– Талия на задании, – подтвердил Дрейфус. – Но между установкой обновлений помогает мне.
– Умница, – с одобрением кивнула Джейн.
– Других в команде не держу.
– А я держу лишь умных полевых префектов. Не забывай, я очень ценю тебя, каким бы… неблагодарным занятием ни казалась порой твоя служба.
– Я целиком и полностью доволен своей службой в «Доспехах».
– Вот и прекрасно.
Повисла тишина.
– Джейн, раз уж зашел разговор, можно вопрос?
– Конечно, Том.
– Пожалуйста, ответьте откровенно. Мне столько придется перетряхнуть… Иные находки окажутся весьма неприятными. Хочу убедиться, что вы доверяете мне целиком и полностью.
– Да, конечно. Целиком, полностью, безоговорочно.
– Мне не стоит беспокоиться, что я где-то недоработал и в чем-то вас разочаровал?
– Откуда такие мысли?
– По-моему, вы мне доверяете. За допуск «Панголин», который вы дали, я очень благодарен. Теперь, как любой из старших префектов, я имею право не покидать анклав. Но я ведь полевой префект, хотя утекло немало воды.
– Ничего зазорного в этом нет.
– Знаю.
– Если бы не эта… штука у меня на шее, наверное, я бы тоже на задания летала.
– Это вряд ли, Джейн. Добровольно или принудительно вас перевели бы в штаб-квартиру, где вы принесете «Доспехам» куда больше пользы.
– А если бы я отказалась?
– Вас выслушали бы, но распорядились бы по-своему. В штаб префектов сажают, когда они на пике активности. Такова кадровая политика.
– Считаю, что ты наиболее полезен как полевой префект. Что на это скажешь?
– Джейн, я уже стар и слаб. Посыпались ошибки.
– Мне ни об одной не докладывали. – Джейн заговорила резко и настойчиво, словно прежде жалела его, а сейчас начисто отбросила снисходительность. – Ничего подобного слышать не желаю! Ты наш лучший префект. Пустыми комплиментами я не разбрасываюсь.
– Так вы доверяете мне?
– На этот вопрос я уже ответила. Иди и перетряхивай все, что хочешь. Полную поддержку гарантирую.
Глава 9
Чем дальше углублялась Талия в анклав, тем ярче становилось красноватое сияние. На его фоне хлыст-ищейка выглядел нервной черной загогулиной. Робот-сопровождающий сломался, но четко объяснил, куда идти. Талия стиснула тяжелый цилиндр, прибавила шагу и вскоре попала на большую сцену. Нет, это балкон с перилами, до противоположной стены метров сто, не меньше. Стена была разделена на ярусы, те состояли из отсеков – подробнее в кроваво-красном свете не разглядишь. Над головой чернильная мгла – поди угадай, какой высоты потолок.
У ног ерзал хлыст-ищейка, оценивая новое место.
– Спокойно! – шепнула Талия. – Останься в первой защитной позиции.
Тут неизвестно откуда донесся низкий голос:
– Говорит Орсон Ньюкерк. Добро пожаловать, Талия. Простите за недоразумение с сервороботом.
– Гражданин Орсон Ньюкерк, я вас не вижу, – отозвалась Талия, повысив голос.
– Извиняюсь. Не встретить гостью – чистейший моветон. Просто я давным-давно не функционировал автономно, и возникла проблема с разъединительным клапаном. Она уже решена, и я спускаюсь. Буду через минуту.
– Уже спускаетесь? – повторила Талия, глядя в потолок.
– Талия, много ли вы о нас знаете? – спросил Ньюкерк бодро и игриво.
– Знаю, что вы не хотите конфликтовать с «Доспехами». – Талия надеялась, что уклончивый ответ замаскирует ее невежество.
– Вот и славно. По крайней мере, ничего плохого не слышали.
У Талии заныла шея.
– Я должна была слышать плохое?
– У нас много недоброжелателей. Люди считают, что используемый нами уровень абстракции слишком высок – а это неправильно или даже аморально.
– Я прилетела не судить вас, а скорректировать программное обеспечение.
Теперь Талия что-то разглядела – световое пятно, спускавшееся к ней из мглы. Наконец Орсон Ньюкерк появился в поле зрения – прямоугольный стеклянный ящик, не больше чемодана, скользивший по едва различимой нити.
«Как бюст или поясной портрет, – решила Талия. – Голова, верхняя часть туловища и… все».
Ниже ребер ничего не было. Ни рук, ни плеч – лишь голова, торс, утопающий в поясе жизнеобеспечения, и сзади мягкий поддерживающий каркас.
– А говорят, у нас лишь головы, – беззаботно вещал Ньюкерк. – Ошибка грубейшая! Жизнеспособность головы может обеспечить каждый, но без гормональной среды не добиться ничего хотя бы отдаленно напоминающего богатую текстуру человеческого сознания. Мы дети химии, а не электросхем. Поэтому оставляем максимум тела, избавляясь от ненужного. Представьте, у меня до сих пор есть железы. О человеке судят по железам.
– У вас все железы? – спросила Талия, вглядываясь в усеченное туловище.
– Перемещение и перераспределение – вот мои помощники! Если вскрыть меня и вас, станет ясно, что такое рациональное использование пространства.
Голова Ньюкерка оказалась вровень с головой Талии, и ящик остановился.
– Не понимаю, – призналась Талия, вспоминая гулкий, пропахший плесенью тоннель. – Зачем вам это? Неужели места не хватает?
– Не места, а ресурсов, – с улыбкой уточнил Ньюкерк.
Если абстрагироваться от остального, его молодое лицо казалось вполне привлекательным. Белые, за исключением точек-зрачков, глаза безостановочно моргали, как у человека с сильным REM-расстройством.[2]
– Ресурсов? – переспросила Талия.
– Приходится соблюдать режим жесткой экономии. В Си-Таке живет более миллиона человек. Будь у каждого из них энергопотребность взрослого, мы растратили бы все средства на загрузку сети.
– Сети? – в очередной раз переспросила Талия, смутно представляя, к чему он клонит.
– Абстракция, конечно, – ответил Ньюкерк, удивленный, что это не очевидно.
– Но абстракции здесь нет. Мои очки не работают.
– Они не работали вне коллективной зоны. На ней многоуровневая защита. Понапрасну мы абстракцию не тратим.
– Где все, гражданин? – перебила Талия.
– Мы все здесь.
Вспыхнул свет, волной растекаясь от точки, которая находилась где-то далеко вверху. Талия увидела ярусы отсеков, в каждом стоял стеклянный ящик, идентичный тому, в котором жил Ньюкерк. «Внутри анклава такое не поместится», – подумала Талия, но тут же сообразила, что перед ней одна из взаимосвязанных «спиц», уходящих в невесомость.
– Зачем вы так с собой?
– Не о том спрашиваете. «Кого убить, чтобы стать такой же?» – вот чем нужно интересоваться.
– Спасибо, не хочу, – нервно улыбнулась Талия.
– Вы не понимаете, от чего отказываетесь.
– Допустим. Зато понимаю, что хочу сохранить тело. И возможность ходить и дышать.
– Что вам известно об абстракции? Если пробовали ее до того, как стать префектом, воспоминания уже наверняка стерлись. Это как небесные врата, видимые между облаками: раз – и закрылись.
– Я пробовала абстракцию. Пока не вступила в «Доспехи», у меня были имплантаты.
– Пробовали, и только. Но лишь в Си-Таке вы испытаете блаженство полного погружения.
Талия глянула на противоположную стену, на ярусы ящиков – бесконечный парад бюстов.
– Они ведь далеко отсюда? Ну, мысленно? Они явно не о Си-Таке думают.
– А зачем им? Мои люди – единственные реальные граждане Блистающего Пояса, единственные, кто живет в нем по-настоящему. Они мысленно там, Талия, рассредоточены вокруг Йеллоустона. Невидимый хор, поющий о теле электрическом. Истинные ангелы.
– Они дорого заплатили за свои песни.
– Каждый из них с радостью заплатил бы в десять раз больше.
– Мне пора заняться работой, – сказала Талия.
– Центр голосования на дне шахты. Спускайтесь по лестнице – и через два пролета окажетесь на месте.
Талия послушалась. Когда спустилась к центру – Ньюкерк остановился в метре от пола, – она вытянула правую руку и призвала хлыст-ищейку. Послышался высокий, на грани ультразвука треск, и хлыст мигом оказался у нее в руке. Талия прикрепила его к поясу.
– Я проведу необходимый осмотр, на десять минут вскрою ядро центра голосования. – Талия похлопала по цилиндру, который привезла с собой. – Потом частично обновлю софт. Абстракцию отключу лишь на пару миллисекунд. – Талия глянула на ярусы бюстов. – Они ведь не заметят?
– Миллисекундное отключение? Вряд ли. В любом случае буферный софт в их имплантатах компенсирует любые помехи.
– Тогда не вижу причин медлить.
Цилиндр открылся, как шкатулка с секретом, – показались ряды специальных инструментов и цветокодированных дискет. Талия достала первый из одноразовых планшетов и поднесла к глазам. Одно прикосновение к дисплею – и появился текст.
– Это младший полевой префект Талия Нг. Подтвердите блокировку системы безопасности «Честность-три-камнеломка».
– Блокировку подтверждаю. Младший префект Нг, в вашем распоряжении шестьсот секунд.
– Покажите входной порт шестнадцать.
Центр голосования ушел под пол, словно сложившийся перископ, и одновременно повернулся вокруг своей оси. Вот и подсвеченный разъем. Талия вытащила из цилиндра дискету с соответствующим программным обновлением, вставила в разъем и с радостью почувствовала, что центр ее принял: колонна погудела-погудела и засосала дискету.
– На дискете фрагмент программы. Младший префект Нг, как мне распорядиться ею?
– Используйте ее для перезаписи исполняемого сегмента «Альфа-альфа-пять-один-шесть». – Талия повернулась к Ньюкерку и шепнула: – Дело секундное. Это фрагмент программы, так что перекомпилировать основной операционный стек не придется.
– Перезаписать исполняемый сегмент «Альфа-альфа-пять-один-шесть» не удается, – сообщил центр.
У Талии лоб покрылся едким по́том.
– Запрошенное действие вызовет конфликт третьей степени в массиве виртуальной памяти, который обращается к образу исполняемой программы в сегменте «Каппа-эпсилон-девять-девять-четыре».
– Что-то не так? – тихо спросил Ньюкерк.
Талия вытерла лоб.