожидалось, все оказались на месте и никто ничего не забыл.
Сержант дал команду: – Налево! – а затем: – Шагом марш!
Размеренным шагом, отделение двинулось к расположению взвода.
Замыкавший шеренгу, боец был так сильно тронут радушием пани Ядвиги, что решил напоследок сказать ей ещё раз спасибо. Он немного отстал и сделал пару шагов к стене богатого дома, мимо которого все проходили. Солдат заглянул в раскрытое настежь окно и увидел такую картину.
Полька стояла, согнувшись, и ставила на пол использованные недавно приборы. Возле неё находились все три дворовые собаки. Они вертелись вокруг и дружно глотали остатки еды, лежавшей в грязной посуде.
Заметив, что на какой-то тарелке не осталось объедков, женщина брала её с пола. Опускала в ведро с грязной водой и ополаскивала лёгким движением руки. Почти тотчас вынимала и ставила на деревянную полку.
К удивленью солдата, облизанный крупными псами и побывавший в помоях, фаянс удивительно ярко сверкал белизной. Парень очень любил всяких животных. В его доме всегда жили питомцы, и он иногда кормил их со стола. И собака и кошка частенько облизывали пальцы хозяина.
Молодой человек не обращал на это внимания, и не бегал множество раз ополаскивать руки. Поэтому, боец не расстроился оттого, что увидел. Солдат усмехнулся и побежал за друзьями ушедшими немного вперёд. Он догнал своё отделение, пристроился в хвост короткой колонны и двинулся следом.
Солдат понимал, что не все относятся к домашним зверькам с той же любовью, что он. Многие люди очень брезгливы. Если бы подобные граждане знали, как поступала пани Ядвига, они вернулись назад и расстреляли её вместе с огромными псами.
Лишь после того, как полк покинул селение, в голове молодого бойца возникла новая мысль: – Раз женщина так ненавидела советских солдат, то она могла делать то, что было значительно хуже всего, что он только что видел.
Например, плевать в любую тарелку и даже мочиться в еду, приготовленную для проклятых врагов: – В следующий раз, нужно будет всё готовить самим. – решил красноармеец и тихо добавил: – Если, конечно, нам ещё доведётся, пожить в доме богатых поляков и немцев…
Польский хутор
Один из знакомых солдат оказался в плену уже значительно позже Григория. Он рассказал парню целую сагу о битве за небольшой хуторок. Их часть в то время стояла среди очень густых польских лесов.
Молодой лейтенант изучил карту местности, лежавшей вокруг маленькой, уютной деревни. Показал подчинённому на небольшую группу квадратиков, расположенных в глубине обширного леса и сообщил: – Сейчас наш взвод находится здесь. В двух километрах от восточной околицы, расположен крохотный хутор в пару-тройку домов.
Бери всех своих здоровых ребят. Двигай по этому лесному просёлку и посмотри, нет ли там немцев? Если есть, то постарайся их выбить и закрепиться на какое-то время. Если возникнет нужда, пришлёшь связного ко мне. Выполняй.
– Есть! – ответил молодой человек. Сержант бегом направился к месту, где размещалось его отделение. Он поднял на ноги голодных и усталых людей. Объяснил им задачу, и велел двигаться в путь.
Шёл 1944-й, третий год Великой войны. Красная армия постепенно избавилась от неуклюжих винтовок. Их заменили на снаряжение более грозного свойства. Поэтому, каждый из девяти советских солдат имел автомат «ППШ». Десятый, нёс ручной пулемёт Дегтярёва с круглым диском, крепившимся сверху.
Взяв оружие наизготовку, бойцы построились в длинную цепь и, пригибаясь, двинулись в путь. Короткими перебежками они добрались до леса. Не доходя до опушки, растянулись в высокой траве. Затаились и какое-то время внимательно вслушивались в тихий шелест листвы.
Не заметив присутствия фрицев, они ползком тронулись с места, и по-пластунски направились к зарослям. С большой осторожностью углубились в плотный подлесок. Преодолели густые кусты, растущие возле опушки, и опять осмотрелись.
Не заметив ничего подозрительного, они поднялись на ноги, и разделились на две, равные группы. Одна встала слева, другая направилась вправо от извилистой узкой дороги.
Солдаты расположились в нескольких метрах от пыльной грунтовки, так чтобы постоянно держать её в поле зрения. Затем, вытянулись в небольшие цепочки и, стараясь шагать, как можно бесшумнее, двинулись вглубь лесного массива.
Не встретив никого на пути, отряд в полчаса преодолел расстояние, отделявшее небольшую деревню от хутора. Он вышел к густой опушке и замер в тени плотных ветвей.
Перед людьми находилась большая поляна с высокой травой. Она протянулась метров на триста в каждую сторону. На краю обширного луга рос очень мощный раскидистый дуб.
Сержант надёжно укрылся за лесным великаном. Он поднял к глазам армейский бинокль, который дал лейтенант, и выглянул из-за толстого дерева. Немедленно выяснилось, что предусмотрительность советских бойцов не оказалась излишней.
Три бревенчатых дома и четыре сарая, стояли близко друг к другу. Между ними мелькали каски нескольких фрицев. Их было шесть или семь человек. Глядя на знаки различия, можно было понять, это были поляки, служившие Гитлеру.
Судя по напряжённым движениям, фашисты недавно вошли в этот хутор с другой стороны. Теперь они перебегали от здания к зданию. Весьма осторожно входили внутрь каждой постройки и хорошенько осматривали все помещения. Нет ли там неприятеля?
Сержант отнял бинокль от глаз. Обернулся к солдатам и показал им условными знаками, чтобы они растянулись в длинную линию. Укрываясь за густыми кустами, все пехотинцы рассредоточились вдоль ближайших кустов. Они очень низко пригнулись к земле. Вышли на давно некошеный луг и, перебегая с места на место, устремились вперёд.
Немцы были так заняты изучением множества зданий, что не замечали бойцов, прячущихся в высокой траве.
Сержант подобрался к ближайшему дому метров на тридцать. Оглянулся на молодого ефрейтора, шедшего рядом, почти на карачках. Показал, ему чтобы он брал тех фашистов, кто окажется справа.
Прижал приклад автомата к плечу. Встал в полный рост и дал короткую очередь по врагам, находящимся слева. С криком: – Ура! – он рванулся в атаку. Паля на ходу во всех, кого видел, командир побежал к центру хутора.
Ефрейтор поднялся вслед за сержантом. Повёл оружием в правую сторону. Увидел фигуру во вражеской форме. Нажал на крючок спускового устройства и срезал фашиста двумя-тремя пулями.
Заметил другого противника, чуть повернул «ППШ». Выстрелил снова и снова попал. Солдаты тоже вскочили на ноги. Подхватили клич командира и помчались за ним. Загрохотали ещё семь автоматов и один пулемёт.
Чья-то пуля попала в гранату, торчавшую за поясом фрица. Кусочек свинца пробил металлический корпус. Затем, прошёл оболочку из аммонала и врезался в капсюль, сидевший в середине снаряда.
Заряд мгновенно сработал. Раздался громкий хлопок. Взрывная волна врезалась немцу в живот. Разрубила его пополам и разбросала все внутренности на несколько метров вокруг.
Серые клочья кишок повисли на соседнем заборе, как требуха от забитой скотины. Пару секунд они покачались на кольях. Свались на землю и пропали в пыли.
Десятки осколков гранаты брызнули в разные стороны. Большая часть врезалась в тех, кто оказался поблизости. То есть, в «комрадов» погибшего немца. Другие рванулись к советским бойцам, но те находились ещё далеко. Кусочки железа не добрались до цепи нападавших солдат и не смогли причинить им какой-либо вред.
Ошеломлённые внезапной атакой, фашисты не смогли устоять. Не думая об отпоре врагу, фрицы дружно рванулись к ближайшим постройкам. Отстреливаясь на полном ходу, они метнулись в густые кусты, стоявшие стеной на опушке. Пока пехотинцы домчались до хутора, все немцы скрылись в лесу.