Ещё в далёком, 1935 году, город переименовали в честь пламенного революционера Валериана Куйбышева. Несмотря на это, Григорий, как и многие местные жители, продолжал звать его на старый манер – Самара.
Быстро сделав дела в «лесном управлении», парень вышел из здания. Он привычно взглянул на хронометр, привезённый в виде трофея из фашистской Германии. До обратного поезда ещё оставалось четыре часа. Григорий решил побродить по улицам города, на которых не был более двенадцати лет.
Он прогулялся по площади Революции и увидел старый купеческий дом, в котором так счастливо жил вместе с дядей и тётей. Нашёл окно их маленькой комнаты и посмотрел на незнакомые ему занавески, висящие за пыльным стеклом.
Минут пять топтался перед подъездом, но зайти в коммуналку он не решился. Не хотел пугать старых людей расспросами о своих приёмных родителях и бередить душевные раны.
Он обошёл квадратную площадь и спустился к Волге по улице имени Венцека, названной так, в честь сподвижника Ленина. Тот человек был не менее активный, чем Куйбышев, но его хорошо подзабыл «благодарный» народ. Григорий выбрался на берег реки и посмотрел на широкую гладь.
Сердце вдруг защемило. Перед внутренним взором мелькнули картины счастливого детства. Вспомнились ватаги мальчишек, с ранней весны и до осени, не вылезавшие из волжской воды. Ловля рыбы и раков, собирание перловиц, беззубок, ныряние с высоких бортов дебаркадера. Всё это было словно вчера.
Парень постоял немного на пристани. Как ему показалось, она не изменилась за прошедшие годы. Протяжно вздохнув. парень вернулся назад. Поднялся в «старый» город и двинулся на железнодорожный вокзал.
По дороге наткнулся на здание. Судя по вывеске, в нём находился какой-то строительный трест. Возле входа висел основательный щит, где было крупно написано: – Требуются! – ниже виднелись десятки разнообразных специальностей, нужных на каждой площадке.
Глянув на перечень свободных вакансий, Григорий нашёл свою довоенную должность. Недолго думая, он шагнул в вестибюль и спросил у вахтёра: – Где находится отдел трудоустройства? – ему показали куда нужно идти. Спустя пять минут, бывший штрафник сидел перед сухоньким кадровиком.
Чиновник бросил взгляд на посетителя. Он сразу понял, что видит перед собой человека, знакомого со спецификой стройки. Мужчина задал несколько необходимых вопросов и рассказал об условиях, которые трест может ему предложить.
Выслушав рекламные речи о прекрасных жилищных условиях, и о ещё более радужных перспективах на будущее, Григорий сказал: – Спасибо. – простился с кадриком за руку и вышел на улицу. Немного постояв у крыльца, он двинулся на железнодорожный вокзал.
Всю дорогу до дома, мужчина размышлял над предложением и думал о том, что нужно перебраться в Самару. Оно и понятно, какие события его ждали в лесничестве?
Ну, насшибает он ещё немного деньжат. Ну, построит он дом в центре района и переберётся туда. Что с того? На этом всё и закончится. В лучшем случае, он займёт какую-то скучную номенклатурную должность и будет на ней прозябать до наступления пенсии.
А здесь, совсем другое дело. Во-первых, интересная, живая работа, которую он очень любил. Во-вторых, областной центр, а не Богом забытая глушь. Начальник отдела сказал, что если Григорий пойдёт на площадку, то никто и не вспомнит, что он находился в плену.
Главное, чтобы работал отлично, а там всё у него будет путём. И большая зарплата и нормальное, по нашим меркам, жильё. Да и дети будут расти не в деревне, а в крупном промышленном центре. Там, где есть средние школы и техникумы и институты.
Вернувшись домой, Григорий поговорил с любимой женой и обсудил предложение, сделанное кадровиком. Мотя выслушала дорогого супруга, но сильно засомневалась в этом решении.
Уж очень боязно ей показалось, бросить обустроенный быт и поехать неизвестно куда и неизвестно зачем? Им и здесь сейчас хорошо. Дом полная чаша. Почёт и уважение от ближайших соседей. Что ещё нужно ему?
Однако, муж был чрезвычайно настойчив. К концу недели Мотя всё-таки согласилась на переезд, но при одном условии. Она тронется с места лишь после того, как им дадут городское жильё, хотя бы отдельную комнату в общежитии стройки.
Григорий ещё раз смотался в Самару. Там он получил гарантийное письмо, подписанное самим начальником треста. В нём предприятие обещало, что немедленно по прибытии, новый сотрудник получит жилплощадь. После этого монотонная и спокойная жизнь в далёком лесу сразу закончилась.
Неожиданно для всех окружающих, мужчина уволился из лесничества и покинул чрезвычайно «хлебное место». Григорий продал скотину и птицу, жившую в обширном дворе, а собаку отдал своей матери. Взяв жену и двух малолетних детей, он переехал с лесного кордона в Самару и устроился на крупную стройку.
Работа оказалась знакомой. Дела у Григория быстро наладились. Несмотря на то, что он три года находился в плену, его сразу назначили мастером. Через какое-то время, сделали начальником большого участка.
С жильём тоже всё постепенно устроилось. В первый же день, ему дали клетушку в общежитии треста. Затем комнату в коммуналке, на десяток семей. Ещё через год, изолированную, как тогда говорили, однокомнатную квартиру, а спустя пару лет, и двухкомнатную.
Правда она оказалась на окраине города, в районе печально известной всем «Безымянки». Однако, начальство клялось, что переселит семью поближе к «старому» центру. Причём сразу в трёхкомнатные апартаменты. Нужно сказать, что директор своё слово сдержал, хотя и не так скоро, как хотелось бы обоим супругам.
Именно здесь, в послевоенной Самаре, Григорий с Мотей впервые вместе попали в кино. Молодая жена решила сходить на фильм «Паденье Берлина», который в то время гремел по стране.
Супруг услышал роковое название, печально вздохнул и нехотя согласился на такой культпоход. Мужчине совсем не хотелось видеть войну, на которой хлебнул столько горя, но он побоялся обидеть любимую. Тем более, после того, как она заявила: – Все подруги уже посмотрели, а мы ещё нет.
Как и думал Григорий, фильм оказался обычной «агиткой» мало, чем отличавшейся от старых поделок тридцатых годов. Те же красавцы актеры, совершавшие геройские подвиги. Те же слова о роли партии и родного правительства. Та же чистота и порядок в недавно отрытых окопах. Даже взрывы и те бутафорские, мало похожие на тяжёлый фугас.
Да и сцена с приземлением самолёта генерального секретаря ВКПб в разрушенном городе, не вызывала никакого доверия. Вряд ли бы Николай Сидорович Власик, начальник охраны Иосифа Виссарионовича Сталина, да и остальные службы НКВД допустили такое.
Они не стали бы с улыбкой смотреть, как к вождю мировой революции мчались толпы вооруженных бойцов. И пусть они были одеты в новую чистую форму, но кто его знает, что у людей на уме? Вдруг найдётся один, недовольный режимом, и пальнет из винтовки по «отцу всех народов»? Или просто врежет прикладом по черепу?
Единственное, что его тогда зацепило, так это совсем небольшой эпизод, мелькнувший в эпическом действии. Там пожилой военврач смотрел на бойца, который не мог сбрить щетину из-за какой-то кожной болезни.
Потом полковник медслужбы вдруг обратился к кому-то за кадром и громко крикнул: – Соболев! Фёдор! – из-за ширмы вышел солдат, с виду года на три старше Григория, и бодро ответил: – По вашему приказанию прибыл.
– Открой саквояж и принеси мазь от экземы. – сказал старый медик.
Боец браво ответил: – Слушаюсь! – козырнул и умчался из кадра. Тут же вернулся и дал доктору какую-то баночку. Тот вручил лекарство больному. Вот и весь эпизод.
Но чем-то этот коротенький случай вдруг зацепил душу Григория. Лишь по дороге домой, он вспомнил окопы под Севастополем и свой разговор с пожилым человеком. С тем Стариком, что мог увидеть на лицах людей отметину смерти.
В частности его короткий рассказ о шофёре-счастливчике, которого вытащил из штрафбата полковник медслужбы. Ведь именно так его звали: – Соболев Фёдор. – значит, дожил-таки он до Победы. Как обещал тот странный боец.
Сыну Гриши и Моти шёл девятый годок. Как всякий нормальный подросток, он стал изучать окружающий мир. Для начал, он принялся лазать по дому. Однажды Женя забрался на антресоли. Там, в самом дальнем углу, наткнулся на простую коробку для обуви.
Обрадованный находкой сокровищ, мальчик бросился вниз. Он поставил картонку на стол и развязал бечеву. В тайнике обнаружился немецкий кинжал в старых ножнах. Рядом темнел небольшой боевой пистолет.
Рукоятка так удобно лежала в руке, что пацан целый день не расставался с оружием. Он даже из дома не вышел, когда друзья гоняли в футбол и дружно звали мальчишку.
Наконец, паренёк не вынес счастья, распирающего его из нутрии. Необходимо было срочно с кем-нибудь встретиться и поделиться неожиданной радостью. Он сунул находку за пазуху и помчался к товарищу. У одноклассника отец был когда-то полковником, а мать лейтенантом медслужбы.
Оказалось, что и у этого мальчика тоже нашлась интересная тайна. Увидев сокровище, принесённое другом, он не смог устоять перед невероятным соблазном. Скрепил своё сердце и полез в тёмный чулан. Долго там рылся. Вскрыл отцовский тайник и достал из него пистолет под названием «Вальтер», который родители добыли на фронте.
Ребята по очереди рассмотрели обе находки. Сравнили боевое оружие и принялись играть в перестрелку. Они наставляли стволы друг на друга. Яростно нажимали курки и кричали: – Бах! Бах!
Каким-то неведомым образом они не убили себя, но как это случилось, никто потом не мог разобраться. Ведь в двух пистолетах были обоймы, наполнённые боевыми патронами.
Озорники баловались, снимали оружие с предохранителей и ставили рычажки на прежнее место. Однако, к огромному счастью родителей, ни единого выстрела, тогда не случилось. Скорее всего, спуски оказались слишком тугими для тонких мальчишеских пальцев. Так что бойки не сработали.
Вскоре подросткам надоело скакать с пистолетами. Сын хозяина прекрасной квартиры снял со стены наградную отцовскую саблю. Пацаны вынули оружье из ножен и потрогали лезвие. Оно оказалось острым, как бритва.