Harvard Business Review , совершение таких ошибок – это «действенный способ ускорить вынесение уроков и повысить конкурентоспособность».
Именно по этой причине психологи, как бы парадоксально это ни звучало, советуют нам терпеть неудачи пораньше и почаще. В своей книге «Пародокс перфекциониста» Тал Бен-Шахар пишет, что «научиться справляться с последствиями неудач мы можем, только лишь потерпев неудачу, пережив ее. Чем раньше мы сталкиваемся с трудностями и проблемами, тем лучше мы будем подготовлены к преодолению препятствий, которые обязательно будут поджидать нас на пути»11.
Исследования подтверждают это. В рамках одного эксперимента, предусматривавшего обучение участников работе с компьютерной программой, половине участников настоятельно порекомендовали не допускать ошибок, а другой половине сказали, что в процессе обучения можно ошибаться12. В итоге участники из второй группы не только испытывали более выраженное чувство самоэффективности, но и, поскольку научились находить нужный путь методом проб и ошибок, впоследствии демонстрировали гораздо более высокую скорость и четкость при работе с этой компьютерной программой.
Как третий путь скрывается от нас
К сожалению, как было сказано выше, путь от неудачи к успеху не всегда легко заметить. В разгар кризиса мы можем сфокусироваться на существующем положении вещей и забыть, что есть и другой путь. Нечто подобное я наблюдал в 2008 году: финансовый кризис тогда в мгновение ока выбил почву из-под ног у персонала множества компаний.
Один день запомнился мне особенно хорошо. Я находился в манхэттенском небоскребе – глядел на то место, где когда-то стояли башни-близнецы, обрушившиеся 11 сентября семью годами ранее. Воспоминания о том дне, возможно, были весомым поводом испытывать некоторые угрызения совести в отношении предстоящего выступления на тему психологии счастья перед аудиторией из вице-президентов всемирно известной компании – эмитента кредитных карт. Когда я вошел в конференц-зал и ощутил атмосферу всеобщего уныния, эти угрызения совести только усилились. Вместо уверенных улыбок и прямого зрительного контакта (получить это от аудитории рассчитывает каждый оратор) меня встретили мертвенно-бледными лицами и полной тишиной. До начала моей лекции оставалось еще полчаса, а у присутствующих только-только завершилось утреннее совещание. Обычно во время таких пауз все очень быстро что-то набирают на своих смартфонах, одновременно попивая кофе и общаясь по меньшей мере с четырьмя коллегами. Но в этот раз все было не так.
Глава службы персонала поспешно отвел меня в сторону и заговорил обеспокоенно, приглушенным тоном. Оказывается, присутствующих только что проинформировали о планируемой реакции компании на резкое ухудшение экономической ситуации, что предусматривало масштабную реорганизацию, расширение круга должностных обязанностей работников и существенное сокращение штатов. Эти люди не потеряли работу, сказал он, но многим придется расстаться с ценными членами своей команды и коллегами, и их карьерные перспективы будут уже совсем иными, нежели еще сегодня утром.
Прежде чем я полностью осознал, насколько серьезно почва ушла у них из-под ног, к моей рубашке прикрепили микрофон. Я редко когда боялся говорить о счастье, но это был именно такой момент…
В течение последующих нескольких недель и месяцев я шагал по коридорам офисов компаний из списка Fortune 500 в Гонконге, Токио, Сингапуре, Сиднее, Лондоне и Нью-Йорке, мысленно готовясь к выступлению перед людьми, которым только что сообщили, что все бонусы отменяются и что персонал сократят практически наполовину. В каждой из этих компаний я встречал немало управленцев и работников, которые настолько оцепенели от страха, что были не в состоянии предпринять какие-либо действия. Их ментальная карта, похоже, была сфокусирована на мрачном настоящем или, что еще хуже, только на путях, ведущих дальше вниз – к безработице или банкротству.
Так, управляющая небольшой производственной компанией из Сиэтла поведала мне, что когда-то ее команда славилась «живыми» совещаниями, а теперь на совещаниях все сидят, глядя перед собой невидящим взглядом и практически не раскрывая рта. Топ-менеджер строительной компании из Йоханнесбурга посетовал, что его обычно общительные сотрудники отдела сбыта теперь стараются избегать телефонных звонков клиентам, не желая сообщать им плохие новости. Сотрудники не видят позитивного будущего для этих клиентов и для себя, поэтому не хотят утруждать себя общением с потребителями. В штаб-квартире одной крупной финансовой компании я вышел на узкий мостик над операционным залом размером с четыре футбольных поля. Обычно набитый битком и невообразимо шумный, этот гигантский зал теперь был окутан зловещей тишиной. Люди ходили возле мониторов с опущенными головами, избегая зрительного контакта и, как мне показалось, избегая работы вообще.
Именно тогда, когда ситуация требовала дополнительных усилий, люди, с которыми я встречался, казались парализованными, будто они сдались. Что же происходило?
Исследование беспомощности
Чтобы понять психологию неудач и успехов в современном деловом мире, нам нужно ненадолго вернуться в прошлое…
В 1960-х Мартин Селигман еще не был основоположником позитивной психологии. Он был лишь магистрантом, изучавшим в лаборатории своего университета нечто противоположное счастью.
Исследователи постарше проводили в этой лаборатории эксперименты на собаках, сочетая звуки, такие как звон колокольчика, со слабыми ударами током, чтобы посмотреть, как собаки будут реагировать на сам звон колокольчика13. После формирования условного рефлекса исследователи помещали собак в большую клетку с двумя отсеками, разделенными невысокой перегородкой. В одном отсеке собаки получали удары током, а в другом – нет, и перепрыгнуть через перегородку животным было несложно. Исследователи спрогнозировали, что когда собаки услышат звон колокольчика, они немедленно переберутся в безопасный отсек клетки, чтобы избежать удара, который непременно последует. Но произошло совсем не это.
Как Селигман рассказывает эту историю сегодня, однажды он, войдя в лабораторию, услышал, как один исследователь говорит другому: «Эти собаки никак не реагируют на звон. С ними что-то не то…» До начала эксперимента подопытные без проблем перепрыгивали через перегородку, но теперь просто лежали в клетке… Пока исследователи обдумывали факт, представлявшийся неудавшимся экспериментом, Селигман осознал ценность того, с чем они только что столкнулись: ученые, сами того не подозревая, обучили животных беспомощности. Ранее собаки усвоили, что за звоном колокольчика обязательно последует удар током. Поэтому теперь, в этой новой ситуации, они даже не попытались перебраться в безопасный отсек клетки, так как были убеждены: им в любом случае не избежать удара током. Подобно сотрудникам отдела сбыта строительной компании из Йоханнесбурга, они, вероятно, думали: «Зачем утруждать себя этим?»
После нескольких десятилетий изучения поведения человека Селигман и его коллеги установили, что проявления беспомощности, которые он наблюдал у тех собак, присущи и людям.
Когда мы терпим неудачу или когда на нас обрушивается удар судьбы, мы можем стать настолько беспомощными, что попросту сдаемся.
Все дело в том, что в нашем современном, зачастую стрессогенном деловом мире рабочие места, отделенные друг от друга перегородками, – это те же отсеки экспериментальной клетки, а работники – те же собаки. Одно исследование наглядно показывает, насколько мы, люди, подобны этим четвероногим созданиям. Исследователи привели две группы людей в комнату, включили громкий звук и сказали испытуемым, что они должны разобраться, как выключить его, нажимая различные кнопки на пульте14. Участники из первой группы попробовали все сочетания кнопок, но ни одно не дало желаемого результата. (Еще один пример коварства психологов!) Участники же из второй группы, выступавшей в качестве контрольной, смогли при помощи кнопок на пульте отключить звук. Затем обе группы перевели в смежную комнату (вспомните экспериментальную клетку собак!) и снова поставили им ту же задачу, включив неприятный звук.
В этот раз участники из обеих групп могли без проблем избавиться от раздражителя, протянув руку к пульту в другом помещении, – подобно тому, как собаки легко могли перебраться из одного отсека в другой. Контрольная группа быстро поняла это и отключила звук. А участники из экспериментальной группы, которые в первом случае не смогли ничего поделать со звуком, теперь просто положили руки на колени, даже не пытаясь его отключить. Как сказал один из исследователей, «все выглядело так, будто они поняли, что не в силах что-либо сделать, а потому даже не пробовали, несмотря на то что все прочее – время и место – изменилось. Свою беспомощность перед этим звуком они перенесли на следующий эксперимент»15.
Экономический кнут
Шанхай – город, заслуживающий уважения за одни только темпы его расширения. Еще совсем недавно, в середине 1990-х годов, этот город, в котором сегодня проживают 19 миллионов человек, состоял по большей части из сельскохозяйственных угодий. Но когда в Китай потекли иностранные инвестиции и развернулась интенсивная застройка городских территорий, 20-этажное административное здание, некогда самое высокое в городе, внезапно оказалось весьма скромным на фоне 100-этажных небоскребов, заполонивших город, суля процветание, которому, казалось, не будет конца.
К тому времени, как я совершил первую свою поездку в Шанхай (а дело было летом 2008 года), эти радужные перспективы зависли в воздухе – причем не только в Китае, но и в других странах, развивающихся и развитых. Везде, где мне довелось побывать, от 104-го этажа административного здания в Пудонге (деловой район Шанхая) до торгового зала Нью-Йоркской фондовой биржи, я встречал людей, пребывающих во власти стресса. Будучи не в силах спрогнозировать, куда финансовое цунами направится далее, они были охвачены отчаянием и не могли двигаться вперед. Я не совсем понимал, почему они пребывают в таком оцепенении, пока один управленец не объяснил мне популярно: «На рыночные силы я влиять не могу. На цены на акции я влиять не могу. На решения своих начальников я влиять не могу. Так что я абсолютно беспомощен! Такое ощущение, что с каждым днем вода поднимается все выше и выше к горлу».