— И первый арест за проституцию вдруг оборачивается обвинением в магическом воздействии, а это срок куда больший, — договорила я.
— А что с тем фейри, который убил в тюрьме заключенного, пытавшегося его изнасиловать? Он теперь под судом за убийство? — спросил Джереми.
— Он расколол тому типу голову будто куриное яйцо, — напомнила Люси.
— Ваш закон обращается с нами как с чудовищами, если у нас случайно не окажется дипломатического иммунитета или знаменитой принцессы.
— Ты несправедлив, — сказала я.
— Я несправедлив? В Америке еще ни один сидхе в тюрьме не сидел. А я из малого народца, Мерри. Поверь мне на слово, люди всегда относились к вам не так, как ко всем остальным.
Мне хотелось возразить, но аргументов не было.
— Вы не спрашивали у хирурга, не оперировал ли он других фейри? — спросила я у Люси.
— Нет, но можем спросить.
— Погибшие феи-крошки выглядели вполне типично, но лучше бы проверить, не пытались ли они сделать что-нибудь, чтобы приблизиться к человеческому облику.
— Но смысл? Все равно они ростом с куклу Барби, кто их примет за человека?
— Некоторые феи-крошки могут менять рост — до трех-пяти футов. Не самая обычная способность, но встречается. И тогда уже и крылья можно подвязать — разные крылья по-разному.
— Серьезно? — спросила Люси.
Я глянула на Джереми.
— Была такая звезда немого кино — фея-крошка, которая прятала крылья, — сообщил он. — И еще я официантку одну знал когда-то.
— И что, никто из клиентов ничего не заподозрил?
— Она пользовалась гламором.
— Не знала, что феи-крошки так хорошо им владеют.
— О, из них многие владеют гламором лучше сидхе, — сказала я.
— Ну дела! — поразилась Люси.
— У нас есть древнее присловье: феи-крошки идут первыми, а мы за ними. Из него вроде бы следует, что феи-крошки появились раньше всех нас. Не сидхе или древние боги измельчали и стали ими, а скорее наоборот — из них появились мы.
— И это правда? — спросила она.
— Насколько мне известно, никто не знает.
— Это наш вариант вопроса о курице и яйце, — усмехнулся Джереми. — Кто появился раньше, феи-крошки или сидхе.
— Сидхе говорят, что мы, но, если честно, свидетелей я не знаю.
— Несколько фей, убитых там на холме, работали по найму, — сказала Люси. — Но я думала, они работали в своем обычном облике. Мне в голову не приходило, что они могли притворяться людьми.
— А кем они работали? — спросила я.
— Одна — портье в гостинице, у другого — свое дело по уходу за газонами, еще были ассистент флориста и гигиенист-стоматолог. — Она нахмурилась. — Насчет последнего я и сама удивилась.
— Я бы проверил повнимательней его и девушку из гостиницы, — сказал Джереми.
— А остальные чем занимались? — спросила я.
— Один работал у того, кто за газонами ухаживал, и двое были безработные. Насколько я поняла, они были профессиональными цветочными феями, как бы ни понимать это слово.
— Понимать так, что они ухаживают за своим конкретным видом растений, чаще цветов, и работа ради денег им не нужна, — ответил Джереми.
— Имеется в виду, что у них достаточно магии, чтобы не приходилось зарабатывать на жизнь, — пояснила я.
— А это типично для фей-крошек или скорее нет?
— Бывает по-разному, — сказала я.
В кармане у Люси зазвонил телефон. Она несколько раз сказала в трубку: «Да, сэр», закончила разговор и вздохнула.
— Тебе лучше выйти наружу, Мерри. Не скрываясь под маской. Это мой непосредственный начальник, он хочет, чтобы ты показалась репортерам, и они разошлись. Их там столько, что ребята боятся выносить тела чтобы в толпе не застрять.
— Мне жаль, Люси, что из-за меня так вышло.
— Нет-нет, ты мне дала как раз ту информацию, которую мы бы просто так не добыли. А, да. Он предлагает тебе на всякий случай прихватить с собой своих мужчин.
— Он же имеет в виду сидхе, а не меня? — спросил Джереми.
Люси улыбнулась:
— Поймем мы его именно так. Пусть хоть кто-то из вас останется, пока мы здесь не закончим.
— Ты же знаешь, детективное агентство Грея…
— И Харта, — добавил Джулиан.
— И Харта, — улыбнулся ему Джереми, — всегда радо помочь.
— Я отправил Джордана домой. У него эмпатия развита немного сильней, чем у меня, и он ловит остаточные эмоции.
— О'кей, — сказала Люси.
— Если вы поторопитесь, еще застанете его в холле! — сообщил Джулиан.
Вглядевшись в его улыбающееся лицо, я спросила:
— Его подвезти не нужно?
— Он сам не попросит, но если вы предложите, Мерри, он согласится.
— Хорошо, тогда я уезжаю и прихватываю Джордана. Я его высажу у конторы, пусть печатает отчет. А с тобой мы, возможно, увидимся за ужином.
Он кивнул:
— Надеюсь, не увидимся.
— Я тоже на это надеюсь, — сказала я и пошла в другую комнату за Рисом и Галеном, которых пропустили в квартиру как лицензированных частных детективов, а потом отправилась за Шаред и Катбодуа в холл, потому что их полиция дальше не пустила, как и Шолто, тоже не имевшего лицензии детектива. Я надеялась застать там и Джордана. Джулиан не стал бы о нем говорить, если бы он был в нормальном состоянии. Я не чувствую эмоций, остающихся на месте убийства, и не устаю этому радоваться каждый раз, когда вижу, как они действуют на эмпатов.
Глава 31
Джордана мы нашли уже на лестнице. Он был бледен, на лбу пот, кожа холодная и влажная на ощупь. Не застав его в холле, я испугалась, что он уже ушел, но он совсем скис: спускаясь, он практически висел на Галене, а Джордан, в отличие от брата, тискаться не любит.
Прическа у него в точности повторяла прическу Джулиана, но костюм — красновато-коричневый твидовый пиджак и коричневые слаксы, а рубашка густо-красная. Яркие цвета, наверное, хорошо смотрелись на нем в начале дня, но теперь только подчеркивали его бледность.
Мы все сбросили гламор, так что на улице нас встретили крики:
— Вот она!
— Принцесса!
— Принцесса Мередит, сюда посмотрите!
Кто-то обратил внимание не на меня:
— Что с Хартом? Почему он так бледен?
Прозвенел женский голос:
— Такое страшное убийство?
Приятно было знать, что вся эта толпа людей за полицейским барьером собралась не только ради фотографий принцессы сидхе. Здесь двое погибших, это должно быть важнее.
Вперед выбрался мужчина в деловом костюме и заорал, перекрикивая шум:
— Принцесса и ее свита не уполномочены отвечать ни на какие вопросы в связи с расследованием.
Он повернулся к двоим копам в форме, которых привел с собой, и они пошли к нам — наверняка им поручили проводить нас к машине. Я глянула на толпу репортеров: их столько вывалило на улицу, что, если бы полиция не блокировала выход на дорогу, там бы мопед не проехал, не то что машина. Вряд ли нам хватит двух копов.
Но тут на другой стороне дороги толпа заволновалась, репортеры закружились, как вода, когда ее перемешивают палкой. В толпу врезался Утер. Пожалуй, больше копов нам не понадобится — хватит и одного призрака-в-цепях.
Утер ростом девять футов, но впечатляют не только его размеры. Голова у него наполовину человеческая, а наполовину кабанья, из-под губ растут громадные клыки, загибающиеся вверх и наружу, как у матерых кабанов. Не так давно Утер помогал нам пройти через толпу, так журналисты расступались перед ним, как воды Красного моря. Сейчас многие тоже шарахнулись прочь, но нашлись и такие, что подступили к нему с вопросами. Только вопросы были не об убийстве и даже не обо мне.
— Константин, Константин! Когда выходит ваш новый фильм?
Другой голос крикнул:
— Какой у вас рост и вес?
— У меня все со слухом в порядке? — спросила я. — Я их правильно расслышала?
У Джордана подогнулись колени, но Гален успел его подхватить и донес до ограждения. Рис положил руку на лоб Джордана.
— Плохо дело.
— А что с ним? — спросил Шолто.
— Чародейская напасть, — коротко сказал Рис.
— А!
— Что? — удивилась я.
— Старое название для истощения, наступающего у переработавших магов. Я подумал, что Шолто так объяснить быстрей.
— Зато мне пришлось объяснять дольше, — виновато улыбнулась я.
Рис пожал плечами.
Утер на дороге мотал большой клыкастой головой — слышно мне не было, но я догадалась, что он отрицает свое тождество с неведомым Константином. Видимо, Утер не единственный призрак-в-цепях в Лос-Анджелесе, и тот второй снимается в кино. Странно. Я люблю Утера как друга и коллегу, но лицо у него не так чтобы киношное.
Через чуть поредевшую толпу пробрался парамедик со «Скорой» и подошел к нам. Он был среднего роста, блондин, с цветными прядями в волосах, выдававшими не совсем человеческую кровь, но от него исходила волна уверенности, свойственная лучшим целителям.
— Позвольте я на него взгляну.
Он тронул лоб Джордана, как и Рис, но еще проверил пульс и посмотрел зрачки.
— Пульс в порядке, но у него шок.
Словно в доказательство, Джордан задрожал так, что зубы застучали. Нам пришлось отнести его в машину «Скорой». Его положили на носилки. Джордан запаниковал, когда его обступили медики, и потянулся к нам руками.
— Мне надо рассказать, пока оно не ушло!
Мне понятно было, о чем он говорит: как большинство парапсихиков, Джордан удерживал видение только короткое время, а потом детали исчезали из памяти.
Парамедик, которого звали Маршалл, сказал:
— Вам всем в машине не поместиться.
Как самая маленькая, я забралась в машину, взяла Джордана за руку и попыталась никому не мешать. Маршалл с напарником завернули Джордана в термоодеяло и приготовили капельницу.
Джордан оттолкнул их руки:
— Нет, не сейчас!
— У вас шок, — сказал санитар.
— Знаю. — Джордан схватил меня за руку, глядя слишком широко раскрытыми глазами, вытаращенными, как у готовой понести лошади. — Они так испугались, Мерри, так испугались!
Я кивнула: