Книга XБАНАНОВАЯ РЕСПУБЛИКА
50
Я двигался на голоса с одной лишь мыслью в голове: «Спасти Каден».
Меня переполняла готовая выплеснуться наружу ярость. Я больше не был прежним Та-Хином, величайшим игроком в мяч Сего Мира, мастером игры жизни и смерти, готовым бросить вызов богам. Я стал призраком, пробивавшим себе путь с одного уровня преисподней на другой, но пока неспособным добиться упокоения в небытии. А теперь у меня появилась и иная цель.
Голоса звучали из-за металлической двери. Я с разбегу ударил в нее плечом, а когда она распахнулась, устремился внутрь.
Трое мужчин, один из них стоял, двое сидели, воззрились на меня в изумлении. Каден находилась тут же, сидела рядом с ними.
Стоявший мужчина попытался что-то сказать, но не успел: я ударил его ногой по колену, вмазал локтем в его лицо и следующим движением рванул со стула второго, но тут внезапно Каден закричала:
— Прекрати! Это мои друзья!
Она схватила меня за руку, и я замер, хотя продолжал держать мужчину за горло, готовый обрушить удар на его лицо.
— Это друзья, — повторила она.
— Как они могут быть друзьями, если они нас похитили?
— Они разыграли похищение, понимаешь? Это была игра. Одна видимость.
— Разыграли?
— Отпусти меня, негодяй, — прохрипел мужчина, которого я удерживал. — Сказано же тебе — похищение разыграли.
Я врезал ему по физиономии, и он упал, схватившись за расквашенный нос.
— Когда кого-то разыгрывают, ему не причиняют вреда, — пояснил я.
— Tax, прошу тебя, позволь мне все объяснить! — взмолилась Каден. — Никто не хотел ничего дурного. Мы не собирались вредить тебе. Позволь, я все объясню!
Третий мужчина скрючился у переборки, замерев в ужасе. Заметив бутылку с водой, я схватил ее, сел, присосался к ней, а опустошив, отшвырнул и лишь после этого сказал:
— Объясни.
Голова моя шла кругом, сердце бешено колотилось. Каден чуть не плакала, да я и сам был близко к тому, чтобы разрыдаться. Или кого-нибудь убить: это уж как получится, в какой форме выплеснется оллин. Каден устроила заговор, чтобы похитить меня? Связать, как животное, которое собираются зарезать? Что же это получается — она тоже враг?
Ладно, пусть попробует объяснить, пока я ее не убил. И всех их заодно.
Она села напротив меня, содрогаясь всем телом. Третий мужчина оставался неподвижен: забился в угол и таращился на меня оттуда, как загнанный зверь. Двое его товарищей валялись на полу: один молча подергивался, другой стонал.
— Чем ныть, лучше бы посвятил эту свою кровь богам, — буркнул я.
В отсек заглянула женщина в униформе. Она в изумлении воззрилась на меня, но исчезла, когда Каден махнула рукой.
— Я должна им помочь, — сказала она.
Я не стал ей мешать. Взял еще воды и пил ее, пока она, вытащив из угла своего перепуганного сообщника, вместе с ним помогала упавшим подняться. Когда все трое были на ногах, она снова села, взглянула мне в лицо и сказала:
— Мне очень жаль, Тах. Это было необходимо. Представляю себе, что ты обо мне думаешь.
Я пожал плечами.
— Я много чего разного думаю. — Кивнул на иллюминатор. — Чудной самолет. Я их много видел, по телевизору, но не таких.
— Это «Скопа», старая модель. Полусамолет, полувертолет. Два пропеллера создают возможность вертикального, без разбега, взлета и такой же посадки.
— Надо же, птица, которая умеет летать по-разному, — пробормотал я, думая о том, как же мне лететь на этой «Скопе», если я сброшу с нее всю эту компанию. — Эти люди, они ведь не из Зонального управления безопасности? — сказал я.
— Да. А как ты догадался?
— От них пахнет жаждой.
Кроме того, я знал, что они не пьют крови. И не служат Свежующему Господину.
Каден посмотрела на них.
— Да, кожа у них грязная, шелушится. Все из-за нехватки воды. Длительное обезвоживание приводит к высыханию кожи, она морщится, трескается. — Каден прикоснулась к своей щеке. — Я, наверно, тоже пахну жаждой.
Пахла она как цветок, но в тот момент мне не хотелось об этом думать.
— Тах, ты выглядишь как дикий зверь в клетке, готовый порвать нас в клочья. Расслабься: мы ведь на высоте в несколько тысяч футов.
Я улыбнулся:
— Да, лететь вниз всем вам придется долго.
— Ты думаешь, я предала тебя? Это не так. Мы такие же жертвы, как и ты.
— Зачем ты это сделала?
Она ответила не сразу, словно ей потребовалось обдумать мой вопрос.
— Чтобы помочь умирающим людям в Америке и Мексике и тем в остальном мире, которые скоро тоже начнут умирать. Хольт признает, что заражение вызвано Пернатым Змеем. Мы считаем, что он пришелец из иного мира, инопланетянин. Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Ну а как же? Сигурни Уивер могла бы стать замечательным игроком в мяч, как моя подруга Иксчель. Она убила пришельца. Три раза. Фильм называется…[47]
— Прекрасно, ты и вправду в курсе. Правда, мы считаем, что наш пришелец куда опаснее тех, с которыми пришлось иметь дело Сигурни.
— Пернатый Змей спустился с неба, как и «Человек, который упал на Землю». Он…
— Да, я знаю предание об огненном боге, пересекшем небосвод. Но наши власти говорят миру совсем другое. Они по-прежнему утверждают, будто заражение вызвано землетрясением. А зачем, спрашивается, скрывать, что за всем этим стоит злая воля пришельца или кого еще? Почему они лгут всему миру?
Я пожал плечами:
— Потому что это власти.
— Потому, что они состоят в сговоре. Они знают, что за происходящим кроется нечто такое, что если мы узнаем правду, то восстанем. И подумай, Tax, насколько же это ужасно: правда, угрожающая их власти, кажется им опаснее и вреднее катастрофы, угрожающей выживанию всего мира. Вот почему мы боремся со всем этим — с властями и с умалчиванием истины.
— Ты и эти люди?
— Не только, есть еще многие другие. Сообщество единомышленников, считающих, что им довелось побывать в руках пришельцев. Мы называем себя «лягушками», потому что этих маленьких животных традиционно используют в школах для биологических опытов.
Я не очень понял, что она имела в виду, говоря о лягушках, не знал, что мне думать о сокрытии правды, но это был не первый случай, когда жители здешнего мира меня озадачивали.
Каден нашла себе соратников, чтобы вместе пройти все девять преисподних. Оно бы и ничего, но, видя этих троих, я решил, что предпочел бы проделать сей путь в одиночку… да и для Каден было бы лучше пойти со мной. На площадке для игры в мяч ее сподвижники не продержались бы и нескольких секунд.
— Ты меня понимаешь, правда ведь, Тах?
— Конечно. Это же элементарно, Ватсон.
Лас-Вегас, сказала мне Каден несколько минут спустя.
— Мы направляемся в Лас-Вегас.
Он снова встала, чтобы помочь своим друзьям, и вернулась на место, остановив кровотечение. Впрочем, малый с разбитым носом продолжал хныкать. Зря я его сразу не прикончил, не приходилось бы теперь слушать это нытье. И чего я медлил?
Насмотревшись в своем заточении телевизора, я, разумеется, знал про Лас-Вегас, но понятия не имел о том, что там случилось после распространения заражения.
— Как там обстоят дела?
— Очень плохо. Это выгребная яма, куда стекаются отбросы со всей Зоны. Вегас стал родным домом для убийц, грабителей и головорезов. Они называют его теперь Городом Грехов, но правильнее бы было — Город Убийств. Раньше там было множество больших казино, тянувшихся по обе стороны огромного бульвара, и этот бизнес кормил около двух миллионов местных жителей, но когда воды реки Колорадо и озера Мид покраснели, все, кроме нескольких тысяч человек, или умерли, или рванули на север. Воды в долине осталось как раз на несколько тысяч…
— Нас двадцать тысяч, — подал голос тот самый мужчина, который поначалу сидел в углу, сжавшись в комок от страха. Сейчас он набрался храбрости и сел рядом с нами.
— Это максимальная емкость нашей экосистемы. Прирост населения нулевой. Чтобы кто-то завел ребенка, нужно, чтобы кто-то умер… причем желательно сразу.
— Здания бывших казино захвачены бандами…
— Выживают самые приспособленные, — пожал плечами мужчина. — И сливки всплывают на поверхность.
— Не сливки, а пена. Вожаки шаек, которые называют себя полководцами и правителями, а захваченные ими казино и отели городами-государствами. И затевают войны с другими казино ради забавы.
— Не ради забавы, а как раз ради обеспечения нулевого прироста населения. Они отслеживают ситуацию и знают, сколько людей должно умереть, чтобы остальным хватило воды для выживания. Чтобы регулировать численность, и устраиваются эти войны.
— Это мне знакомо, — сказал я. — У нас такие войны называются «цветочными».
— Все они убийцы, — отрезала Каден. — С ними даже Зональное управление не хочет связываться, вот они и творят что хотят.
— Про «Город грехов»[48] я знаю. Смотрел «Казино», «Покидая Лас-Вегас», «Страх и ненависть в Лас-Вегасе», «Вива Лас-Вегас»[49]. Элвис мне очень нравится.
Я принялся напевать, раскачиваясь в такт мелодии, но прервался, когда Каден рассмеялась:
— Тах, уж поверь мне на слово, Элвиса из тебя точно не выйдет.
— Ну и ладно. Ты мне лучше вот что скажи: если там все так плохо, почему мы туда летим?
— Это все Коджи Ода.
— Не понял.
— Загадка. Тайна, обернутая в головоломку.
Я покачал головой:
— Тем более не понял.
— Все дело в воде. Это слово всплывает сразу же, как только ученые заводят разговор про Коджи Ода. Он астробиолог, как и я. Специализировался по воде, изучал ее на Земле, искал ее признаки на Марсе, на Энселаде, спутнике Сатурна, на Европе, спутнике Юпитера.
— Так он ученый?
— Да, но не ортодоксальных взглядов. Вроде приверженцев «Нового Века»: для традиционного ученого он слишком привержен философствованию и духовным исканиям. Ученые в большинстве своем воображают, будто знают все или, по крайней мере, способны найти ответы на все вопросы под микроскопами и в лабораторных пробирках. Коджи, в отличие от них, знает, что есть области, недоступные науке — во всяком случае, пока ученые не проявят больше воображения.