е. Она кажется ему проще, чем он представлял ее в своих мечтах. От нее веет спокойствием. До сих пор он думал, что ей страшно, но сейчас видит, что это не так. Возможно, Андела немного испугана, но от этого, ему кажется, она еще более ласкова. Она легко касается его тела, всматривается, чтобы вобрать его образ, напрягает слух, чтобы его слышать. Наверное, хочет убедиться, что Марек действительно здесь.
Они снова и снова произносят имена друг друга, словно заклинания. И пожалуй, это и в самом деле заклинания.
Отец Штепан на время оставляет их одних. Этот священник не очень строг в вопросах веры и давно знает, что жизнь изменчива как ветер. Он не хочет, чтобы их коснулась грязь греха, но в то же время не видит необходимости требовать, чтобы молодые возлюбленные стали святыми. И статуи небожителей покидают свои пьедесталы, а бородатые святые отделяются от картин и улыбаются в уголке, распятый Христос перестает обливаться потом. Только тонкие колонны, разумеется, стоят неколебимо. Они поддерживают своды храма, ближайший мир, а может быть, и сами небеса.
Счастливо место, где встречаются Марек с Анделой. Здесь господствуют усилия людей совершить чудо. Для этого у них лишь одно средство — искусство.
После долгой разлуки Андела сначала показалась Мареку несколько отчужденной. А сейчас уже нет. Никогда еще он не чувствовал себя таким близким ей, никогда он не мог так долго любоваться ею, никогда не читал в ее глазах мысли, что они неразрывное целое, так явственно и понятно, как сегодня. Возможно ли это? Андела ведь уже знает, что такое отцовский гнев, знает все препятствия, и, несмотря на это, она здесь. Лицо ее открыто. Что в нем отражается? Не только красота, но и безоглядная любовь, будущая жизнь и предстоящее рождение. Андела то бледнеет, то краснеет. Она чувствует неукротимое желание жить. Но не одна. Только с Мареком.
— Я очень опоздал? — спрашивает Марек, он всем существом ощущает вдруг тяжесть минувших дней.
— Мне необходимо было тебя видеть. Моя решимость теперь укрепится.
— Ты не оставишь меня?
— Никто не в силах отнять у меня сердце, — отвечает Андела. Она не могла бы быть правдивее, если бы спрашивал ее сам бог.
— Когда ты со мной уедешь? — Марек знает, что долго они уже не могут ждать. Время начинает восставать против них.
— Еще летом, — говорит Андела. — Может, в июле. Шестнадцатого июля. Я подготовлю к этому мать и себя тоже.
— Шестнадцатого июля? Это будет самый прекрасный наш день. — Марек знает, что в этот день Анделе исполнится восемнадцать лет. — А что твой отец?
— Его не будет дома! Он летом заседает в земском сейме. А сейчас лучше уезжай. Тебя здесь никто не должен видеть. Я боюсь за тебя.
Они целуются, как изголодавшиеся, и зарываются лицом друг в друга. Свет вокруг них чудесно меняется: воздух приспосабливается к их дыханию, потолки легкие, как дым, вода уже бездонна, деревьям не нужны корни, потому что они опираются только на листья, утро длится целый день, весна длится вплоть до зимы, люди помнят лишь свое детство, мечты превращаются в явь.
В библиотеку входит отец Штепан. Пора прощаться. Андела кладет руку себе на грудь, а потом подносит ко лбу. Марек чувствует боль, она вот-вот схватит его. Нужны нечеловеческие усилия, чтобы уберечься от нее.
— Дети, — качает головой отец Штепан. Он не представлял себе силу их любви. Но теперь ему кажется, что такую любовь никто не смеет разбить или омрачить.
— Уже ухожу, — отвечает Андела и идет к двери пятясь, не отрываясь взглядом от Марека. Она знает о тайном выходе в боковой стене костела и направляется к нему.
— Храни тебя бог от людского гнева, — говорит отец Штепан Мареку на прощание.
— Благодарю вас, отец Штепан. — Марек низко кланяется монаху. — Я еще раз приеду в июле. Это будет последний раз.
— Храни тебя бог от огня, от меча и от злобы твоих врагов, — напутствует его старый монах.
Марек выходит во двор. Отвязывает коня. В воздухе чувствуется весна. В этом году впервые.
В Кутной Горе Марека ждет неожиданность. Пан Михал здоров, он ходит по спальне в черной бархатной куртке, смеется, показывает пальцем наверх, показывает вниз и отрицательно качает головой. Ни рай, ни ад. Милее всего ему старая надежная земля.
— Насколько любит сын своего отца? Прощает ему, что не умер?
— Отец! — дивится Марек. — Вот счастье! Вот чудо!
— Наверное, сначала бог хотел, а теперь раздумал.
— Предсказывал я вам выздоровление или нет?
— Я уж в самом деле думал, что для меня нет на этом свете места, — серьезно говорит пан Михал. — Поэтому я составлял завещание. Но теперь завещание не имеет смысла. Согласен ли ты с этим?
— Отец, будто вы не знаете, что я желаю вам только добра.
— Знаю, и потому желаю тебе того же. И еще кое-что скажу. Хочу купить деревню, чтобы у тебя было кое-какое имущество. Чтобы не ходил по свету с голым задом. — Пан Михал мнет бороду на заросшем лице. Смотрит на Марека хитрым глазом.
— Возможно ли! — восклицает Марек, пораженный. Он удивляется больше стечению обстоятельств, чем намерению отца. Иметь деревню, как Дивиш! Иметь место, куда он может увезти Анделу!
— Я думаю, пора бы тебе отложить меч, — говорит Михал и хмурит брови. Серебряные пуговицы на его куртке сияют.
— Я сделаю это, — соглашается Марек. Прежде он стремился к переменам, теперь ему хочется постоянства.
— И чтобы ты женился, — продолжает пан Михал.
— Я и об этом думаю, — соглашается Марек. Его мысли сейчас далеко. Свидание с Анделой придало ему уверенность.
— Видишь, и деревня тебе пригодится, — смеется пан Михал.
— Я знаю эту деревню? — пытается угадать Марек.
— Знаешь.
— Светит там в небе месяц?
— Неужели я куплю тебе такую деревню, где не светит месяц?
— А дождь там льет? — Марек должен это знать, потому что Андела любит месяц. Любит дождь. Поэтому деревня Марека не может быть без месяца и без дождя.
— Часто, потому что Лаба притягивает дождь.
— Лаба? Какая это деревня? — Марек никогда не был так любопытен. Ведь речь идет не только о нем.
— Заборжи, — выдавливает из себя в конце концов пан Михал. — Эту деревню мне предлагает пан Ярослав из Уезда как уплату за долг, который иначе не может заплатить. Принять такой долг или нет?
— Да, отец, — с восторгом соглашается Марек. Ведь он вырос в Тынце и вниз на Заборжи смотрел каждый день. Теперь будет наоборот. Из Заборжи он будет каждый день смотреть на Тынец. Как он рад! Ведь они будут соседями с Дивишем из Милетинка. Рано утром они смогут пожимать друг другу руки. Конечно, через Лабу.
Рожемберкская партия бурлит, как кипящий котел. Сторонники этой партии объединяются в союз. Против кого? Против ядовитой змеи, которая ужалила пана Менгарта из Градца и послужила причиной его смерти. Против бешеного пса, который кусает католиков. Против грубого невежды, который поучает университетских магистров. Против молодого фараона, который хочет захватить всю власть в стране.
Это одна и та же личность: Иржи из Кунштата и Подебрад. Против него нужно поднять священную войну. В борьбе против самозваного властителя Праги помогут и два пана-подобоя: Бедржих из Стражнице и Ян Колда из Жампаха.
Казалось бы, суровая зима должна охладить горячие головы. Ведь есть еще время для переговоров. Пан Иржи посылает послов во все стороны, сам ведет переговоры, но противник стоит на своем — воевать во что бы то ни стало. Ненависть отбрасывает всякие аргументы. В конце концов и пан Иржи махнул рукой. Пусть решает оружие. Но и на будущее он учитывает все возможности: переговоры, угрозы, лесть, соглашения, вражду, вознаграждение, дружбу, победу на поле боя и поражение. Однако никто не ждет, что именно он атакует первым.
Время тянется однообразно. Наступает юрьев день, а о ним и конец перемирия с колинским паном. Теперь уже можно начать военные действия.
— Достаточно, если вы оскалите зубы, — говорит пан Иржи на военном свете. — Вы не должны разбивать пана Бедржиха наголову. Я хочу его только припугнуть. Понимаете меня?
— Вот еще новости, — ворчит недовольно Ян Пардус. Из-под нависших бровей, как два угля, горят глаза.
— Я не хочу ввязываться в кровавую войну, — объясняет пан Иржи.
— Чехи привыкли, что их князья — воины, может, они привыкнут и к тому, что сыновья князей не воюют, — не сдержавшись, громко говорит старый гетман. Глаза всех участников военного совета обращаются к нему. Ян Пардус говорит то, что думает каждый.
— Прошлого уже не изменить. Сегодня не то, что вчера. Мы должны объединить королевство, — возражает пан Иржи.
— Значит, теперь рука с оружием только замахивается, а ударить уже не смеет? — Старый гетман не скрывает своей злости.
— Война ведется не только аркебузой и мечом, — терпеливо разъясняет пан Иржи.
Все думают, что ему не хочется воевать по молодости. Наверное, потому, что старое поколение пережило столько войн, что хватило бы на целое столетие. Или, может быть, это голос нового времени и меч теперь будут носить как украшение.
— Это не кончится добром, — отвечает Ян Пардус, окидывая хмурым взглядом собравшихся. На его лице словно пылает зарево всех прошлых костров Табора.
— Моя эмблема и мои знамена всегда будут символом победы, — провозглашает пан Иржи с таким достоинством, словно за его плечами мудрость и победы столетий.
Военный совет успокаивается. Такую речь они и хотели услышать. Теперь никто не замечает, что пан Иржи молод, все забыли, что его военный опыт невелик. Разные взгляды быстро приходят к единству. Войско должно быть там, где находится враг. Главный удар по замку города Колина. Командующий — гетман Ян Пардус. Один отряд легкой конницы нападет на Старый Колин и уничтожит военные повозки, которые, по сведениям лазутчиков, отправляет туда своему колинскому союзнику пан Олдржих из Градца. Начальник отряда — Марек из Тынца. Второй отряд конницы получает особое задание: разведать обстановку в Восточной Чехии. Где сосредоточивает свои отряды Ян Колода из Жампаха? В каком количестве? Вот вопросы, на которые начальник отряда должен точно ответить после возвращения. Возглавляет отряд Дивиш из Милетинка.