В субботу (6 июля 1957 г.) члены Президиума ЦК КПСС Н.С. Хрущев, Н.Булганин, К.Ворошилов, О.Куусинен, Е.Фурцева, Н.Шверник приехали для вручения правительственных наград в город на Неве. Впервые после убийства С.Кирова (1 декабря 1934 г.) сюда прибыли первые руководители страны.
На заводах «кипели» многотысячные митинги, поддерживая решения июньского Пленума ЦК КПСС, вручали награды: 20 Золотых Звезд Героя Социалистического Труда, 7226 орденов и медалей, почетные звания народных артистов СССР.
На Дворцовой площади прошла невиданная демонстрация… Все были довольны: ленинградцы тем, что их уважили, руководство партии – тем, что их поддержали. Незапланированный прежде второй этап праздника 250-летия Ленинграда удался на славу».
Как память о том времени, о котором рассказал Д. Мамлеев, он бережёт медаль, учрежденную Президиумом Верховного Совета СССР, – «В память 250-летия Ленинграда». Ему вручил ее председатель Ленгорисполкома Николай Иванович Смирнов.
Обратимся теперь к стенографическому отчету Пленума ЦК КПСС (1957 г.), который ярко отражает напряженную политическую атмосферу, то, что пряталось за праздничным фейерверком, что ему предшествовало.
«Председательствующий тов. Суслов. Слово имеет Козлов.
Козлов. Товарищи, этот Пленум обсуждает важнейший вопрос судьбы нашей партии, страны и международного рабочего движения. В партии и в народе у нас полное и непоколебимое единство, тогда как в Президиуме ЦК сложилась антипартийная группа Маленкова, Молотова, Кагановича и Шепилова, которая в преступных целях, а не в интересах дела партии и рабочего класса, накануне Великой годовщины Октябрьской социалистической революции требует изменений в политике партии. На свою сторону эти заговорщики привлекли Булганина, Первухина, Сабурова, которые также вели подрывную работу внутри Президиума Центрального Комитета нашей партии.
На Президиуме ЦК не было спора о том, чтобы упорядочить работу Президиума ЦК. По этому вопросу споров не было. Больше загрузить Секретариат ЦК, принять меры к усилению контроля над органами КГБ. По предложению тов. Хрущева было принято решение проверить работу органов, и если там имеются неправильные действия, то наказать виновных. Принять меры к устранению целого ряда недостатков в поведении отдельных членов Президиума и наведении порядка в оперативной деятельности Президиума ЦК и Секретариата ЦК. По этим вопросам, товарищи, не было споров и расхождений.
Спор был жаркий, я бы сказал, была драка на Президиуме ЦК, когда на заседании выступали Маленков, Молотов, Каганович и требовали снятия тов. Хрущева с поста Первого секретаря Центрального Комитета партии. Затем участники этой группы изменили свою тактику и требовали не иметь этой должности, о чем здесь тов. Аристов рассказал.
Обстановка на Президиуме Центрального Комитета была просто недопустимой. Прикрываясь критикой, антипартийная группа недопустимо порочила тов. Хрущева. Члены Президиума тт. Хрущев, Микоян, Кириченко, Суслов, а также все кандидаты в Президиум ЦК и секретари ЦК, за исключением Шепилова, стояли на иной позиции, считая, что этот вопрос должен обсуждаться Пленумом Центрального Комитета партии, и давали резкий отпор этим нападкам на тов. Хрущева.
Под флагом борьбы с культом личности они выступали против линии партии.
Лозунг догнать и перегнать Америку тов. Хрущев выдвинул у нас, в Ленинграде. Прежде чем поставить этот вопрос, он посоветовался с работниками сельского хозяйства, с председателями колхозов, был в колхозе XVIII партсъезда, поставил перед народом, перед колхозниками задачу догнать и перегнать Америку по производству продуктов животноводства. И председатели колхозов, когда он поставил перед ними эту задачу, сказали: «Никита Сергеевич, мы можем не в три с половиной раза, а в пять раз увеличить выпуск продукции животноводства».
Но не только это, тов. Хрущеву было предъявлено чудовищное обвинение – уклон и правый, и левый, и зиновьевщина, и т. д. Чудовищное обвинение!
И кто инициатор этой группы? Особую прыть в этом отношении проявил Каганович, просто мерзкую линию занимал. Он великолепно знал жизненный путь Никиты Сергеевича и начал злоупотреблять своим положением члена Президиума ЦК. Он возмутительно вел себя на Президиуме.
Голос. Он и нацеливал, наверное.
Козлов. Он и нацеливал. То же самое говорил здесь и тов. Молотов. Он говорил и обвинял тов. Хрущева в правом уклоне. Это же, товарищи, чепуха, это ложь, это клевета на линию партии. Он газеты, видимо, перестал читать. Было обязательство москвичей, затем было обязательство по вопросам индустрии и главным образом тяжелой индустрии наше, ленинградцев, было обязательство Урала, Донбасса. Все говорили о чем? О развитии тяжелой индустрии. У нас за последнее время в Ленинграде в три с половиной раза увеличилось производство продукции тяжелой индустрии, и, когда он здесь выступал, я ему поставил вопрос, а он, тов. Молотов, очень хитро вел себя и ушел от ответа. Я ему сказал: как же вы игнорируете такие факты? Он отмолчался и слова не сказал. А когда ему выгодно, то он очерняет товарищей. Это возмутительно.
По вопросу о сельском хозяйстве. Каганович, особенно Маленков, который должен нести ответственность перед партией и страной за провал сельского хозяйства, так они говорят: вы преувеличиваете теперь успехи сельского хозяйства. Это обвинение было выдвинуто против тов. Хрущева. Да разве это не позорное дело, тов. Маленков, когда вы довели до огромного падения сельское хозяйство?
Голоса. Правильно.
Козлов. Ведь даже в Ленинграде и в Москве, в крупнейших центрах нашей страны, молока, овощей и картошки в достатке не было!
Голоса. И хлеба не было.
Козлов. В других городах и хлеба не было.
Так он говорит: успехов мы все добивались, это коллектив, а вот когда речь идет об ответственности, тут он хвост прижал.
Голос. До чего довели сельское хозяйство, Российскую Федерацию до чего довели!
Козлов. О культе личности. Они обвиняли тов. Хрущева, что он возвел себя в культ личности и мотается по всей стране. Это формулировка Кагановича. Это оскорбительное, возмутительное слово.
Голос. А они штаны протирают.
Козлов. Верно. А они, Молотов, Каганович и Ворошилов, имеют культ личности. Какое количество городов, предприятий, областей названо их именами.
Голос. Хрущевской области нет.
Голос. Они могли подать заявления в партию, чтобы снять эти названия.
Козлов. На XX съезде партии был поставлен этот вопрос. Так почему же вы, ленинцы, вы, скромные люди, почему вы не поставили этого вопроса сами, по своей собственной инициативе! Ведь хороший был город Пермь – наше русское замечательное название!
Голос. Ждали, когда будет решение XX съезда, а теперь сами решим.
Жуков. Надо на этом Пленуме принять решение и не откладывать дальше.
Козлов. Они принижают и порочат наши успехи в международных делах, особенно тов. Молотов. Разве, товарищи, не ясно, что за последнее время благодаря политике нашей партии мы имеем огромные успехи в международных делах? Я недавно вернулся из Финляндии со съезда партии, где я был по решению Президиума ЦК. Там были представители всех демократических стран, и они, приезжая на съезд, прежде всего шли к нашей советской делегации посоветоваться, вокруг нас все время были, по всем вопросам вместе. Какая любовь, какое доверие к Советскому Союзу! Мы приветствуем их, это сила в международном рабочем движении. Эти люди верят в нас. Так же вели себя китайцы и представители других стран демократического лагеря.
А у нас в Ленинграде? Товарищи, я о празднике скажу, я им предъявлю претензии. Приехало на праздник большое количество представителей стран. Приехали китайцы, чехи, румыны, югославы, поляки и другие. Мы приняли такое решение, чтобы приехавших гостей распределить по митингам, и они выступят по рабочим собраниям. Как же замечательно выступил представитель югославской партии! Он говорил: мы всегда с вами, мы с русским народом. Если наверху, у руководителей, идет перепалка, то мы с вами, верьте нам. Поляк говорил: я не ожидал такого приема. И был настолько растроган, что прослезился. Он говорил: я расскажу своему народу, как нужно относиться к Советскому Союзу. Он расчувствовался.
Был у нас и Тито в Ленинграде. Он вместе с тов. Булганиным приезжал к нам. Когда мы ехали вместе в машине, он говорил: слушайте, тов. Булганин, вам, вероятно, незаметно, а я у вас был десять лет тому назад и должен сказать, как изменилась обстановка, народ как у вас вырос. Политическая обстановка совершенно другая, ветер свежий подул. Наши друзья были в Ленинграде и во всей нашей стране. Как это замечательно. А они охаивают все это, вот такую линию они вели и на Президиуме. Были промахи, недостатки – в этом виноват Хрущев?! Они святоши, святые люди, а Хрущев – великий грешник. Даже Микояна, который выступил хорошо, они начали порочить, обмазывать, пачкать тов. Микояна.
Участники группировки не хотят слушать, когда по их вине тысячи людей пошли на плаху. Этого нельзя обсуждать, они говорят, это прошлое.
Голос. И надо шевелить прошлое.
Козлов. Надо. А вот тов. Хрущев сходил с президентом Финляндии в баню – это надо обсуждать. (Шумное реагирование в зале). Разве это не позорное дело?
Я, кстати, был в Финляндии с сельскохозяйственной делегацией.
Голос. В бане был?
Козлов. Сам скажу. Вот мы с Воробьевым были. Не один я у них был. Мне главный директор фирмы Валио сказал: «Господин, у нас лучших гостей приглашают в баню». В баню я сходил. У них баня на берегу озера. Побыл в бане, попарился, в озере поплавал. Очень приятная процедура. Ну что ж тут такого, тов. Молотов?
Суслов. В буржуазном озере купался. (Смех в зале).
Козлов. Потом я второй раз был в Финляндии, нас пригласил член Политбюро ЦК, говорит: «У нас обычай такой – в баньку приглашаем». Вот здесь тов. Кэбин сидит, от тоже мылся в бане.