А еще я подсела на алкоголь, который, как выяснилось, превосходный анестетик. Правда, утром боль возвращается, но испытывать ее круглосуточно невыносимо, а так хоть на какое-то время удавалось забыться. И все же образы счастливой четы Борисовых преследовали меня повсеместно. Они мне чудились в каждой семейной паре, в каждом ребенке виделись мне черты детей Ильи.
А еще мне по-прежнему хотелось умереть. Понимая греховность подобных мыслей, отделаться от них все равно я не могла. Теперь моим любимым развлечением стал выбор способов самоубийства. Удавку отмела сразу – смерть через повешение человека не красит. Впрочем, не лучшим образом в моем представлении выглядели и утопленники. А вот если наглотаться таблеток… Никакой боли и крови – просто заснешь крепко, и конец всем страданиям. Одна незадача – кроме анальгина, мы с собой в путешествие ничего не взяли, а даже значительная передозировка этого препарата вряд ли приведет к летальному исходу. Не могло идти речи и о том, чтобы купить яд на острове. Во-первых, я понятия не имела, что именно мне нужно. А во-вторых… На самом деле сводить счеты с жизнью, несмотря на всю ее малопривлекательность, всерьез все же не собиралась. Мысли о суициде – не более чем занимательная игра, доставляющая изощренное удовольствие – просто хочется верить, что существует способ прекратить мои страдания.
– Ты меня совсем не слушаешь? – Лара обиженно поджала губы.
– Извини, задумалась, – я попыталась изобразить безмятежную улыбку.
– Снова о нем? – в голосе подруги читалась претензия.
– О ком – о нем? – парировала я. – Мы же договорились, что его не существует! Есть только мы. И точка.
– Да я-то помню, – язвительно произнесла Лара. – Мне кажется, это ты об этом все время забываешь.
– Так что ты там говорила? – я постаралась увести разговор с опасной тропы.
– Я говорила, что оплатила нам поездку на остров.
– Мы и так на островах, – рассмеялась я.
– Ты не поняла, – обиженно пробормотала Лара, – мы отправимся на совсем крошечный островок. Я сняла там домик на пару дней. Представляешь, только ты, я, тишина, покой океана и больше никого.
Меня накрыло волной удивления:
– А как же твое намерение уйти в отрыв?
В первый же день на Мальдивах Лариса объявила, что собирается кутить и веселиться, крутить курортные романы и вообще жить на полную катушку. И вот теперь такой неожиданный поворот сюжета.
– А, – девушка беспечно махнула рукой, – устала я что-то отрываться. Да и ты, если честно, не лучший для этого компаньон. Думаешь, не замечаю, что все эти вечеринки, дискотеки и местные мачо вообще тебя не интересуют?
Я виновато улыбнулась.
– Ну, прости, пожалуйста, я правда очень стараюсь.
– Вот именно, стараешься, – расстроенным эхом отозвалась Лара. – Не так я представляла наш отпуск, – она покачала головой.
– Лар…
– Ой, да ладно, – подружка снова махнула рукой. – Не очень-то и хотелось. На самом деле я и сама не в большом восторге от всех этих Хуанов, Хулио и Ромео.
Я расхохоталась. Впервые за долгое время.
– Не было вроде никого с такими именами?
– А с какими были?
Я наморщила лоб, пытаясь воскресить в памяти хоть одного из парней, с которыми мы проводили время в эти дни. Ничего не вышло.
– Вот и я о том же, – проговорила Лариса. – Пустота. Ни одного имени не могу вспомнить, ни одного лица. Какие-то они все… одинаковые, в общем.
Я кивнула в знак согласия. Что тут скажешь – с истиной не поспоришь.
– Лар, – я прижала руки к груди, – спасибо тебе.
– За что? – удивилась та.
– За все! За поддержку, любовь, заботу. За Мальдивы, за этот остров. За то, что ты – это ты.
– Ой, да брось, – подружка махнула рукой. – Ты коктейль лучше пей. Вкусно?
– Очень! – ответила я совершенно искренне. – А что там?
– Лайм, мята, ром, коричневый сахар, содовая и еще один секретный ингредиент.
Я рассмеялась:
– Вот в нем-то, видимо, все и дело. Мохито не первый раз пью, но этот особенно хорош.
– Еще бы, – ответила Лариса, – я же там пачку снотворного растворила. Неужели не чувствуешь?
– Нет, – я продолжала улыбаться. – А зачем?
– Как зачем? – удивилась подруга. – Чтобы тебя убить.
– А-а-а, вон оно что, – я рассмеялась, – и правильно, давно хотела тебя попросить, а то сама все не решалась. Но ты, как настоящий друг… – неожиданно язык перестал меня слушаться, а веки отяжелели, будто к ним подвесили две довольно увесистые гирьки.
– Эй, – Лара ударила меня щеке, – не спать! Терпи! Не лишай меня удовольствия финальной лебединой песни. Я не хочу, чтобы ты ушла, так и не узнав, кто стоял за всеми твоими неприятностями.
– Слушай, кончай шутить, – язык во рту еле ворочался. – Ой, и впрямь что-то меня в сон клонит. Давай завтра поболтаем. – Я попыталась встать, чтобы добрести до кровати, но ноги, будто налитые свинцом, отказывались слушаться свою хозяйку.
– Ты что, не поняла? Не будет у тебя никакого завтра! – в голосе подруги слышалась сталь. – Ну ты и дура-а-а-а, – протянула она. – Вот реально идиотка. Неужели ты впрямь ни о чем не догадывалась? Ни разу даже подозрения не мелькнуло?
Я попыталась разлепить веки и сфокусировать внимание на разговоре. Получалось слабо – невероятно хотелось в объятия Морфея, реакции притупились, голос Ларисы звучал глухо, как будто из-под гущи воды. А уж смысл сказанного, подозреваю, и в другом состоянии не сразу бы поняла. Теперь же и вовсе…
– Не спать, я сказала! – Лариса вновь отхлестала меня по щекам. Довольно больно, нужно сказать. Зато действенно – на какое-то время желание утонуть в объятиях Морфея меня и впрямь покинуло. – Лена, я тебя ненавижу! – спокойно и даже как-то буднично проговорила Лара. – Ты себе даже не представляешь, насколько сильно!
Неповоротливый язык ворочаться отказался, поэтому задать вопрос, закономерный в данном случае, не удалось. Но Лара и так и все поняла.
– Пытаешься спросить, почему? – усмехнувшись, поинтересовалась она, а я с огромным трудом кивнула в ответ. – Даже не знаю, с чего начать, – девушка скрестила на груди руки, – причин вагон и маленькая тележка.
Лариса откинулась в кресле и вперила задумчивый взгляд в уходящее за горизонт солнце. Яркое пламя заката окрасило небо в удивительный пурпурно-фиолетовый цвет, зрелище, которое в городских джунглях увидишь нечасто.
– Красиво, да? – спокойно поинтересовалась подруга и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Пусть это будет моим прощальным тебе подарком. Согласись, умереть тут и так намного приятнее, чем на заброшенном заводе в собственной блевотине и испражнениях. А ведь могло быть и так. Вполне могло быть, если бы не… Да чего уж теперь, – Лариса махнула рукой. – А помнишь историю с Мелким? – перевела она разговор в неожиданное русло и, поймав мой удивленный взгляд, пояснила. – Наверное, именно тогда я впервые осознала, как сильно тебя ненавижу. Нет, конечно, обид хватало и до этого, но все они… – Лара запнулась, подбирая слова, – в общем, незначительными, что ли, были… А вот тогда ты по мне больно ударила. Помнишь, что ты сказала, когда я в слезах и соплях пришла от следователя?
Я качнула тяжелой головой в знак согласия.
– Вот и я не забыла. Думаешь, мне нужны были твои нравоучительные речи? Мол, пусть посидит немного, подумает… Тюрьма ему только на пользу будет.
Я открыла рот, силясь ответить, но налитый свинцом язык даже не пошевелился.
– Не старайся! – глаза подруги сузились от злости. – Да я и так знаю, что ты скажешь. Что, мол, зато Сашка с наркотой завязал и вообще человек должен нести ответственность за свои поступки, да?
Я кивнула.
– Вот-вот, только брат мой из тюрьмы совсем другим человеком вышел. Сломленным. Да и… – Лара налила в бокал чистый ром и залпом его выпила. – Не тех слов я от тебя тогда ждала. Ох, не тех… Если бы ты тогда помогла… Если бы мы Сашку вытащили… Я бы его и так вылечила, а ты… – подруга махнула рукой. – И как тебе, кстати, самой в тюрьме-то понравилось? Сделали из тебя там другого человека? – Лариса усмехнулась. – Хотя что спрашивать, тебя-то твой ненаглядный Борисов быстро вытащил – всего-то три дня и провела там. А жаль… А фирма! – Лара вскочила со стула и, сжав кулаки, приблизила ко мне свое лицо, нависнув надо мной всем телом. – Сколько раз я слышала, как ты называла ее своим детищем, своим проектом. Своим! – девушка буквально выплюнула это слово мне в лицо. – Как будто меня рядом не было. Как будто это не я поддерживала тебя все эти годы, выполняя всю грязную работу. Что смотришь? Удивлена? – Лара перешла на крик. – Думаешь, почему же я никогда об этом не заговаривала? Почему не настояла на партнерстве? Да я и сама не знаю, почему.
Подруга успокоилась так же быстро, как и возбудилась, и устало уселась на стул, закинув ногу на ногу.
– Ты, наверное, думаешь, будто я сошла с ума, да? – продолжила она свою исповедь. – Как бедолага Паньшин? Но нет, – лицо Ларисы просияло торжеством, – в отличие от него, я извлекла из всей этой истории немалую выгоду. Ты только не подумай, – она мечтательно улыбнулась, – будто я прям всегда мечтала о твоей смерти. Вовсе нет. Даже больше – поначалу мне и в голову ничего такого не приходило. Хватало мелких пакостей. Типа Веньки Степанова, помнишь?
С трудом поспевая за ходом Лариного повествования, я все же кивнула, хоть и не понимала, при чем тут мой старинный ухажер.
– Ты тогда все недоумевала, почему он так резко пропал, не звонит, не пишет. Все гадала, может, обидела его как. Зато я наслаждалась твоими терзаниями, ведь сама и напела Венечке о наличии у него счастливого соперника. Намекнула парню, что ты с ним только ради его денег. И знаешь, что самое интересное?
Я отрицательно замотала головой.
– Этот номер мне затем удалось проделывать неоднократно. И никакого разоблачения, представляешь? Я отваживала твоих кавалеров одного за другим, а ты все списывала на собственную невезучесть. В свое оправдание скажу, обманывать твоих мужчин было проще простого – каждый с легкостью велся на байку о наличии счастливого соперника. Так что знаешь, – Лариса задумчиво помолчала, – думаю, все же дело и впрямь в тебе, ведь сумей ты приворожить хоть одного парня по-настоящему, вряд ли он бы так легко от тебя отказался. Хотя… – Лара вновь подлила ром в бокал, – …и на старуху бывает проруха – один верный кавалер все же сыскался, но теперь это уже не имеет никакого значения. А помнишь платье? – повествование подруги скакало, словно сошедшая с ума блоха. При чем здесь какое-то платье? – О, как же я ржала! – будто в подтверждение своих слов Лара заразительно расхохоталась. – Нет, ну правда, – утирая выступившие на глаза слезы, сказала она. – Это ж надо было додуматься припереться на «Молодую бизнесвумен» в таком наряде. Нет, ну понятно, я тебя убедила, но ты-то повелась! Вот что мне совсем непонятно! Как?! Ну как ты могла так купиться?!