– Тебе бы лучше тоже войти, – сказал он Элис. – Ты лучше объяснишь, что нам надо.
Он взял Лиру на руки, Элис тоже спрыгнула в воду и ахнула от холода. Крепко держа малышку, он двинулся вперед, в магазин.
– Надеюсь, то, что нам нужно, не осталось на нижних полках, – проворчал он, оглядываясь.
Хозяин встретил их в крошечной кухоньке.
– Ну, в чем дело? – спросил он не так уж и сурово, как можно было опасаться.
– Это наша сестренка, – сказал Малкольм. – Она заболела. Нас унесло паводком, и мы пытаемся как-то о ней заботиться, но…
Хозяин отвернул одеяльце и приложил руку тыльной стороной ко лбу Лиры.
– Сколько ей? – спросил он.
– Восемь месяцев, – ответила Элис. – У нас кончилось сухое молоко, и больше нет никакой еды. И еще нам нужны подгузники – такие, которые потом сразу выбрасывают. И вообще все, что надо малышам. И лекарства.
– Вы куда направляетесь?
– Нас далеко унесло. Домой, в Оксфорд, вернуться никак не выходит, – объяснил Малкольм. – Так что мы пытаемся попасть в Челси, где живет ее отец.
– Так она ваша сестра?
– Да. Элли ее звать, а меня – Ричард. А это Сандра.
– А в Челси вам куда надо?
Выглядел он как-то нервно, словно пытался расслышать что-то еще, помимо ответа Малкольма.
– Марч-роуд, – вмешалась Элис, не успел Малкольм и рта раскрыть. – У вас есть хоть что-нибудь из того, что нам надо? Только мы совсем без денег… пожалуйста. Мы так за нее беспокоимся.
Лет хозяину лавки было примерно столько же, сколько отцу Малкольма. С виду он и сам вполне мог быть чьим-то отцом.
– Ну, давайте посмотрим, что у нас тут есть, – сказал он громко, будто старался казаться веселее, чем был на самом деле.
Они прошлепали по воде в магазин. Там царил хаос – кругом плавали флаконы, тюбики и промокшие картонные коробки.
– Не знаю, оправимся ли мы после этого, – посетовал аптекарь. – Столько товара попорчено… Так, первым делом дадим ей ложечку вот этого.
Он полез на верхнюю полку и достал маленькую бутылочку микстуры и ложку.
– Это что такое? – подозрительно спросил Малкольм.
– От этого ей станет легче. Давайте по одной ложке каждые два часа. А как у нее с зубами? Уже режутся?
– Да, парочка есть, – сказала Элис. – Думаю, у нее десны воспалены. Наверняка скоро еще полезут.
– Тогда пусть жует вот это. – Он взял коробку галет с полки как раз над уровнем воды. – Что вы там еще говорили?
– Сухое молоко.
– Ах, да. С этим нам тоже повезло. Держите.
– Это какой-то другой сорт, не такой как у нас был. А готовить его так же?
– Они все делаются одинаково. Как вы воду греете?
– Костер разводим. У нас есть кастрюлька. И для мытья воду греем.
– Какие вы запасливые! Молодцы. Еще что-нибудь надо?
– Подгузники?
– Точно. Только они были на нижней полке и уже никуда не годятся. Пойду посмотрю, может, в кладовке еще осталось.
Малкольм налил лекарство в ложечку.
– Можешь поднять ее повыше? – сказал он Элис и добавил шепотом: – Там есть кто-то еще. Он пошел с ними переговорить.
– Надеюсь, лекарство вкусное, а не то она все выплюнет, как пить дать, – громко сказала Элис и гораздо тише добавила: – Я заметила там какую-то женщину. Она сразу спряталась.
– Давай, Лира, садись. Ну, моя сладкая, открывай ротик.
Малкольм, капнул ей в рот розовой жидкости. Девочка проснулась и принялась возмущаться, но потом распробовала лекарство и заинтересованно зачмокала.
– Ну, что, вкусно? – спросил Малкольм. – Вот тебе еще капелька.
Элис тем временем тоже очень заинтересовалась – отражениями в двери стеклянного шкафа.
– Я их вижу. Он ей что-то шепчет… И она выходит из дома, – пробормотала она. – Вот гады! Надо убираться отсюда.
Аптекарь вошел обратно.
– А вот и они. Я же знал, что у меня где-то оставалось еще несколько упаковок. Еще что-нибудь нужно?
– Можно я еще вот этот рулон пластыря возьму? – спросил Малкольм.
– Может, лучше возьмешь отдельные липкие пластыри?
– Да нет, мне починить кое-что.
– Ну, тогда бери.
– Вы очень добры, сэр. Спасибо вам большое.
– А вы-то сами что есть собираетесь?
– У нас есть печенье и еще всякое, – сказал Малкольм, которому, как и Элис, не терпелось оказаться отсюда подальше.
– Давайте я схожу к соседям – там бакалейщик живет, посмотрим, может у него что-нибудь для вас найдется. Уверен, он возражать не станет. Подождите меня здесь. А знаете что? Ступайте-ка вы наверх – хоть из воды выберетесь, согреетесь.
– Премного благодарны, но нам правда пора, – решительно отказалась Элис.
– Ну, нет. Дайте же малышке побыть немного в тепле. Да вам и самим отдохнуть немного не мешает, судя по вашему виду.
– Нет, спасибо, – сказал Малкольм. – Мы лучше пойдем. Спасибо за помощь. Ждать нам совсем не с руки.
Мужчина продолжал настаивать, но они вышли, сели в каноэ, и, как были, замерзшие и промокшие, выгребли обратно на стремнину.
– Он хотел задержать нас, пока его жена ходит за полицией, – тихонько сказала Элис, следя за хозяином лавки через плечо Малкольма. – Или за ДСК.
Оказавшись за пределами видимости, Малкольм поскорее ободрал с весла проволоку и обмотал его как можно туже пластырем. Так стало гораздо лучше, но прочности все равно не хватало. Да, долго оно не прослужит… хотя, может быть, им не так уж далеко осталось плыть. Так он Элис и сказал.
– Посмотрим, – коротко ответила она.
За долгие века инженеры и зодчие Лондонского муниципалитета сумели как-то примирить между собой силы спускающейся к морю реки и поднимающегося навстречу прилива. До самого Теннигтона уровень воды рос с приливом и падал с отливом, так что внимание на него обращали разве что шкиперы да владельцы барж, чьи суда толпились на реке и швартовались в городских доках.
Но потоп все изменил. Дважды в день, когда на эстуарий накатывал прилив, гигантская масса паводка всей своей мощью бросалась на море и пыталась оттеснить его назад. И пока прилив не поворачивал вспять, два этих соперничающих колосса кипели и клокотали в неистовой битве.
Все виды водного сообщения, кроме самых неотложных, были остановлены на неопределенное время. Баржи и суда полегче крепко держались за швартовы, но тяжелые оторвало и унесло вверх или вниз по реке, или разбило о набережные, о верфи или мостовые опоры, или просто опрокинуло и потопило течением, а то и уволокло в открытое море, где они сгинули навсегда.
Многие мосты сильно пострадали. Невредимыми остались только Тауэрский и Вестминстерский. Блэкфраерс, Баттерси и Саутварк рухнули, и обломки их болтались в котле, где встречались воды реки и моря. Бад Шлезингер бороздил эти бурные воды в наемной моторной лодке, обшаривая взглядом царивший вокруг хаос и пытаясь одновременно успокоить перепуганного судовладельца.
– В воде слишком много мусора! – надрывался тот. – Это опасно! Нам корпус пробьет!
– Где тут Челси? – спросил с носа Шлезингер, облокотившись на борт и пытаясь как-то заслонить от дождя глаза.
– Там, дальше! – крикнул хозяин. – К берегу! Нужно пришвартоваться!
– Еще рано. Челси будет по правому борту или по левому?
– По левому, – крикнул судовладелец, сопроводив эти слов вереницей отборной ругани.
Лодка рванулась вперед. Набережные по обе стороны, насколько Шлезингеру было видно отсюда, на несколько футов ушли под воду. Справа, за грядой высоких голых деревьев, раскинулся обширный затопленный парк. Слева высился ряд элегантных особняков и величавых многоквартирных домов, молчаливых и покинутых.
– Ну-ка замедли ход, – приказал Бад и перебрался в кубрик на корме. – Ты когда-нибудь слышал про Октябрьский дом?
– Большой такой, белый, ниже по реке… Да что там вытворяет этот идиот?!
Мощный катер с оранжево-синим корпусом подошел к ним почти вплотную, тесня с правого борта. Палубный с отпорным крюком свесился с катера и попытался ударить Шлезингера, но тот отклонился, и оружие прошло мимо. Матрос чуть не свалился за борт, но удержался за перила и снова замахнулся крюком, явно собираясь сделать еще одну попытку. Шлезингер выхватил пистолет, выстрелил наугад и по чистой случайности попал в крюк, выбив его из руки нападавшего.
– Не смей! – взвыл хозяин лодки, резко давая задний ход.
Более крупное судно проскочило вперед, но налетело на что-то в воде и подалось назад. Шлезингер видел, как рулевой сражается со штурвалом, пытаясь взять право руля, но маневру явно что-то мешало. Мотор взревел, катер потерял курс и через несколько секунд уже беспомощно бултыхался позади.
– Какого дьявола… – хозяин моторки чуть не захлебывался от ярости. – Вы цвета видели? Знаете, кто это такие?
– ДСК, – ответил Шлезингер. – Нам надо добраться до Октябрьского дома раньше них.
– С ума они, что ли, все посходили! – прорычал судовладелец; его деймон-кейсхонд дрожал и жался у ног своего человека.
Владелец лодки покачал головой, но сдвинул регулятор подачи топлива чуть вперед. Шлезингер вытер мокрое лицо и огляделся: во всеобщем смятении и тучах брызг на воде виднелось много всего… но что из этого может оказаться каноэ с мальчиком, девочкой и ребенком на борту, было совершенно непонятно.
А в полумиле ниже по течению лодка лорда Наджента врезалась в причал у края широкой лужайки, поднимающейся к белому зданию в классическом стиле. Причал скрывался под водой, столкнулась с ним только нижняя часть корпуса, да и швартоваться тут было решительно негде. Тем не менее, лорд Наджент в мгновение ока спрыгнул за борт и оказался по пояс в ледяной воде. Течение было сильным; стараясь удержаться на ногах, он двинулся вброд к массивному лодочному сараю слева от лужайки, передний край которой, открытый буйству реки, был залит ярким антарным светом. Из сарая неслись, перекрывая шум дождя и грохот воды, звуки борьбы человека с материей: удары молота, скрежет бура и вой турбины.
По колено в воде лорд Наджент добрался до двери, обращенной в сторону суши, схватился за ручку, откры