И тут Ярославу пришло в голову, что Лола очень просто может подложить ему серьезную подлянку. Сейчас позвонит Лиде и скажет, что Ярославу известен ее адрес… Наговорит каких-нибудь пакостей… С нее станется! Надо ее опередить.
Выхватил из кармана телефон, быстро набрал номер, который теперь никакая сила не выбьет из его памяти. В следующую минуту на табло высветилась надпись: «Факс переговорного устройства выключен». Ярослав поднес трубку к уху – мелкий писк вместо нормальных гудков. Набрал снова. Та же картина!
Да неужели зараза Лола его обманула?! Подсунула какой-то несуществующий телефон?
И вдруг его осенило. Нажал кнопку, на которой у него был зашифрован информатор о состоянии баланса.
– Баланс вашего счета равен ноль долларов США, – сообщил милый электронный голос.
Так… Просто распрекрасно! То есть Ярослав лишен мобильной связи как минимум до завтрашнего дня: пока не откроется офис МТС, где можно будет уплатить за телефон. А что, если у них тоже выходной аж до третьего, как в адресном бюро?! Да будь они неладны, эти всенародные праздники!
Хотя адрес Лиды у него, во всяком случае, есть. Так что по газам, и поскорей!
Магазин, в котором Ярослав купил знаменитый костюм, спасший карьеру одного побитого Деда Мороза, был еще открыт. Ярослав не удержался от искушения: снова подрулил к магазину, забежал туда и купил еще один костюм. Но уже облачился в шелковый красный халат (типа шубу), шелковый же колпак и надел красный нос с приклеенными усами и бородой прямо у прилавка. Теперь-то он уже не снимет эту одежку и никто ее с него не сдерет – хотя бы потому, что участия в предвыборной гонке Ярослав не принимал!
Что характерно, он оказался не одинок: еще двое и трое мужиков точно так же облачались в самый модный на сегодняшнюю ночь наряд, заговорщически переглядываясь. Когда уже одетый Ярослав расправлял перед зеркалом бороду, до него вдруг долетел легкий горьковатый аромат. Оказывается, в этом чудном магазине работал и цветочный отдел! Вот беда: цветов в нем оставалось всего ничего. В ведре тосковали три потрепанные желтые розы, пять алых гвоздик – словно чудом вынырнувших из Октябрьского революционного водоворота – и великолепный букет белых хризантем, настолько свежих и прекрасных, что, чудилось, именно о них сложил Басе свою знаменитую танка:
Все видели мои глаза,
Но вернулись к вам, белые хризантемы!
Очень может быть, это была не танка, а хокку, и сложил ее вовсе не Басе, но бесспорно одно: от этих снежно-белых хризантем трудно было оторвать взгляд.
«Так, – деловито провел Ярослав ревизию своего арсенала, – костюм Деда Мороза, хризантемы, «Грин тии», «Леонидас», «Дом Периньон» и «Комтэ». Ну и любовь, конечно… Еще в кармане «вальтер», однако он мне вряд ли понадобится нынче ночью».
А вот тут-то он как раз и ошибся. Да еще как…
24 мая 2002 года
Она еще долго не могла уснуть, а проснулась в семь – с гудящей головой, едва живая, вся разбитая. И не только в том было дело, что поспать удалось какую-то пару-тройку часов. Слишком много принес и отнял вчерашний день. Принес тяжелые открытия, а отнял силы, и духовные, и физические. И только сейчас Лида вспомнила, что так и не поработала вчера над сценой под названием «Встреча с водяным»! Сцена по-прежнему пребывает в первозданном авторском варианте, Лида не учла ни замечаний Саныча, ни, понятное дело, Ваньки Швеца. В принципе, Ванькино место вообще в буфете, на его вопли можно наплевать (особенно теперь, когда пол в ванной сухой), а вот если Саныч узнает, что автор манкирует его пожеланиями (кстати сказать, отнюдь не вздорными, а, как всегда, деловыми!), то устроит дикий хипеж.
Придется это учесть и скорректировать свои планы. Лида намеревалась с самого утра еще раз отыскать в записных книжках брата телефон Вадика и сговориться с ним о встрече. А то и вообще приехать без предупреждения, если найдет также и адрес… Хотя нет, это неудобно. Лучше сначала созвониться. Но теперь все равно надо срочно падать за компьютер и переделывать сцену. В десять уже тракт, и лучше бы ей с утра пораньше не вызывать огонь Саныча на себя!
Лида, едва умывшись и возбудив угасшие силы двойной ударной порцией кофе, включила ноутбук и полтора часа работала без передышки. Наконец сцена был вполне готова, и как ни была Лида отягощена вчерашними впечатлениями, она все же не могла порой удерживаться от смеха. Нет, ну в самом деле, трудно было не хохотать над историей незадачливых деревенских (вернее, «деревеньковских») рыбаков, которые оставили на берегу неубранные сети, а сами наварили ушицы, выпили, закусили, позабавили друг дружку немудреными байками про дедушку водяного, который в старые времена, как сказывают, водился в этой реке – водился, да и повывелся весь! – а потом залегли в балагане на боковую. И вот вдруг в полночь вспенилась вода под берегом, а потом слышат рыбаки чей-то громкий голос:
– Эй, мужички, вам связать или развязать?
Они, понятно, перетрухали до полного опупения, зуб на зуб не попадает, в толк ничего не возьмут и слова сказать не могут.
Чего связать-то? А развязать чего?!
Наконец один из рыбаков собрался с силами и вымолвил:
– Св…свя…связать!
Еще раз всплеснулась вода – и все стихло.
Кое-как перебывшись, мужички наутро спустились к своим сетям, глядь – а они все повязаны узлами, да такими, что нипочем не распутать. Возились весь день, до позднего вечера, никакого толку не добились и спать легли уж совсем в другом настроении, чем вчера.
И что бы вы думали? Вновь раздается о полночь плеск воды и громкий голос:
– Эй, крестьянушки, а нынче вам как – связать иль развязать?
– Развязать, батюшка! – завопили рыбари в едину глотку и принялись с нетерпением ждать рассвета. Ну а когда проглянуло солнышко и они кинулись на берег, чая начать рыбалку, то увидали, что все их сети развязаны-распутаны по отдельной малой ниточке. И лежит вместо них на песке ворох никому не нужных веревочек. Вот так, говорят, порою шутит дедушка водяной!
После того как сцена была готова, у Лиды стало значительно легче на душе. И она еще раз возблагодарила судьбу и Саныча за то, что у нее теперь есть «Деревенька». И дала себе торжественное обещание никогда больше не манкировать пожеланиями благословенного режиссера!
Тут как раз позвонила со студии помреж Валя Михеева и сообщила, что павильон нынче освобождается раньше и за Лидией Николаевной срочно высылают машину. Это случалось достаточно часто: по разным причинам слетал, к примеру, чей-то тракт, стоящий в расписании часом-двумя раньше, и Саныч, пронюхав об этом, решал использовать такой подарок судьбы. Именно поэтому он в свое время настоял, чтобы весь творческий состав «Деревеньки» непременно обзавелся мобильными телефонами и всегда был на связи, а также в боевой готовности.
После звонка Лида торопливо начала собираться. На ходу успела перелистать три записные книжки брата, в одной из них нашла и выписала на листок телефон Вадика Приходько, сунула фотографию в пластиковый файл, файл – в сумку и понеслась на улицу, где уже нервничала под окном студийная «Нива». Со двора, правда, пришлось вернуться, поскольку по пути выяснилось, что она забыла дискету с новым вариантом сцены «Встреча с водяным» в дисководе своего ноутбука.
А потом закрутилась-завертелась студийная текучка, и только к часу дня Лида выбралась из этой мясорубки – усталая, опустошенная, с железной установкой Саныча завтра предъявить ему готовую сцену под условным названием «Встреча с русалкой», относительно которой у Лиды не было еще ничего: ни замысла, ни сюжета, ни героев, ни реплик – одно только это самое условное название.
По-хорошему, надо было сейчас же ехать домой и снова садиться за компьютер. Саныч готов был подвезти Лиду на Полтавскую в своей «Ауди». Однако это было уже выше ее сил. Отговорилась тем, что заболела голова и поэтому надо пройтись, но чуть только авто Саныча свернуло за угол, Лида вытащила из сумки мобильник, листочек с телефоном Вадика – и набрала номер.
Теоретически в разгар дня он должен быть на работе, Лида почти не сомневалась в этом, слушая безответные гудки… шесть, семь, восемь… как вдруг трубку сняли.
– Алло? – отозвался гундосый голос.
– Вадик? – радостно воскликнула Лида. – Вадик, привет, это Лида Погодина! Помнишь меня?
– Конечно, – в голос Вадика пробился холодок. – Помню, а что ж не помнить? Как живешь, как делишки?
– Вадик, ты на меня, наверное, обиделся тогда, зимой? – осторожно спросила Лида. – Но знаешь, я в то время еще не в себе была после этой трагедии. Вообще ни с кем не могла ни видеться, ни говорить. Ты меня прости, очень прошу.
– Да брось ты, Лид, – моментально оттаял Вадик. – Что ж я, не человек, что ли? Я так и понял: ты плохо себя чувствуешь, говорить не можешь или не хочешь, ну, думаю, придешь в себя и позвонишь. Так и вышло.
– Спасибо, что не сердишься. Ты знаешь, тут вот какое дело… – нерешительно начала Лида. – Сергей перед смертью передал мне фотографию, там снят он в компании. Там, кстати, есть и ты. Он попросил передать привет от него одной женщине, которая там тоже снята, сказал мне ее телефон и адрес, а я ту бумажку потеряла. Представляешь, кошмар какой?! Теперь вся надежда на тебя.
– Это каким же образом? – удивился Вадик, который вообще никогда не отличался повышенной сообразительностью. – Откуда же мне знать, что у тебя там было записано, на той бумажке?
– Ну, может, ты вспомнишь ту женщину на фото? – подсказала Лида. – Сережа вроде бы обмолвился, что вы с ней тоже знакомы были.
– Лидочек, – извиняющимся тоном сказал Вадик, – ты знаешь, я бы к тебе с превеликим удовольствием подскочил и посмотрел фото, но я сейчас стараюсь из дому не выходить.
– Это еще почему?! – изумилась Лида.
– А потому, что настало для меня время сенной лихорадки. Я очень круто реагирую на цветущую сирень. Проще говоря, переносить ее не могу.