Она смотрела на большое аппетитное блюдо.
– Ты меня откармливаешь?
– Нет, я пытаюсь поскорее накормить тебя, чтобы у меня была возможность затащить тебя в спальню и стянуть с тебя это проклятое платье, – хрипло ответил он, и его глаза страстно сверкнули.
Поднимая с пола разорванное платье на следующий день, Зуки подумала, что до сих пор не понимает, почему Рамон солгал ей о том, будто он расторг помолвку со Светланой.
Зачем ей об этом знать? Она хотела полностью доверять отцу своего ребенка. Она не сомневалась, что Рамон будет заботиться о своем ребенке. Семья была его приоритетом.
– Я на сто процентов уверен, что платье навсегда испорчено. Ты не исправишь его, если будешь и дальше сердито на него смотреть.
Зуки обернулась. Рамон стоял в дверях, засунув руки в карманы светло-серых хлопчатобумажных брюк и демонстрируя хорошо развитые бицепсы, видимые из-под коротких рукавов рубашки с V-образным воротом. Его плечи были напряжены, он смотрел на Зуки настороженно. Очевидно, его очень беспокоил их вчерашний разговор.
С серьезным видом он подошел к ней и поддел пальцами ее подбородок.
– Что случилось? – спросил он. Она начала качать головой, не зная, чем закончится их разговор, если она его начнет. – Говори, Зуки.
– Почему ты солгал мне о своей помолвке в день моего рождения? – выпалила она.
Он замер и стиснул зубы.
– Я не лгал тебе, – отрезал он после нескольких секунд напряженного молчания.
Ее сердце сжалось от разочарования. Она обманывала себя, думая, будто этот разговор никак не повлияет на ее эмоциональное состояние.
– Что это значит? Ты же не расстался с ней тогда. Ты будешь отрицать, что ты не фотографировался с ней после того, как мы…
– … были близки? Нет, я не отрицаю. И да, она по-прежнему была со мной, но мы уже расторгли помолвку.
Зуки не старалась скрыть обиду.
– Это игра слов, Рамон. Ты был и с ней, и со мной. Ты не просто обманщик. Ты сделал меня обманщицей!
В ответ на ее страстное обвинение он запрокинул голову, а потом прошагал к балконным дверям. Выражение его лица стало пугающим и отстраненным.
– В день твоего рождения я узнал, что она изменяет мне, – сказал он. Зуки не знала, слышал ли он, как она ахнула. – Когда я прямо спросил ее об этом, она поклялась, что не изменяет мне. Я не поверил ей и расторг помолвку.
– Поэтому у тебя было в ту ночь такое плохое настроение?
Он хмуро посмотрел на ковер.
– И поэтому я поспешил с выводами насчет тебя. Через несколько недель после того, как мы с тобой расстались, она попросила меня простить ее. Я отказался. Но у нее выходил дебютный фильм, и она умоляла меня поддержать ее на премьере. Пусть ее моральный облик оказался под вопросом, но я не хотел губить ее, поэтому согласился ей помочь. Кроме того, журналисты на время от меня отвязались.
– То есть ты поддерживал с ней отношения только для показухи? – Зуки не знала, что ей думать.
Он пожал плечами:
– Мы были вместе целый год, но оба вели напряженную жизнь и виделись не чаще чем несколько раз за последние два месяца. Приход на премьеру в обмен на мирный разрыв отношений показался мне хорошей сделкой.
Она нахмурилась, вспоминая:
– Но это был не конец, не так ли? Вы и дальше фотографировались вместе. Даже Луис считал, что вы вместе.
– Она пыталась меня вернуть. Она отказалась снимать помолвочное кольцо и появлялась на мероприятиях, где был я. Она твердила, что невиновна. И я решил проверить ее слова.
– Потому что она была тебе небезразлична?
Он нахмурился:
– Мы собирались пожениться. Конечно, она была мне небезразлична.
Зуки приуныла.
– А почему ты сейчас не с ней?
Его лицо исказилось в гримасе горечи и упрека.
– Потому что она в самом деле мне изменяла. – У него двигались желваки. – Судя по всему, ей было одиноко, а меня часто не было рядом с ней, поэтому она обратила свое внимание на других мужчин. – Он нетерпеливо провел пальцами сквозь волосы. – Допрос окончен, Зуки? Ты удовлетворена моими ответами?
– Да, – пробормотала она.
Он выдохнул и подошел к ней:
– Обед готов. Тереза приготовила боличе.
Впервые с тех пор, как начала пробовать невероятно вкусные блюда экономки Рамона, Зуки не могла насладиться кубинским тушеным мясом.
Она гоняла еду по тарелке и едва притронулась к мясу.
Кроме того, впервые Рамон не подшучивал над ней. Он казался задумчивым.
– Ты не возражаешь, если я пропущу десерт? Я хочу немного поплавать, но не желаю уснуть в бассейне.
– Как хочешь, – сказал он почти равнодушно.
Он не посмотрел на нее, прищурившись, и не предупредил ее, чтобы она была осторожнее в бассейне. С тяжелым сердцем Зуки отошла от стола.
Вспоминая слова Рамона о том, что Светлана была ему небезразлична, Зуки испытывала беспричинную ревность.
Интересно, он по-прежнему влюблен в нее?
Зуки вынырнула из воды, прерывисто дыша, и прижалась к краю бассейна. Что с ней происходит? Она не должна испытывать к Рамону таких сильных эмоций. И все же она не могла не думать о том, что они перестанут спать вместе, когда она забеременеет. При мысли об этом у нее стало тяжело на душе.
Рамон вышел из салона, и на мгновение Зуки забыла обо всем. Он посмотрел ей в глаза, когда присоединился к ней у бассейна. Горничная принесла им фруктовый пунш.
Рамон был в легкой футболке, которая облегала его внушительный торс, и длинных плавках, обтягивающие его мощные бедра.
Высокий, гордый, мужественный и невероятно красивый.
В солнцезащитных очках-авиаторах, он растянулся на шезлонге. Она пялилась на него, не понимая, почему он провоцирует у нее такие сумасшедшие чувства. Хотя он сейчас с ней, она уже оплакивает их будущее расставание.
Но как можно оплакивать то, что тебе по-настоящему не принадлежит?
Испытывая разочарование и замешательство, Зуки оттолкнулась от стены и нырнула под воду в тщетной надежде, что физическая нагрузка прояснит ее мысли.
Когда она вышла из бассейна, Рамон завернул ее в полотенце и подвел к шезлонгу. Подождав, пока она вытрется насухо, он протянул ей пунш. Она жадно пила, глядя, как Рамон берет солнцезащитный крем и кладет ее ступню себе на колено. Он молчал, намазывая кремом ее лодыжки и икры.
Зуки затаила дыхание, когда его руки коснулись ее бедер. Борясь с желанием, она глубоко вдохнула.
– Мне очень жаль, если я спровоцировала у тебя неприятные воспоминания, – сказала она.
Через несколько секунд он пожал плечами:
– Твое спокойствие мне дороже.
– Да? Значит, в наших отношениях наметился прогресс.
Она не видела его глаз за солнцезащитными очками. Она ощущала его напряжение, когда руки Рамона замерли на ее бедре.
– О чем ты опять думаешь, Зуки? Несколько минут назад ты мертвой хваткой держалась за край бассейна. Что у тебя на уме?
– Ты следил за мной?
– Ты решила поплавать сразу после обеда, – ответил он так, словно это все объясняло.
– Ты в курсе, что теория о судорогах во время плавания после еды беспочвенна? – отрезала она.
– По-моему, ты хочешь поссориться. Верно?
Она сухо рассмеялась:
– Я не знаю. Наверное, у меня неспроста разыгрались эмоции.
Рамон замер. Зуки показалось, что он перестал дышать.
– Ты уверена? – Он снял очки.
Зуки старалась успокоить бешено колотящееся сердце.
– Мне так кажется.
Он встал и протянул ей руку:
– Есть только один способ узнать. Пошли.
Подняв голову выше, она вгляделась в его лицо:
– Куда мы идем?
– Делать тест на беременность.
Она округлила глаза:
– Ты купил тест на беременность?
– Конечно. Десять штук, пока мы были в Майами.
Зуки поднялась и с трудом удержалась на дрожащих ногах. Рамон тут же подхватил ее на руки и понес в дом, а потом вверх по лестнице.
В большой и роскошно оформленной ванной комнате он усадил Зуки на мягкое сиденье, распахнул ящик и вынул оттуда длинные прямоугольные коробки. Открыв несколько тестов на беременность, он вышел из ванной комнаты.
Спустя три минуты мучительного ожидания Зуки вышла в спальню. Рамон сразу повернулся к ней лицом. На его виске пульсировала венка. Он смотрел на нее горящими глазами. Его губы беззвучно двигались.
Прислонившись к дверному проему, Зуки медленно подняла руку и показала ему полоски теста:
– Я… Я беременна.
От избытка эмоций его глаза стали почти черными.
После минутного молчания она нервно облизнулась:
– Ты меня слышал?
– Да, дорогая, я слышал тебя, – прохрипел он.
– И? – спросила она одновременно с радостью, надеждой и страхом.
Быстро подойдя к ней, он обхватил ее лицо руками. Она часто видела безжалостное выражение лица Рамона. Но сейчас он выглядел совершенно иначе.
– На этот раз все будет по-другому, – сказал он. – У нас все получится.
Она очень нуждалась в его поддержке. Веря, что на этот раз все в самом деле будет иначе, она глубоко вдохнула и кивнула:
– Да.
Глава 10
Рамон вошел в освещенную солнцем студию через неделю и замер.
Температура воздуха была такой же, как накануне. Через стеклянную крышу виднелось голубое безоблачное небо. На полу валялись обломки древесины. Однако свет казался ослепляющим. И Рамон чувствовал себя намного бодрее обычного.
Он станет отцом.
Он планировал рождение ребенка. Но он до конца не осознавал масштабность этого события, пока не выяснилось, что Зуки забеременела.
Он огляделся, стоя в центре комнаты, потом сорвал с себя футболку, взял инструменты и начал ваять статую из каррарского мрамора. Через три часа была готова основа, в которой уже просматривались черты Зуки.
Первые шесть недель беременности Зуки прошли в головокружительной сутолоке, полной радости, оптимизма и неизбежных приступов страха. Желание строить планы и обустраивать детскую ограничивалось необходимостью быть крайне осторожной. Зуки благодарила судьбу за каждый благополучный день. На этот раз она даже радовалась утренней тошноте.