— Ты купил новый? — спросила я, улыбаясь от уха до уха.
— Да и кое-что еще. Спасибо, ребята, — сказал он, когда грузчики подняли старый диван и понесли его прочь.
— Он хранит много воспоминаний. — я ухмыльнулась.
— Не таких, за которые хочется держаться.
Он сел рядом со мной и вздохнул, взглянув на секунду на меня, прежде чем снять марлю с запястья.
— Только не бесись.
В моей голове сформировалось множество вариантов того, что же было под повязкой… Я представила себе ожог, или швы или что-нибудь столь же ужасное.
Он стянул ее, и я открыла рот, увидев простую черную надпись, вытатуированную на нижней части его запястья. Кожа вокруг покраснела и блестела от антибиотика, который он намазал сверху. Все еще не веря, я покачала головой, когда прочитала слово.
«Пташка»
— Тебе нравится? — спросил он.
— Ты сделал тату с моим именем на запястье? — я говорила, но не узнавала свой голос. Мои мысли разбежались в разных направлениях, и все же, мне удалось говорить ровным и спокойным тоном.
— Ага, — сказал он, целуя мои щеки, пока я уставилась на несмываемые чернила на его коже.
— Я пытался его отговорить, Эбби. Какое-то время, он не делал ничего сумасшедшего. Я уже начал думать, что он стал нормальным, — сказал Шепли, качая головой.
— Что думаешь? — спросил Тревис.
— Я не знаю, что думать. — сказала я.
— Ты должен был сперва ее спросить, Трэв, — сказала Америка, качая головой и закрыв рот рукой.
— Спросить о чем? Могу ли я сделать тату? — он нахмурился и повернулся ко мне. — Я тебя люблю и хочу, чтобы все знали, что я твой.
Я нервно начала говорить:
— Это же навсегда, Тревис.
— Как и мы, — сказал он, касаясь моих щек.
— Покажи ей остальное, — сказал Шепли.
— Остальное? — спросила я, глядя на другое запястье.
Тревис встал, задрав футболку. Его впечатляющий, рельефный пресс от этого движения растянулся и напрягся. Трэв повернулся, и на его боку, охватывая всю длину ребер, красовалась еще одна свежая татуировка.
— И что это такое? — спросила я, щурясь при виде вертикальных символов.
— Это иврит, — улыбнулся Тревис.
— И что это значит?
— Тут говорится: «Я принадлежу возлюбленной своей, а возлюбленная моя принадлежит мне.»
Я бросила на него взгляд.
— Тебе не было достаточно одной татуировкой, поэтому сделал две?
— Я всегда говорил, что сделаю, когда встречу свою любовь. И я встретил тебя… Я пошел и сделал тату.
— его улыбка исчезла, когда он увидел выражение моего лица. — Ты злишься, да? — спросил он, натягивая майку.
— Я не злюсь. Я просто… немного в шоке.
Шепли одной рукой прижал к себе Америку.
— Ты привыкнешь к этому, Эбби. Тревис импульсивный и все делает по-максимуму. Это будет поддерживать его до тех пор, пока он не надет тебе на палец кольцо.
Брови Америки взлетели вверх, она посмотрела сначала на меня, потом на Шепли.
— Что? Они же только начали встречаться!
— Думаю… мне надо выпить, — сказала я, идя на кухню.
Тревис тихонько рассмеялся, глядя, как я роюсь в шкафчиках.
— Он пошутил, Пташ.
— Пошутил? — переспросил Шепли.
— Он говорит не о ближайшем времени, — увильнул Тревис. Он повернулся к Шепли и прорычал:
— Большое спасибо, мудила.
— Может, ты уже оставишь эту тему, — усмехнулся Шепли.
Я налила в стакан виски и запрокинула назад голову, выпив все залпом. Я сморщилась, когда жидкость обожгла мне горло.
Тревис нежно обнял меня сзади за талию.
— Я не делаю предложение, Пташ. Это просто татуировки.
— Знаю, — сказала я, кивая головой и наливая еще.
Тревис взял у меня из руки бутылку, закрутил крышку и поставил обратно в шкафчик. Когда я не обернулась, он развернул меня за бедра, чтобы я оказалась к нему лицом.
— Хорошо. Я должен был сначала поговорить с тобой, но я решил купить диван, а потом одно зацепилось за другое. Я разгорячился.
— Для меня это очень быстро, Тревис. Ты обмолвился о том, чтобы жить вместе, ты просто заклеймил себя моим именем, ты говоришь, что любишь меня… Это все очень… быстро.
Тревис нахмурился.
— Ты бесишься. Я же просил тебя не беситься.
— Трудно оставаться спокойной! Ты узнал о моем отце, и все твои прежние чувства внезапно усилились!
— А кто твой отец? — спросил Шепли, очевидно недовольный тем, что находится не в курсе дела. Когда я не ответила ему, он вздохнул. — Кто ее отец? — спросил он у Америки. Та пренебрежительно покачала головой.
Лицо Тревиса скривилось от отвращения.
— Мои чувства к тебе не имеют никакого отношения к твоему отцу.
— Завтра мы идем на этот вечер свиданий. Предполагается, что это будет важное мероприятие, где мы объявим о своих отношениях или что-то вроде того, а теперь у тебя на руке мое имя и эта поговорка о том, что мы принадлежим друг другу! Это бесит меня, понимаешь? Бесит!
Тревис обхватил руками мое лицо и прижался своими губами, потом приподнял меня и усадил на стойку. Его язык хотел проникнуть в мой рот, и когда я впустила его, он простонал.
Его пальцы впились в мои бедра, прижимая меня к себе сильнее.
— Ты пиздец какая горячая, когда злишься, — произнес он возле моих губ.
— Хорошо, — выдохнула я. — Я спокойна.
Он улыбнулся, довольный тем, что его план отвлечь меня сработал.
— Все по-прежнему, Пташ. Мы все те же.
— Вы оба чокнутые, — сказал Шепли, качая головой.
Америка игриво хлопнула его по плечу.
— Эбби тоже сегодня купила кое-что для Тревиса.
— Америка! — проворчала я.
— Ты нашла платье? — спросил он, улыбаясь.
— Ага, — я обхватила его руками и ногами. — Завтра будет твоя очередь беситься.
— Жду с нетерпением, — сказал он, снимая меня со стойки.
Я помахала рукой Америке, когда Тревис понес меня по коридору.
В пятницу, после занятий, мы с Америкой провели весь оставшийся день в центре города, прихорашиваясь и переодеваясь. Нам сделали маникюр и педикюр, восковую депиляцию, придали коже бронзовый оттенок и сделали мелирование волос. Когда мы вернулись в квартиру, то обнаружили, что вся она заставлена букетами роз. Красные, розовые, желтые и белые — будто мы попали в цветочный магазин.
— Боже мой! — завизжала Америка, когда мы вошли внутрь.
Шепли оглянулся с гордым видом.
— Мы вышли, чтобы купить вам букет, но оба решили, что одного будет недостаточно.
Я обняла Тревиса.
— Мальчики, вы…вы замечательные. Спасибо.
Он шлепнул меня по попе.
— Осталось пол часа до вечеринки, Пташ.
Парни переодевали в комнате Тревиса, а мы влезали в наши платья в комнате Шепли. Я как раз застегивала свои серебряные туфли на высоких каблуках, когда кто-то постучался в дверь.
— Время идти, дамы. — сказал Шепли. Америка вышла и он присвистнул.
— Где она? — поинтересовался Трев.
— У Эбби небольшая проблема с туфлями. Она будет через секунду. — объяснила она.
— Неведение убивает меня, Пташ! — крикнул он.
Я вышла, поправляя платье, а Тревис просто стоял рядом, с пустым выражением лица. Америка пихнула его и он моргнул.
— Черт побери.
— Ты готов распсиховаться? — спросила Мер.
— Я не психую, она шикарно выглядит, — ответил он.
Я улыбнулась, а затем медленно повернулась, чтобы он увидел очень глубокий вырез на задней части платья.
— Ладно, вот теперь я психую. — он подошел ко мне и развернул обратно.
— Тебе не нравиться? — спросила я?
— Тебе нужна куртка. — он побежал к стойке, а потом быстро накинул мне пальто на плечи.
— Она не может ходить в нем весь вечер, Трэв. — усмехнулась Америка.
— Ты прекрасно выглядишь, Эбби. — вставил Шепли, в качестве извинения за поведение брата.
Когда он заговорил, то его лицо скривилось от боли:
— Это действительно так. Ты невероятна…но ты не можешь идти в этом. Твоя юбка…ух, твои ноги…твоя юбка слишком короткая и это только наполовину платье! У него даже нету задней части!
Я не смогла побороть улыбку.
— Оно так сшито, Тревис.
— Вы оба живете, чтобы мучить друг друга? — нахмурился Шепли.
— У тебя нету платья подлиннее? — спросил Трэв. Я посмотрела вниз.
— На самом деле, оно достаточно скромное спереди. Только сзади слишком открытое.
— Пташка, — он вздрогнул от следующих слов, — я не хочу, чтобы ты злилась, но я не могу отвести тебя в дом своего братства в таком виде. Я ввяжусь в драку в первые же пять минут нашего присутствия, детка.
Я приподнялась на носочках и поцеловала его в губы.
— Я верю в тебя.
— Это будет дерьмовая ночь. — простонал он.
— Это будет фантастическая ночь. — обижено сказала Америка.
— Просто подумай о том, как легко его будет снять, позже. — я поцеловала его в шею.
— В этом и вся проблема. Каждый парень на вечеринке будет думать о том же.
— Но ты единственный, кому доведется это выяснить. — пропела я.
Он ничего не ответил и я отклонилась, чтобы посмотреть на него.
— Ты действительно хочешь, чтобы я переоделась?
Тревис внимательно посмотрел на меня, мое платье, ноги, а затем выдохнул.
— Не важно во что ты одета, ты все равно великолепна. Мне просто следует смириться с этим, верно? — я пожала плечами и он покачал головой. — Ладно, мы уже опаздываем. Идемте.
Я прижалась к Тревису, чтобы согреться, пока мы шли от машины к дому Сигма Тау. Сегодня было туманно, но тепло. Из подвала гудела музыка и Тревис начал качать головой в ритм. Казалось, что все одновременно повернулись в нашу сторону. Я не была уверена, смотрели ли они потому, что Тревис явился на вечер свиданий, или потому что он сегодня надел брюки, или из-за моего платья, но они все вылупились на нас.
Америка наклонилась ко мне и пришептала на ухо:
— Я так рада, что ты пошла, Эбби. Я чувствую себя звездой фильма с Молли Рингуолд.
— Рада помочь. — проворчала я.
Тревис и Шепли помогли нам снять пальто, а затем провели через комнату, прямиком в кухню. Шеп достал пиво из холодильника и вручил по бутылке мне и Америке. Мы так и стояли там, слушая, как парни из братства Тревиса обсуждают его последний бой. Они были в сопровождении девушек из университетского сестринства, одна из них оказалась той самой грудастой блондинкой, которая приставала к Трэву в кафетерии в первый день нашего знакомства.