Мерси направился к Глэдни, занеся свое смертоносное оружие над головой, но на полдороге остановился, и Глэдни впервые увидел на его лице улыбку: жестокую, бесчеловечную. Нагнувшись, телохранитель Сталла поднял револьвер. Теперь у него было перед Глэдни явное преимущество. Глэдни валялся на полу, да к тому же был безоружен.
Прицелившись, Мерси вдруг опустил оружие и покачал головой.
– Нет, – произнес он бесцветным голосом. – Пожалуй, сначала я сделаю кое-что другое. – И лицо его исказила гримаса, похожая на звериный оскал. – А ты, ярмарочный шулер, посмотришь.
Повернувшись, он подошел к тюфяку и, приставив пистолет к голове Ребекки, взвел курок.
– Нет! – закричал Глэдни.
– Не бойся, я не стану ее убивать... пока. Сначала я с ней позабавлюсь, а ты за нами понаблюдаешь, – прохрипел негодяй и опустился на колени меж раскинутых ног Ребекки.
У Глэдни помутилось в голове. Он пополз к Ребекке, но Мерси молниеносным движением направил на него оружие.
– Оставайся – на месте и смотри, иначе я тебя пристрелю!
Глэдни застыл, глядя в дуло пистолета. Успокоенный его неподвижностью, потенциальный насильник начал свободной рукой расстегивать брюки, и Глэдни почувствовал, что сейчас сойдет с ума. Позабыв про нацеленный на него револьвер, он, как краб, пополз к Ребекке, намереваясь закрыть ее своим телом. Мужская фигура расплылась перед ним в красном тумане. Глэдни ежесекундно ожидал получить пулю, однако упорно полз вперед. Сейчас уже ничто не могло его остановить.
В этот момент раздался тоненький писк, и Глэдни замер, пытаясь определить, что же это такое. Задрав голову, он увидел, как три огромные крысы, сорвавшись со стропил, приземлились прямо на мистера Мерси и тотчас же вцепились зубами и когтями ему в голову. Тот завизжал от ужаса и попытался свободной рукой сбросить крыс. Но это ему не удалось: мерзкие твари присосались к нему, как пиявки. Тогда он принялся лупить их револьвером. Воспользовавшись тем, что на него не обращают внимания, Глэдни бросился к Ребекке и накрыл ее своим телом. Поединок человека с крысами продолжался.
Телохранитель Сталла еще раз взвизгнул, и вдруг раздался выстрел. Пуля пробила ему череп, и он рухнул на пол как подкошенный. Позже, оценивая случившееся, Глэдни пришел к выводу, что мистер Мерси нечаянно нажал на курок в тот момент, когда дуло револьвера находилось у его виска.
Но сейчас Глэдни было не до рассуждений. Вскочив, он бросился к мистеру Мерси. Тот был мертв, а крысы все еще копошились у него в волосах.
Чувствуя, что его сейчас вывернет наизнанку от отвращения, Глэдни сбил отвратительных тварей на пол и принялся топтать их ногами.
Наконец, увидев, что крысы не подают признаков жизни, Глэдни, тяжело дыша, остановился.
– Глэдни, с тобой все в порядке? – раздался позади голос Ребекки.
Глэдни круто повернулся.
– Ты меня об этом спрашиваешь?! Со мной все отлично! Вопрос в том, что с тобой!
– О, Глэд, это было ужасно! – Слезы текли у Ребекки по щекам. – Если бы ты сегодня не пришел, я не знаю, что бы со мной было!
Глэдни бросился лихорадочно развязывать мокрые узлы веревки, стягивающей запястье и щиколотки Ребекки, но остановился и, взглянув на девушку, нерешительно начал:
– Он... он не...
– Нет, он меня не тронул. Даже не знаю почему. Я все время ожидала, что он на меня накинется.
– Он просто ненормальный. Ему, видимо, доставляло удовольствие наблюдать, как женщина сходит с ума от страха. Сам процесс изнасилования не представлял для него интереса.
Глэдни развязал Ребекку, она бросилась к нему на шею и разрыдалась.
– Ну же, Бекки, успокойся. Не надо плакать, моя хорошая, – ласково проговорил Глэдни. – Все уже позади. Я это тебе точно говорю, все позади.
Но Ребекка все еще дрожала от пережитого ужаса.
– Пожалуйста, Глэд, найди мою одежду, – прерывающимся голосом попросила она, – и увези меня из этого ужасного места!
Глава 18
Розовые пальцы рассвета нежно коснулись цветущих веточек кизила, зеленых листьев дуба. В воздухе, напоенном запахом цветов, еще чувствовалась прохлада. Глэдни любил бывать в лесу в такой ранний час. Он разбил палатку в тени невысоких холмов, тянувшихся вдоль берегов реки Огайо на западе от Луисвилла. Последняя утренняя звезда светилась яркой точкой над голубыми горами, простиравшимися длинной пологой грядой к югу.
Костер, который он развел накануне вечером, уже почти потух. Глэдни положил на тлеющие угли несколько сухих поленьев и поворошил угли. Наконец язычки пламени весело заплясали вокруг подвешенного над костром кофейника. Раздался дробный стук. Это застучал по дереву дятел, словно призывая обитателей леса выйти из своих жилищ. В какой-то степени ему это удалось: из леса выскочил заяц и, петляя, стрелой пронесся от одних зарослей к другим.
Улыбнувшись, Глэдни налил чашку кофе и присел на корточки, собираясь ее выпить. Кофе был крепкий и горячий, и пришлось подуть, чтобы немного его остудить. Из-за горизонта медленно выполз солнечный диск, постепенно превращаясь из красного в оранжевый, из серебристого в белый. Глэдни смотрел на него до тех пор, пока перед глазами у него не поплыли круги.
Мысли его вернулись к Ребекке. После того как Глэдни вывел спасенную им девушку из страшной хижины, он отвез ее в «Таунз фарм», чтобы она пришла в себя. Утром они сели на поезд, прихватив с собой Черного Принца, и вернулись в Луисвилл. Стивен, его сестра Джин, кузен Ребекки Поль Стэнфорд и оба ее дедушки встречали их на вокзале. Встреча оказалась шумной и радостной, и Глэдни чувствовал себя лишним и никому не нужным.
Свадьба Джин и Поля Стэнфорда была назначена на воскресенье, а Кентуккийское дерби начиналось через неделю, в понедельник, 17 мая. Ребекка была приглашена на свадьбу в качестве подружки невесты. Хэллоран тоже получил приглашение, однако отказался участвовать в радостном событии, мотивировав свой отказ тем, что у него срочные дела.
На самом же деле Глэдни чувствовал, что будет на свадьбе лишним, и это было ему неприятно. Кроме того, Ребекка должна была наконец решить, кого из двоих ей выбрать, его или Стивена, а поскольку она пообещала дать ответ после дерби, времени на размышление у нее оставалось не так уж много.
Внутренний голос нашептывал Глэдни, чтобы он не отходил от Ребекки ни на шаг, служил постоянным напоминанием о том, что между ними произошло. Но он предпочел поступить наперекор внутреннему голосу. Во-первых, это было более по-джентльменски, а во-вторых, предотвратило бы напряженность, которая могла возникнуть между ним и Стивеном.
Глэдни расхохотался. Ну надо же, какое словечко выдумал: «по-джентльменски»! И это он-то, Глэдни Хэллоран, джентльмен! Да его друзья, если бы такое услышали, со смеху бы лопнули!
Но так или иначе, Глэдни отказался от приглашения на свадьбу и пока что решил привести себя в порядок. А именно: провести несколько дней, оставшихся до начала грандиозных состязаний, на природе, что всегда действовало на него умиротворяюще. А Ребекке он сказал, что увидится с ней в день открытия Кентуккийского дерби или немного раньше.
Теперь у Глэдни оказалась в запасе пара дней одиночества. Джин Лайтфут уже, должно быть, вышла замуж, а совсем скоро и ему предстоит узнать, станет ли он женатым человеком.
Глэдни встал, потянулся, чтобы размять затекшие после ночевки на земле мышцы, затем убрал остатки завтрака, закурил сигару и принялся ходить взад-вперед, вновь и вновь тщательно продумывая детали плана, созревшего у него за дни одиночества. Это был гениальный по простоте план – по крайней мере ему так казалось.
Но самое главное: если он удастся, Оскар Сталл получит хороший урок, на который давно напрашивается.
– Мисс Хокинс, мисс Хокинс! – послышался за дверью женский голос.
– Да? – ответила Ребекка.
Она стояла перед зеркалом и, прикладывая к ушам то одни серьги, то другие, внимательно рассматривала свое отражение, пытаясь определить, какая из двух пар ей больше идет. И зачем только Джин дала ей две пары серег! Теперь она никак не может решить, какие же ей надеть.
Дверь отворилась, и в проеме показалась голова одной из горничных Лайтфутов – крупной приземистой негритянки.
– Мисс Хокинс, – начала она. – Мисс Лайтфут просила меня узнать, не могли бы вы прийти в ее комнату. Мне кажется, она немного не в себе.
Ребекка живо обернулась.
– А что случилось, Дони? – с беспокойством спросила она.
– Да обычная истерика, – усмехнулась негритянка. – С невестами такое сплошь и рядом случается. Мне уже сто раз приходилось это наблюдать.
Ребекка улыбнулась.
– Хорошо, я сейчас к ней приду.
И она отправилась по длинному коридору в комнату Джин. Большинство приглашенных на свадьбу гостей прибыло, и их голоса и смех доносились до второго этажа. Ребекка уже успела побывать внизу и посмотреть, как украшен дом. Повсюду висели гирлянды садовых и оранжерейных цветов. Оркестр, нанятый для развлечения гостей, наигрывал веселые мелодии. Мебель в столовой была сдвинута в сторону. В центре стола возвышалась огромная стеклянная чаша с фруктовым пуншем, щедро сдобренным виски «Кентукки хоум». Фермеры, конюхи, тренеры и прочий рабочий люд собрались вокруг этой чаши. Мужчины потягивали пунш и обменивались неловкими шутками по поводу своих непривычных нарядов. Время от времени то один, то другой оттягивал ворот рубашки, словно ему не хватало воздуха, а остальные от души над ним потешались. Именно подобный взрыв смеха и донесся до Ребекки, когда она стояла у дверей комнаты Джин.
– Джин? – позвала она, постучавшись.
– Входи! – раздался в ответ.
Ребекка вошла и захлопнула за собой дверь. Шум, доносившийся снизу, сразу стал глуше.
– Что с тобой? – обеспокоено спросила Ребекка. Джин, сидевшая перед зеркалом в белом подвенечном платье, была так красива, что дух захватывало. По щекам ее катились слезы.
– Я не могу выйти замуж, – всхлипнула она.
– Это еще почему? – удивилась Ребекка.