– А ты?
– Я подожду триста секунд, а потом выполню свою задачу.
– Какую еще задачу?
– Внесу вклад в общее дело, – дрожащим голосом объявила Талия.
– По-твоему, это правильно? – спросил Парнасс.
– Да.
– А по-моему, нет.
Талия пыталась возражать, пыталась заслониться, но Сайрус был сильнее и проворнее. Что с ней сделал Парнасс, она так и не поняла.
Глава 27
На компаде Дрейфуса возникло опухшее лицо Тиссена. У бедняги даже глаза не открывались.
– Знаю, что вы спали, и прошу извинить за беспокойство. Меня тревожит один вопрос. Нам нужно встретиться и обсудить его.
Вопрос окончательно сформулировался, лишь когда Дрейфус пробудился после короткого сна, только зачем сообщать об этом Тиссену?
– Дело срочное?
– Чрезвычайно.
– Жду вас на стыковочном узле через пять минут.
Тиссен казался на удивление бодрым, когда Дрейфус, сам довольно вялый, пришел на стыковочный узел. Тиссен болтал с Тезукой, своим сменщиком. Оба поглядывали в окно на техников, которые занимались вакуумной сваркой – восстанавливали поврежденный корпус катера. Оба что-то потягивали из термосов.
– Префект Дрейфус! – прервал разговор Тиссен. – Вам не мешает взбодриться. – Он протянул Дрейфусу термос, но Том отказался.
– Речь о катере, который угнала Сааведра, – сказал Дрейфус.
– Хотите сказать – о том, который угнали Сааведра и Чен?
Дрейфус кивнул. Он забыл, что Тиссену не сообщили о гибели Чена.
– Не возьму в толк, почему они позарились именно на этот катер. Выбор-то был. Они ведь угнали катер типа Б?
– Да, – ответил Тиссен, – а большинство новых кораблей у нас типов В или Г. Они не приспособлены…
– Для полетов в атмосфере, – договорил Дрейфус. – Так я и думал.
– С тех пор как Город Бездны и Блистающий Пояс разделили охранные полномочия…
– Префекты в атмосферу Йеллоустона почти не летают. Аэродинамические характеристики новых кораблей улучшены за счет уменьшения топливного отсека, который в прежнем объеме нам уже не нужен. Знаю, знаю… Но несколько трансатмосферных кораблей мы держим готовыми к вылету: вдруг понадобятся.
В глазах Тиссена загорелся огонек.
– По-вашему, они полетели на Йеллоустон?
– Не исключено. Попрошу вас заглянуть в свои журналы. Есть имена префектов, и нужно выяснить, какие корабли они брали для заданий. Сможете подготовить такую информацию?
– Да, сейчас же этим займусь.
– Вот имена. – Дрейфус вручил Тиссену компад с доступом к директории, в которую загрузил досье на восьмерых членов «Головни».
Тиссен повел Дрейфуса в кабинет и одним прикосновением пальца перенес список к себе на компад. После чего бросил термос на стену и создал консоль.
– Сейчас проверю журналы. Какой период вас интересует?
Дрейфус представил, чем занималась «Головня» до уничтожения «пузыря» Раскин-Сарторий. Для перемещения Часовщика, созданных им вещей и исследовательского оборудования наверняка понадобилась не одна поездка.
– За последние два месяца.
– Готовьте кофе, префект. Пара минут мне понадобится.
Очнулась Талия с головной болью, ужаснейшей в жизни. Казалось, в висок ей вогнали гвоздь. Только попробовала вспомнить, откуда эта боль, – ощутила легкий дискомфорт во всем теле. Дышалось тяжело, руки были оттянуты назад так, словно она вывихнула оба плеча.
Что-то давило на грудь. Что-то впивалось в спину. Талия открыла глаза и огляделась по сторонам, припоминая, где находится и что, собственно, произошло.
– Осторожно, – проговорила Мэриэл Редон. Как и Талия, она сидела на полу спиной к ограде; как и у Талии, руки у нее были скрещены и привязаны к столбику. – У вас все хорошо, префект Нг. На голове большая шишка, но кровотечения нет. Как только выберемся отсюда, мы вас осмотрим.
– Что случилось? – спросила Талия через завесу боли. – Я не помню.
– Вы спустились под основание шара и хотели активировать таймер на хлысте-ищейке.
– Да, верно, – пролепетала Талия.
Какие-то проблемы с хлыстом-ищейкой в памяти отложились, но подробности вырисовываться не желали.
– Там ударились головой о балку и потеряли сознание.
– Я ударилась головой?
– Сюда вас принес гражданин Парнасс.
Случившееся потихоньку воскресало в памяти. Талия вспомнила, как заело второе кольцо таймера и как она решила взорвать хлыст вручную. Вспомнила полную безмятежность: мелочи жизни рассеялись, оставив разум потрясающе чистым, свободным, полным перспектив, словно ночное небо. Дальше в воспоминаниях зияла дыра.
– Где Парнасс?
– Пошел ставить таймер, – ответила Редон. – Вы же показали ему, как это делается.
– Нет… – начала Талия.
– Ждем его с минуты на минуту. Парнасс сказал, что вернется и успеет привязаться.
– Он не вернется. Таймер заклинило… Я не ударилась. Это Парнасс меня оглушил.
– Зачем ему? – недоуменно спросила Редон.
– Затем, что там, внизу, я хотела взорвать хлыст. По-другому не получалось. Парнасс мой план не одобрил и решил сам взорвать.
Лицо Редон перекашивалось: постепенно до нее доходила страшная правда.
– То есть Парнасс погибнет?
– Сюда он не вернется. Я показала ему, как задавать настройки. Он точно знает, что нужно делать.
– Кому-то нужно спуститься туда и отговорить Парнасса, – сказала Редон. – Он такой же гражданин, как мы, и не должен ради нас жертвовать собой.
– Когда он ушел?
– Довольно давно.
– Больше чем на сто секунд выдержку не поставить. И ждать Парнассу нечего.
– Значит, мы вот-вот покатимся?
– Если хлыст сработает. Если роботы не прорвались через завалы и не остановили его. – Талия понимала, что должна испытывать благодарность, но вместе этого чувствовала себя преданной. – Черт его дери! Зачем принес меня сюда? Столько времени потратил!
– Может, кому-то стоит?..
Договорить Редон не успела. По шару прокатилась взрывная волна. Судя по тому, как тряхнуло позвоночник Талии, хлыст рванул с максимальной мощностью. Лишь тогда Талия вспомнила, что он новый, полученный со склада пару недель назад. Энергии в нем было предостаточно.
Шар сильно качнуло. Анклав за окном накренился, потом снова выровнялся. Секунда грохота плюс несколько секунд эха – вот и весь взрыв.
Опять стало тихо. Ни шар, ни анклав за окном больше не качались.
– Не получилось! Шар не скатывается, мать его так! – выругалась Талия.
– Погодите, – тихо сказал Келлибо.
– Ничего не получилось, гражданин Келлибо. Мы не движемся. Силы взрыва не хватило. Я подвела вас, запорола наш единственный шанс.
– Да погодите вы!
– Что-то происходит, – вмешался Катбертсон. – Слышите, как скрежещет металл?
– Мы наклоняемся, – объявила Редон. – Смотрите!
Талия повернула голову в тот самый момент, когда белый шарик архитектурной модели покатился к окну напротив центра голосования.
Снизу донесся громоподобный вой, словно подпиленная балка разом лишилась всей своей крепости. За ней завыла вторая балка, потом третья, потом хором завыло столько балок, что и не сосчитать.
Пол накренился еще сильнее. Талия почувствовала, как натянулись путы. Угол крена уже составлял градусов десять-пятнадцать. Внизу что-то гнулось и смещалось. У Талии эти звуки ассоциировались не с разрушением здания, а с агонией дикого зверя.
Тем временем угол наклона достиг двадцати градусов и продолжал расти.
– Получилось, – сказала она. – Мы движемся.
Разбросанную одежду и строительный мусор понесло к внешней стене. Модель музея загремела по полу и развалилась на части. Угол вырос градусов до тридцати. У Талии засосало под ложечкой. Анклав за окном наклонялся все страшнее. Стали видны участки, которые из шара прежде не просматривались, а предстоящий спуск неожиданно показался куда длиннее. Пятьсот метров – высота немалая. Вспомнилось, что говорил Келлибо: «Этот трюк смахивает на самоубийство».
Вдруг он прав?
Крен увеличивался быстрее. Сорок градусов, сорок пять. Казалось, руки сейчас оторвутся, а ведь пока их оттягивал лишь вес Талии. Когда шар покатится, станет еще хуже. Пятьдесят пять градусов. В окнах замаячило основание башни. Мимолетного взгляда хватило, чтобы понять: насчет боевых роботов она не ошиблась. Насколько просматривалась башня, они были везде – облепили ее, словно черная плесень. Наверняка они подобрались к самому шару.
Что-то сломалось. Шар упал на несколько метров, словно верх башни рассыпался или просел под весом роботов. Потом раз – и шар покатился по стене. Угол крена подскочил до девяноста градусов. Проанализировать ситуацию или хотя бы оценить, на сколько они спустились, не хватало времени. Времени хватало для одной-единственной мысли: «Пока получается!»
На миг руки потянуло особенно сильно. Талия решила, что шар достиг основания башни и теперь катится по горизонтали. Она попробовала определить, замедляется ли шар, только разве на таком сосредоточишься?
Среди натужных хрипов послышался голос Келлибо:
– По-моему, мы уже за территорией музея.
– Неужели? – отозвалась Талия, перекрикивая сумасшедший грохот.
– Скорость не снижается. Только бы над полосой окон не пролететь!
Такой вариант ни Талия, ни Парнасс не рассматривали. Они считали, что шару хватит разгона, чтобы докатиться до окон и проломить их. О том, что огромная скорость способна пронести его вдоль по полосе, даже не подумали. Зато теперь Талия с ужасом поняла, что шар может прокатиться вдоль анклава и остановиться в его конце.
– Полосу уже видно? – спросила она.
– Вроде бы видно, – ответила Мэриэл Редон. – Только что-то не так.
– Слишком быстро катимся?
– Дело не в этом. Мы ведь должны катиться по прямой?
– Да, – ответила Талия. – А мы не по прямой катимся?
– Полосу окон я вижу, но мы приближаемся к ней под углом.
Встревоженная Талия не знала, что и думать. Они с Парнассом считали, что от основания башни шар покатится прямо или с минимальными отклонениями, вызванными препятствиями и трением. Сейчас она присмотрелась к кувыркающейся местности, попробовала разглядеть серую полосу окон и поняла, что Редон права. От прямой они отклонились, причем сильно, на столкновение с руинам