поставлены.
Государственную границу отодвинули от стен Ленинграда больше, чем на сто километров. Был освобожден ряд городов, и множество сёл, где много веков жили русские люди.
Через какое-то время, в лагеря чудесного города под названьем Асбест, прибыли командиры советских частей и их подчинённые. Они в один голос рассказывали такие жуткие вещи, что у всех окружающих волосы вставали торчком.
По их словам, СССР потеряло там, около ста тридцати тысяч бойцов, не считая четверти миллиона, получивших сильные обмороженья конечностей. Притом, что убитых противников насчитывалось впятеро меньше. Пострадавших от мороза солдат, у врагов вообще не нашлось.
Но это были только цветочки. Оказалось, что финны сбили чужих самолётов в десять раз больше, чем Красная армия. Плюс ко всему, сожгли две с половиной тысячи танков, а наши войска, ни одного. По той лишь причине, что таковых у чухонцев не имелось в наличии.
Всё это весьма пошатнуло уверенность парня в непобедимости РККА. После чего, у Григория отбило желанье отправиться на срочную службу. К своему сожалению, он не видел, как ещё можно вырваться с юга Урала, густо застроенного лагерями и зонами. Случись, что у него на участке и сам загремишь за «колючку».
Вот тут, злодейка-судьба и решила пойти человеку навстречу. Совершенно внезапно, его почему-то лишили несокрушимой комсомольской «брони». Впрочем, здесь не было ничего удивительного.
Сняли её лишь после того, как основные объёмы работ были успешно закончены. Для завершения «коммунистической стройки» не требовалось столько людей, сколько пахало там раньше. Часть из них, пришлось сокращать.
Освободившуюся молодёжь стали спешно мобилизовать в Красную армию. В конце концов, очередь дошла до Григория. Его обычной повесткой вызвали в военный комиссариат.
Нужно напомнить, что тут снова Григорию весьма повезло. Дело было всё в том, что родной отец парня – Пётр Стратилатов, попал под очередную компанию ВКП(б) и был «раскулачен» весной 1927-го.
Совершенно естественно, что после трагической гибели молодого мужчины всё имущество «мироедской» семьи совершенно бесследно исчезло. В том числе, безвозвратно пропало и свидетельство о рождении Гриши.
Благоразумная мама семилетнего мальчика, хорошенько подумала. После чего, Мария Михайловна пошла в сельсовет, где ей выписали другие бумаги. По тем документам, он числился сыном её нового мужа, красноармейца Павла Степанова.
Данный мужчина был не абы какой человек, а верный боец революции, геройски сражавшийся в ходе гражданской войны. В рядах Будёновской армии он получил много ранений и различные знаки отличия.
То обстоятельство, что парень чуть позже, уехал в центр Самарской губернии, к счастью, нигде не отметили. Как и тот подозрительный факт, что он поселился у старшего брата мамаши, Фёдора Михайловича Евстратьева.
Григорий воспитывался в его интеллигентной семье. Получил замечательный аттестат семилетки, а затем, «на отлично» закончил строительный техникум. После ареста жены, дядя весьма озаботился безопасностью приёмного сына.
Он поднял все личные связи. «Устроил» парню «путёвку на ударную комсомольскую стройку» и отправил его в далёкий от Волги город Асбест. Благодаря усилиям отчима, Григорий удивительно вовремя собрал чемодан и исчез из Поволжья.
После того, как Григорий оказался на Южном Урале, местные особисты тотчас запросили его документы. Чекисты Самары отослали бумаги по новому адресу. К счастью, произошла очередная канцелярская путаница. Поэтому, в досье не успели внести одну очень важную запись.
Таким образом, в его лично дело не попала строка, что говорила о связи Григория с «врагом социалистической родины». То есть, с женой любимого дяди и, соответственно, приёмной матерью парня.
Особисты Самары поленились немедля отправить сообщение в город Асбест. Потом, они закрутились с другими проблемами и благополучно забыли о такой несущественной мелочи. Оно и понятно, у заплечных дел мастеров работы тогда оказалось в избытке.
К счастью Григория, в анкету та запись не попала и позже. Иначе, на молодом человеке могла бы повиснуть печать – «член семьи изменника Родины». Соответственно, работать по полученной им недавно специальности, парню больше не дали. Да и дорога в Красную армию, была бы закрыта.
Вот так и вышло, что во всех его личных бумагах значилось только хорошее –комсомолец, «ворошиловский стрелок» и значкист ГТО. Окончил строительный техникум, прекрасно работал на «ударной коммунистической стройке». К тому же, слегка понимал иностранный язык.
Григорию хватило ума, не выпячивать всем напоказ своё знание чужеземных наречий. В различных анкетах парень осторожно писал, что «владеет немецким со словарем», но и этого оказалось достаточно.
В военкомате отметили отличную физподготовку Григория. Изучили «прекрасное» личное дело и дали строителю невероятную рекомендацию: – Направить в школу армейской разведки!
После чего, военком взял продолговатый резиновый штамп. С чувством удовлетворённого долга подышал на него и сделал аккуратнейший оттиск в «призывном свидетельстве» парня. Там появилась печать ярко-синего цвета: – Годен к строевой!
Армейская школа разведки
Восьмого февраля 1941 года, Григория, наконец-то, призвали в ряды Красной армии. С местом воинской службы парню весьма повезло. Его направили не в далёкую степную Монголию или в какой-нибудь, вечно заснеженный Му́рманск. Он был направлен в тёплый, удивительно солнечный, благоухающий розами Крым.
Григорий попал команду таких же, как он, удальцов. Их собирали по всему Приуралью. Поэтому, группа в полсотни бойцов ехала к югу страны достаточно долго. До места своего назначения они все добрались лишь в начале весны.
Но это в Свердловской губернии весна едва пробуждалась. Здесь же в благодатной Тавриде, она была в самом разгаре. Вся зелень давно распустилась. Цвели все кусты, деревья и травы. Воздух оказался напоён чудесными запахами, приятно пьянящими голову.
Вместе с другими бойцами, кандидатами в школу разведки, Григория выгрузили из тесных теплушек. Посадили в полуторки, закрытые сверху брезентовым тентом, и долго возили по просторам безводной степи. Наконец, их доставили в войсковой городок, расположенный у Чёрного моря.
Здесь будущим защитникам Родины устроили новый, ещё более тщательный медицинский осмотр. Врачи так придирались ко всем новобранцам, что парень только диву давался. Можно было подумать, что их собирались отправить на лётную службу.
В результате дотошных обследований, большинство очень крепких ребят не смогли проскочить сквозь невероятно строгий отбор. В конце концов, эскулапы признали полностью годными лишь двадцать семь человек. Остальных, без всяких сомнений, отослали в различные военные части.
Отобранных юных курсантов, погрузили в закрытые автомобили и перевезли в маленький лагерь, который все называли учебным. По прибытии на новое место, началось обучение в армейской спецшколе.
Оружейное дело и прочие военные хитрости преподавали обычные офицеры и молодые сержанты. Зато со всем остальным дела обстояли совершенно иначе. Физическую подготовку курсантов, рукопашный бой и прочие приёмы борьбы вели мужики, лет сорока с небольшим. После первого взгляда на них сразу становилось понятно, они калачи очень тёртые и много чего повидали в течении жизни.
Среди обычных «студентов» имелся один очень пронырливый и неугомонный молодой человек. Через несколько дней он как-то успел подружиться с кем в обслуге их лагеря, где-то, что-то услышал, и так узнал кое-что интересное. Он шёпотом поведал Григорию странную вещь. Оказалось, что эти инструкторы весьма необычные люди, они все, как один, пластуны.
Услышав столь странное слово, парень даже слегка растерялся: – Что за должность такая? Что мужчины пластали, где, кого и когда?
Хорошо, что юный разведчик сразу заметил недоумение на лице у соседа по койке. Он хитро улыбнулся и рассказал, что это значит на деле? С его слов выходило, что до Октябрьской революции, в армии Российской империи так назывались диверсионные подразделения. Они состояли из специально обученных казачьих отрядов.
Немного позднее, Григорию по секрету доверили, ещё одну невероятную новость. Выяснилось, что немолодые инструкторы недавно считались «злостными врагами народа». Все они, долгое время, сидели в лагерях или тюрьмах.
В открытую про это никто не болтал, но скоро все курсанты узнали о столь удивительном факте. Молодые бойцы были сплошь комсомольцы. Они весьма удивлялись невероятному положению дел.
Все спрашивали сами себя: – «Почему таким подозрительным людям доверили подготовку будущих армейских разведчиков? А вдруг, их отпустили по какой-то нелепой ошибке? Что если инструкторы станут вредить и рассказывать вовсе не то, что нужно военным курсантам?»
Достаточно скоро, Григорий смог догадаться каким удивительным образом, это случилось? Скорее всего, подумал боец, во всём виноваты те политические компании, что провели в последние годы в рядах Красной армии.
Видимо, после многочисленных чисток, в войсках уже не осталось специалистов данного профиля. Особенно тех, что смогли хорошо преподать очень сложный предмет.
Вот и пришлось советским властям пойти на попятную. Спешно найти в лагерях и освободить таких заключённых. Тех отличных спецов, которых долгое время гноили в северных зонах.
Нужно сказать, что казаки целиком оправдали высокое доверие Родины. Они обучали весьма основательно и безжалостно гоняли курсантов, что называется, и в гриву, и в хвост.
Работали с молодыми людьми, без преувеличения, до кровавого пота. Григорий считал свою физподготовку очень хорошей. Однако, в первый же день тренировок парень с сожалением понял, слишком он был уверен в себе.
Пожилые, как ему тогда показалось, инструкторы, сразу же объяснили курсантам, кто из них чего стоит на деле? Матёрые мужики, все как один, немного за сорок, с легкостью доказали ему, двадцатилетнему парню, что он настоящий слабак.