тебя, — добавила она.
Я сглотнул, пытаясь подобрать правильные слова — чтобы не согласиться с ней слишком быстро, тем самым заставив ее почувствовать, словно ей уже нельзя выбрать университет в Калифорнии. Я был абсолютно честен, когда сказал, что последую за ней куда угодно, но по большей части все же понадеялся, что не придется уезжать в Калифорнию.
— Правда? — не решаясь прямо ответить, спросил я.
— Ага, — подтвердила Ханна, и по звукам показалось, будто она перевернулась на спину. — Тебе нужен большой город. Крупнее Беркли.
— У тебя все еще есть огромный выбор городов, — напомнил я ей.
— Знаю.
— Так значит, Беркли вычеркиваем? — осторожно поинтересовался я.
Она вздохнула и наконец прошептала:
— Да. Думаю, так. Мне тут нравится, но недостаточно.
Мы замолчали, и, услышав звук ее тихого дыхания, я тут же почувствовал сонливость. Время от времени именно так и засыпал, понимая, насколько стал зависим от ее присутствия рядом.
— Я так сильно люблю тебя, — пробормотала Ханна.
— И я тебя, — ответил ей. — Возвращайся скорее домой.
Так мы оба и уснули, даже не повесив трубки.
Тайком отменив заказанное Ханной такси, в аэропорт я приехал сам. На радостях решил взять старенький субару и направился в Международный аэропорт Джона Кеннеди.
На самом деле, эта дурацкая затея — с пробками и забитой машинами парковкой аэропорта — еще сильнее укрепила мое нежелание каждый день сидеть за рулем.
Но когда она спускалась по эскалатору — уставшая и с милым беспорядком на голове — я подумал: «Да ну нахуй, я бы объехал любые пробки, лишь бы увидеть ее». Удивившись мне, она сразу же понеслась навстречу. Вся такая теплая, родная и охрененно вкусно пахнущая.
— Что ты здесь делаешь? — тихо пробормотала Ханна, уткнувшись мне в пиджак.
— Решил тебя украсть.
— Домой?
Покачал головой.
— Мы поедем за город на выходные.
Отстранившись, она взглянула на меня и спросила:
— Зачем?
Схватив сумку Ханны, я повел ее к выходу.
— Когда мы повесили трубки — уже утром, — со смешком добавил я, — я не мог перестать думать о том, что хочу поскорее увидеть тебя дома. Чтобы мы могли поговорить, расслабиться и вернуться к нормальной жизни. Это оказалось так странно и нервозно, что я понял… скоро наша жизнь изменится. И мне нужно, чтобы ты знала: мы можем поговорить обо всем не только дома, но и где-нибудь еще. И что где бы ни находились, мы все те же Уилл и Ханна.
Развернувшись, она потянулась поцеловать меня возле машины, пока я боролся с желанием закинуть ее на заднее сидение и оттрахать, не уезжая с многоэтажной парковки.
Путь наверх, к выезду, оказался настоящей пыткой, когда Ханна начала расстегивать мне джинсы, играя и скользя рукой по члену, но так и не решаясь на минет. Вместо него я довольствовался ее проворными пальчиками и прикосновениями губ к шее, а затем Ханна уронила мне голову на плечо, прижавшись ближе, а ее теплая ладонь осталась лежать на моем животе, когда она уснула.
Когда мы наконец приехали в отель и заселились, избегая дальнейших разговоров и тихонько прошмыгнув в наш номер, было уже поздно.
Комната оказалась продуваемой насквозь, и чувствовался запах мокрой скошенной травы. На улице пели сверчки, а ветки деревьев слегка стучали в окна. Этот номер был совершенно не похож на нашу квартиру на Манхэттене. Ханна встретилась со мной взглядом и улыбнулась.
И весь мир отошел на второй план.
Подрагивающими руками я стянул с нее одежду, толкнув ее саму на скрипучую кровать. Засмеявшись, она раскинула руки и ноги, призывая к действиям.
Чтобы получше разглядеть ее саму и как румянец поднимается от ее шеи к лицу, я включил свет. Потом уткнулся лицом в ложбинку между грудей и застонал.
Я почувствовал, как дернулись мышцы ее живота, когда коснулся его губами, спускаясь поцелуями вниз, посасывая и пробуя кожу на вкус, пока Ханна не потянула меня к себе за волосы, резко и нетерпеливо раздевая меня.
Все происходило так быстро, и, мать вашу, наверное, чересчур грубовато, но мне нравилось, как колышутся ее сиськи, когда, удерживая руки над головой, я быстро, резко и изо всех сил врывался в нее.
Не знаю, что в меня вселилось.
Щелкнул какой-то переключатель, проснулись животные инстинкты. Ее не было рядом в эти дни. И при помощи рук, рта и члена мне нужно было напомнить Ханне, чего именно этого нам не хватало: нас. И похуй на окружающую обстановку.
Она кончила сразу после меня. Не знаю, как мне удалось подвести ее к финалу и не рухнуть на нее. Когда была на грани оргазма, Ханна до крови царапнула мою ключицу, заставив увидеть звезды.
Я всем весом лег на нее сверху, но потом все же смог приподняться и опереться на локти по обе стороны от ее головы.
— Навели мы шума, а? — переводя дыхание, спросила она.
— Похер. У меня сил нет об этом думать.
Она засмеялась подо мной.
— Будет неловко на групповом завтраке в отеле.
Я скатился с нее и провел рукой по ее груди, где оставлял поцелуи.
— Думаешь, я выпущу тебя отсюда?
Она навалилась на меня сверху, целуя царапину, которую оставила на коже.
— Мой любимый муж.
От ее слов у меня забурлила кровь.
— Хм-м?
— У нас все в порядке?
И эта фраза — именно она — заставила меня засмеяться.
— Слива, — я приподнялся поцеловать ее. — Погляди, что мы тут устроили. У нас всегда все в порядке.
Ханна встала, подошла к двери и, вытащив ежедневник из своей сумки, направилась назад ко мне.
— Перевернись, — толкнув в плечо, сказала она.
Я перекатился на живот, уткнувшись лицом в согнутую руку. Когда холодный ежедневник коснулся кожи, слегка вздрогнул.
— Что ты делаешь?
— Мне нужно составить список, что нужно Калтеху предложить мне такого, чтобы побить Гарвард.
Повернув голову, я едва разглядел через плечо, что она пишет. Я был доволен, что она признала: по большому счету, практически каждый университет хочет взять ее на работу. Но так же не хотел, чтобы Ханна расстраивалась, если ей откажет тот, который она поставила на первое место.
Я задался вопросом, а не слишком ли сильно надавил на нее, заставив составить список предпочтений, из которого она смогла бы выбрать.
— Когда, думаешь, тебе перезвонят из Гарварда?
Улыбнувшись, она наклонилась и чмокнула меня в щеку.
— Они уже перезвонили. Сегодня.
Ханна
Я знала, что звонить Уиллу так поздно было неправильно. Но… возможности связаться с ним пораньше у меня не было, да и, признаться, ждать до утра не хотелось. Он поднял трубку после третьего гудка.
— Привет, Слива.
— Привет.
— Кажется, ночные разговоры вошли у тебя в привычку, — зашевелившись на кровати, сказал он.
— Знаю. Я слишком предсказуемая, и все такое.
— Как прошел твой день? — спросил он. Голос Уилла прозвучал глубоко и грубовато. Когда уезжала в Калтех, между нами все было хорошо, поэтому я решила, что он, наверное, на самом деле спал, а не ворочался с боку на бок. Взглянув на часы, я почувствовала себя виноватой из-за такого позднего звонка.
— Отлично, — ответила, заметив, что Уилл притих. Я всегда подозревала, что он боялся разговаривать именно на эту тему, но только сейчас — с момента нашей крупной ссоры — поняла, с чем именно связана его обеспокоенность и как он ее проявляет.
Оглядываясь назад, признаюсь, что у меня на самом было несколько вариантов, которые я рассматривала: список возможных мест работы, и один за другим я вычеркивала из него университеты, где проходила собеседования, не заморачиваясь до сих пор насчет собственного мнения о результатах, пока не получу всю возможную информацию. Я старалась смотреть на ситуацию с рациональной точки зрения, а вот как раз ее мне, откровенно говоря, и не хватало. Но сейчас, учитывая точку зрения Уилла, я смогла увидеть, насколько нечестно поступала по отношению к нему, и как важно было принять совместное решение по поводу работы, в качестве равных партнеров, а не ставить его перед фактом.
Я давно подозревала, что Уилл не очень-то хотел, чтобы я работала в Калифорнийском университете — или вообще на Западном побережье, если уж на то пошло — но как обычно, не изменяя себе, Уилл держал мнение при себе, до тех пор пока не решилась высказаться я. Макс был прав: Уилл, скорее всего, соберет манатки и попрется за мной в Антарктику, если я устроюсь там на работу.
— Круто, — повторил он. Теперь его голос был наполнен нежностью. — Ну что ж, это… круто. Да?
— Ага. Ну, они были крайне любезны. Кажется, даже накопали про меня информацию, потому что знали, что в городе выступает моя любимая группа. Они пригласили меня на концерт в Роуз Боул, Уилл! Места в первом ряду. Нехило, да?
Он мелодично засмеялся, все еще толком не проснувшись, и я могла лишь вообразить, как Уилл трет рукой лицо.
— Думаю, они пиздец как хотят, чтобы ты у них работала, Слива. Тебе понравилось?
— Было потрясающе, — сказала я. — Пасадена — прекрасный город.
— Ты права.
Прекрасен был и кампус, и дома, а так же погода, словно из Беркли. Но я не могла представить своего парня посреди всего этого. Уилл и пальмы просто не сочетались. Я видела его в тени небоскребов, ловящего такси и маневрирующего между толпами людей, пока я трындела бы о всякой ерунде — обо всем, что нас окружало. Ему нужны ресторанчики Хоул Волл и адреналин; город с богатой историей и культурой; четырьмя сезонами, зимами, когда мы могли бы бегать по снегу. Я бы жаловалась на холод, а он веселил бы меня, чтобы отвлечь; мы видели бы перед собой облачка пара, образовавшиеся от нашего смеха. И когда я об этом думала… то тоже нуждалась в этом. Пасадена оказалась замечательным городом, но недостаточно подходящим для нас.
— Ладно. Минус один. Так теперь тебе осталось выбрать между…
— Думаю, я уже выбрала, — ответила я. — Если, конечно, ты вообще готов к этому разговору прямо сейчас. Понимаю, уже слишком поздно. Или рано? Знаешь, для ученого я фигово ориентируюсь в часовых поясах.