— Меня зовут Майк, — сказал он, а потом показал на своего друга. — Это Логан.
Я вежливо улыбнулась, глядя на Америку, у которой на лице читалось ее лучшее выражение — «отвали». Барменша приняла наш заказ, а потом кивнула парням позади нас и отвернулась, чтобы приготовить Америке напиток. Она поставила квадратный стакан, заполненные розовой пенной жидкостью и три бутылки пива. Майк протянул ей деньги, и она кивнула.
— Тут дело в другом, — сказал Майк, разглядывая толпу.
— Ага, — раздраженно ответила Америка.
— Я видел, как ты танцевала, — сказал мне Логан, кивая в сторону танцпола. — У тебя здорово получалось.
— Э — э… Спасибо, — сказала я, стараясь остаться вежливой, опасаясь, что Трэвис находится на расстоянии всего в несколько ярдов.
— Хочешь потанцевать? — спросил он.
Я покачала головой:
— Нет, спасибо. Я здесь со своим…
— Парнем, — сказал Трэвис, появляясь из ниоткуда. Он уставился на мужчин, стоящих перед нами, и они слегка отступили назад, очевидно, испугавшись.
Америка не смогла сдержать самодовольную улыбку, когда Шепли обнял ее. Трэвис кивнул в другую сторону помещения.
— А теперь валите.
Мужчины посмотрели на меня и Америку, а потом сделали несколько осторожных шагов назад прежде, чем скрыться в безопасности толпы. Шепли поцеловал Америку.
— Я никуда не могу тебя взять!
Она захихикала, а я улыбнулась Трэвису, который сердито смотрел на меня.
— Что?
— Почему ты позволила ему купить тебе выпивку?
Америка отошла от Шепли, замечая настроение Трэвиса.
— Мы не позволяли, Трэвис. Я им отказала.
Трэвис забрал бутылку из моей руки.
— Тогда что это?
— Ты серьезно? спросила я.
— Да, я чертовски серьезен, — сказал он, бросая бутылку в мусорный бак возле бара. — Я говорил тебе сотни раз… ты не должна брать выпивку у случайных парней. А если он что-то подсыпет туда?
Америка показала свой стакан.
— Выпивка все время была у нас перед глазами, Трэв. Ты слишком остро реагируешь.
— Я не с тобой разговариваю, — сказал Трэвис, его взгляд буравил меня.
— Эй! — мгновенно рассердившись, сказала я. — Не говори с ней так.
— Трэвис, — предупредил Шепли, — перестань.
— Мне не нравится, что ты позволяешь другим парням покупать тебе выпивку, — сказал Трэвис.
Я подняла брови.
— Ты хочешь поссориться?
— Тебя бы задело, если бы ты подошла к бару и увидела, что я выпиваю с какой-то цыпочкой?
Я один раз кивнула.
— Хорошо. Ты сейчас не обращаешь внимания на женщин. Я поняла это. И я так же должна постараться.
— Было бы неплохо.
Он, видимо, пытался усмирить свой характер, и меня немного расстраивало, что я оказалась на пути его ярости. Его глаза все еще горели злостью, и всплывала врожденная черта продолжать наступление.
— Ты немного перебарщиваешь со своей ролью ревнивого парня, Трэвис. Я не сделала ничего плохого.
Трэвис посмотрел на меня недоверчивым взглядом.
— Я подошел сюда и увидел, как какой-то парень покупает тебе выпивку!
— Не кричи на нее! — вставила Америка. Шепли положил руку на плечо Трэвиса:
— Мы все слишком много выпили. Давайте просто свалим отсюда. — Обычно успокаивающий эффект Шепа не возымел никакого действия на Трэвиса, и я тут же разозлилась, что из-за его истерики наша ночь окончена.
— Я должна найти Финча и сказать, что мы уходим, — проворчала я, задев плечом Трэвиса, когда шла на танцпол.
Я почувствовала, как чья-то теплая рука схватила меня за запястье. Развернувшись, я увидела, как пальцы Трэвиса сомкнулись на мне, без всякого раскаяния.
— Я пойду с тобой.
Я освободила руку из его хватки.
— Я вполне в состоянии пройти пару метров самостоятельно, Трэвис. Да что с тобой такое?
Я заметила Финча в центре танцпола и начала пробивать себе путь к нему.
— Мы уходим!
— Что? — попытался перекричать музыку Финч.
— У Трэвиса фиговое настроение! Мы уходим! — Финч закатил глаза и покачал головой, помахав рукой на прощание мне вслед. Стоило мне заметить Америку и Шепли, как меня потянул назад мужчина в костюме пирата.
— Ну и куда это мы собрались? — улыбнулся он, врезаясь в меня.
Я рассмеялась и покачала головой, глядя на его дурацкие рожицы. Как только я развернулась, чтобы уйти, он схватил меня за руку. До меня довольно быстро дошло, что он не пытался меня облапать, он схватил, чтобы защититься.
— Что за…! — прокричал он, глядя на что-то позади меня широко раскрытыми глазами.
Трэвис влетел на танцпол и заехал кулаком прямо в лицо пирата, от такого сильного удара мы оба полетели на пол. Упершись ладонями в деревянный пол, я ошеломленно моргала глазами. Почувствовав что-то теплое и влажное на руке, я перевернула ее и подскочила. Она вся была в крови, льющейся из носа мужчины. Он закрывал рукой лицо, но ярко-красная жидкость стекала по его предплечью, когда он корчился на полу.
Находясь в таком же состоянии шока, что и я, он нагнулся, чтобы поднять меня.
— Вот дерьмо! Ты в порядке, Голубка?
Когда я поднялась на ноги, я выдернула свою руку из его захвата.
— Ты сошел с ума?
Америка схватила меня за запястье и потащила сквозь толпу к стоянке. Шепли отпер свою дверь и после того, как я села на сидение, Трэвис повернулся ко мне.
— Извини, Голубка. Я не знал, что он держал тебя.
— Твой кулак пролетел в двух дюймах от моего лица! — сказала я, поймав полотенце в пятнах масла, которое мне бросил Шепли. Я с отвращением вытерла кровь с руки.
Вся серьезность ситуации омрачила его лицо, и он вздрогнул.
— Я бы не замахнулся, если бы знал, что могу ударить тебя. Ты же ведь это знаешь, да?
— Заткнись, Трэвис. Просто заткнись, — сказала я, глядя на затылок Шепли.
— Голубка… — начал Трэвис.
Шепли стукнул ладонью по рулю.
— Заткнись, Трэвис! Ты уже извинился, а теперь заткнись к черту!
Поездка домой прошла в полной тишине. Шепли отодвинул свое сиденье вперед, выпуская меня из машины, и я посмотрела на Америку, которая с пониманием кивнула мне.
Она поцеловала своего бойфренда и пожелала ему спокойной ночи.
— Увидимся завтра, детка.
Шеп покорно кивнул и поцеловал ее.
— Люблю тебя.
Я прошла мимо Трэвиса к Хонде Америки, а он побежал за мной.
— Да ладно. Не уходи злой.
— О, я не ухожу злой. Я в ярости.
— Ей нужно время, чтобы остыть, Трэвис, — предупредила Америка, открывая дверцу. Когда замок с пассажирской стороны открылся, Трэвис протянул руку к дверце.
— Не уходи, Голубка. Я был вне себя. Мне очень жаль.
Я подняла руку, показывая ему остатки засохшей крови на ладони.
— Позвони, когда повзрослеешь.
Он прислонился бедром к дверце.
— Ты не можешь уйти.
Я подняла бровь, и Шепли оббежал автомобиль.
— Трэвис, ты пьян. Ты можешь сделать огромную ошибку. Просто отпусти ее домой, остынь… вы оба сможете поговорить завтра, когда ты протрезвеешь.
На лице у Трэвиса появилось отчаяние.
— Она не может уйти, — сказал он, глядя мне в глаза.
— Это не сработает, Трэвис, — сказала я, дергая дверцу. — Отойди!
— Что ты имеешь ввиду под «не сработает»? — он схватил меня за руку.
— Я имею ввиду твое печальное лицо. Я не куплюсь на него, — сказала я, вырываясь.
Шепли какое-то время смотрел на Трэвиса, а потом повернулся ко мне.
— Эбби… Я об этом говорил тебе. Может, тебе нужно…
— Не вмешивайся, Шеп, — рявкнула Америка, заводя машину.
— Я все испорчу. Я испорчу много чего, Голубка, но ты должна простить меня.
— Утром у меня будет огромный синяк на заднице! Ты ударил этого парня, потому что был зол на меня! О чем это должно мне говорить? Потому что прямо сейчас я очень раздражена из-за этого!
— Я никогда в своей жизни не бил девушку, — сказал он, удивленный моими словами.
— А я не собираюсь быть первой! — я дернула дверцу. — Отойди, черт побери!
Трэвис кивнул, а затем сделал шаг назад. Я села рядом с Америкой, хлопнув дверью. Она начала сдавать назад, и Трэвис наклонился, чтобы посмотреть на меня через окно.
— Ты ведь позвонишь мне завтра, да? — сказал он, прикасаясь к лобовому стеклу.
— Просто поехали, Мер, — сказала я, отказываясь встречаться с ним глазами.
Ночь была долгой. Я продолжала смотреть на часы и почувствовала досаду, когда прошел еще один час. Я не могла перестать думать о Трэвисе и о том, нужно ли мне позвонить ему, задаваясь вопросом, так же ли он не спит. Наконец, я решила вставить в уши наушники от Айпода и слушала всевозможные громкие и надоедливые песни из своего плей-листа.
Последний раз я взглянула на часы после четырех. За окном уже щебетали птицы, и я улыбнулась, когда почувствовала, что мои веки тяжелеют. Кажется, прошло две минуты, когда я услышала стук в дверь, и ворвалась Америка. Она вытащила у меня из ушей наушники и затем плюхнулась в мое рабочее кресло.
— Доброе утро, дорогуша. Ты выглядишь отвратительно, — сказала она, надувая розовый пузырь и громко причмокивая, когда тот лопнул.
— ЗАТКНИСЬ, Америка! — сказала Кара из-под одеяла.
— Ты же понимаешь, что такие люди как ты и Трэв будут все время ссориться, ведь так? — сказала Америка, подпиливая ногти и жуя при этом огромный кусок жвачки.
Я перевернулась в кровати.
— Ты официально уволена. Ты — ужасная совесть.
Она засмеялась.
— Я просто знаю тебя. Если я прямо сейчас дам тебе свои ключи, ты поедешь прямо туда.
— Нет!
— И все же, — пропела она.
— Восемь утра, Мер. Они, наверно, все еще спят как убитые.
И в этот самый момент я услышала слабый стук в дверь. Кара высунула руку из-под стеганого ватного одеяла и повернула ручку. Дверь медленно открылась, на пороге стоял Трэвис.
— Можно войти? — спросил он низким, хриплым голосом. Фиолетовые круги под его глазами говорили о недосыпе, если он вообще спал.
Я села на кровати, пораженная его истощенным видом.