Он долго ходил туда и сюда, держа в объятиях свое дитя. Малкольм думал, с каким страхом ждет сейчас в комнате сестра Фенелла: вдруг лорд Азриэл не принесет девочку назад, или враги нападут, или сестра Бенедикта проснется и заподозрит неладное. Но из монастыря не доносилось ни звука, и с дороги тоже – как и от мужчины с маленькой девочкой на руках в чистом лунном сиянии.
В какой-то момент леопардиха вроде бы что-то услышала: хвост хлестнул по бокам, уши навострились, голова повернулась в сторону моста. Малкольм и Аста посмотрели туда: каждый камень моста был четко выписан черным и серебром. Ничто, однако, не шевелилось, и ни звука не было слышно, кроме уханья охотящейся совы в полумиле от них.
Леопардиха замерла, а потом, молчаливая и гибкая, растаяла в темноте. Малкольм вдруг подумал, что и человек у этого зверя такой же: за все время, пока они шли к реке, через луг, сад и к монастырю, мальчик не слышал шагов лорда Азриэла. Так что тот вполне мог оказаться призраком.
Дойдя до конца дорожки, лорд Азриэл повернулся и снова направился к окну, где ждала сестра Фенелла. Малкольм еще раз оглядел мост, сад, ту часть тропы, которую ему было видно, и, не заметив ничего лишнего, посмотрел на окно детской. Лорд Азриэл как раз передавал сверток обратно. Прошептав еще пару слов, он тихо закрыл ставни и поманил Малкольма к себе.
Мальчик подошел. Очень трудно не производить при ходьбе совсем никакого шума, даже если ты идешь по траве, и он стал внимательно смотреть, как Азриэл ставит ноги – было в этом что-то кошачье, леопардоподобное, чего так сразу и не схватишь, а схватив, еще долго будешь тренировать.
Они пошли назад, через сад, к живой изгороди, через заросли на луг, к ивовому пню…
Вдруг небо распорол луч света – гораздо более мощный и желтый, чем лунный. У кого-то на мосту был прожектор. Малкольм услышал шум газомотора.
– Ну, вот и они, – тихо сказал лорд Азриэл. – Здесь мы расстанемся, Малкольм.
– Нет! У меня есть идея получше. Возьмите мое каноэ и плывите вниз по реке, только сначала забросим меня на ту сторону.
Этот план только что пришел ему в голову.
– Ты уверен?
– Вниз по течению можно проплыть довольно далеко. Им это и в голову не придет. Скорее!
Малкольм прыгнул в лодку, отвязал фалинь и держался за берег, пока лорд Азриэл садился. Потом быстро и неслышно погреб через реку к саду у паба. Течение попыталось закрутить их и вынести на открытую воду, где каноэ в тот же миг засекли бы с моста, но все обошлось.
Азриэл ухватился за столбик на крошечной пристани и дал Малкольму выбраться, а потом уже мальчик придержал лодку, пока лорд пересаживался на корму. Тот взял весло, а другую руку протянул ему для пожатия.
– Я верну тебе лодку, – пообещал он, отчалил, и длинными сильными взмахами поплыл вниз по течению, по водам вздувшейся реки.
Деймон-леопард восседал впереди, будто красивая носовая фигура.
Никогда еще «Прекрасная дикарка» не плыла так быстро, успел подумать Малкольм.
Глава 11. Защита окружающей среды
Шли дни. Малкольм много думал о лорде Азриэле и о той его странной прогулке в монастырском саду – когда он взял Лиру на руки и ходил с ней взад-вперед, показывая малышке луну. Они с Астой без конца обсуждали это. Малкольму не с кем было поговорить об этом, кроме собственного деймона, – в самом деле, не отцу же с матерью такое рассказывать! У родителей было слишком много дел, и на сына они обращали внимание, только чтобы напомнить ему помыться или сесть за уроки. Например, он точно знал: они даже подумать не могут, что он отдал каноэ. А сам он никому об этом не рассказал, кроме доктора Релф. Он слишком поздно сообразил, что, пока лорд Азриэл не вернет «Прекрасную дикарку», добираться до нее придется пешком, и в следующую субботу постучался в двери знакомого дома в Иерихоне позже обычного.
– Ты одолжил ему лодку? Щедрый поступок, – заметила Ханна, выслушав его рассказ.
– Ну, я ему доверяю. Потому что он хорошо обращался с Лирой. Он показал ей луну и следил, чтобы она не замерзла, и она не плакала у него на руках. Да и сестра Фенелла тоже ему поверила. Иначе она бы просто не дала ему подержать Лиру. Но поначалу я просто глазам своим не поверил!
– Он умеет быть очень убедительным. Но я не сомневаюсь, что ты поступил правильно.
– Он знает, как управляться с каноэ.
– Как по-твоему, эти его враги – те же самые люди, которые пытались забрать Лиру из монастыря? Эта Служба защиты или как там ее?..
– Управление защиты детства. Нет, думаю, это не они. Я сначала подумал, что лорд Азриэл хочет забрать Лиру с собой, чтобы защитить от них. Но он, наверное, решил, что в монастыре ей безопаснее. Если так, то сам он, должно быть, в ужасной опасности! Надеюсь, «Прекрасная дикарка» вернется без дырок от пуль.
– Уверена, что он за ней присмотрит. Ну а теперь – как насчет новых книжек?
На сей раз Малкольм выбрал книжку о символических картинках, потому что алетиометр, о котором рассказывала доктор Релф, очень его заинтриговал, и еще одну под названием «Шелковый путь». Почему-то он думал, что это будет очередной детектив, но «Шелковый путь» оказался книгой современного путешественника о торговых маршрутах Центральной Азии – от Тартарии до Леванта. Добравшись домой, он заглянул в атлас, чтобы найти разные незнакомые места, о которых там говорилось, – и быстро обнаружил, что ему нужен атлас получше.
– Мам, а можно мне на день рождения большой атлас мира?
– Зачем тебе?
Мама жарила картошку, а Малкольм расправлялся с рисовым пудингом. Сегодня клиентов было больше обычного – пора было поторопиться в бар.
– Ну, смотреть там всякое, – неопределенно ответил он.
– А-а, ну понятно, – кивнула мама. – Поговорю с папой. Давай, доедай скорей.
Эта шумная кухня, заполненная чадом, – самое безопасное место на свете, подумал Малкольм. Раньше ему никогда не приходилось задумываться о безопасности. Это было нечто, само собой разумеющееся – вроде вкусной и сытной маминой еды, которая никогда не переводилась и доставалась ему без малейших усилий, или бесконечной череды подогретых тарелок, на которых он разносил заказы.
Но теперь Малкольм чувствовал, что опасности подстерегают его со всех сторон, несмотря на то, что и сам он сейчас в безопасности, и Лира в безопасности под опекой монахинь, и лорд Азриэл тоже, наверное, в безопасности, потому что он все-таки ускользнул от врагов.
На следующий день, в воскресенье, хлынул небывалый ливень. Ханна Релф проверила мешки с песком, сложенные у парадной двери, и прошлась до конца улицы – посмотреть, насколько поднялась вода в канале. К своему ужасу, она обнаружила, что весь Порт-Медоу, огромный луг по ту сторону канала, – акры и акры незастроенной земли, – полностью исчез под серой пеленой воды, по которой молотили струи дождя, а ветер гнал волны. Из-за ветра казалось, будто вода течет, как река, хотя Ханна и понимала, что этого быть не может. Тем не менее, новоявленное озеро неумолимо росло и с каждой минутой подступало все ближе к домам и фабрикам Иерихона.
Ханна не стала стоять и смотреть на эту унылую картину – слишком уж та угнетала, а дождь был холодный и ветер пробирал до костей. Она двинулась обратно к дому в надежде запереться, подбросить в камин еще полено и засесть с чашкой кофе за книги.
Но перед домом стоял какой-то фургон – безо всяких опознавательных знаков и даже без окошек, всем своим серым цельнометаллическим видом выдававший «официальное» происхождение.
– Не подходи, – посоветовал Ханне деймон. – Просто пройди мимо, и держись естественно.
– Что они делают? – шепотом спросила она.
– Стучат в дверь. Не смотри.
Ханна старалась идти ровным шагом. Никаких оснований бояться полиции или других властей у нее не было – не считая тех причин, по которым властей боялись все. Чтобы схватить и задержать ее, не потребуется ни ордера, ни обвинения: старый хабеас корпус акт[16] отменили без особого сопротивления со стороны парламента, якобы призванного обеспечить английским гражданам свободу и неприкосновенность, и теперь все шептались о тайных арестах и заключениях в тюрьму без суда и следствия. Проверить, насколько правдивы эти слухи, никакой возможности не было. Связи с «Оукли-стрит» ей не помогут; наоборот, если кто-то узнает о них, может стать только хуже. Все эти секретные и полусекретные службы яростно соперничали между собой.
Но не могла же она бродить под дождем до вечера! Это просто нелепо. Кроме того, у нее есть друзья. Она – уважаемый сотрудник одного из самых знаменитых оксфордских колледжей. Ее скоро хватятся и начнут разыскивать; у нее есть знакомые адвокаты, которые через несколько часов смогут вытащить ее из любой тюрьмы.
С этой мыслью Ханна повернулась и зашагала прямо к дому, шлепая по воде, уже на пару дюймов покрывавшей мостовую. Подойдя поближе, она крикнула:
– Могу я вам чем-то помочь? Что вам нужно?
Человек, стучавший в дверь, обернулся. Ханна стояла у ворот, стараясь держаться непринужденно и не выказывать страха.
– Это ваш дом, мэм?
– Да. Что вам нужно?
– Мы из Службы защиты окружающей среды, мэм. Просто обходим все дома на этой улице и на соседних, проверяем, приняли ли люди меры на случай наводнения.
Мужчине было лет сорок с небольшим; на плече у него сидел облезлый деймон-малиновка. Второй человек, помоложе, с деймоном-выдрой, стоял возле мешков с песком, которые Ханна свалила у двери. Когда Ханна заговорила, выдра метнулась к своему человеку, и тот подхватил ее на руки.
– Я… – начала Ханна.
– Ваши мешки протекают, мэм, – сказал молодой человек. – Вон там, в углу, целая лужа набралась.
– Ох… Ну, спасибо, что заметили.
– А с той стороны дома?
– Там тоже мешки.
– Разрешите, мы посмотрим?
– Почему бы и нет… Пойдемте.
Она провела работников за собой через узкий лаз между домом и соседским забором, а потом пропустила вперед – осмотреть мешки с песком, сложенные у черного хода. Тот, что помладше, наклонился, внимательно разглядывая щель между дверью и косяком, а старший указал на дверь соседнего дома: