— Я заметил, что вы стараетесь видеть жизнь в розовом цвете. И улыбаться в любых обстоятельствах.
— Не вижу в этом ничего плохого.
Она не собиралась рассказывать о сеансах психотерапии в пятнадцать лет, когда впервые услышала песенку из фильма Чарли Чаплина. Простые слова помогли вернуть гармонию в ее жизнь: «Улыбайтесь, и жизнь станет лучше».
Сигнал домофона известил о прибытии ужина. Полли первой попробовала горячие пельмени на пару.
— Вкусно? — спросил Лиэм.
— Попробуйте.
Не задумываясь, она протянула ему маленький кусочек на вилке. Щеки вспыхнули, когда она увидела его изумленный взгляд. Что она делает? Ведет себя как на свидании с очень близким человеком. Нехорошо.
— Извините, — пробормотала она, быстро отдергивая вилку.
Лиэм не мог припомнить, когда последний раз ужинал в такой интимной обстановке. Ему очень хотелось удержать ее руку, поднести ко рту и съесть предложенное угощение. Более того, он живо представил, как сам кормит ее из рук свежей клубникой. За завтраком. В постели. Слизывая сок с нежных губ.
О господи. Надо взять себя в руки. И впустить обратно в комнату воздух, который кто-то из нее выкачал.
— Спасибо вам, — сказала Полли. — За то, что спасли меня сегодня от одиночества и помешали чувствовать себя еще большей идиоткой.
— Вы не идиотка. Большинство женщин на вашем месте уже давно бы орали или жаловались.
— Я никогда не ору, — сказала Полли. В детстве она видела слишком много ссор и слышала слишком много крика. — Вопли ничего не меняют.
— «Полные звука и ярости, не значащие ничего», — процитировал Лиэм строки из «Короля Лира».
Полли округлила глаза:
— Не ожидала, что вы книжный червь.
— Не все танцоры тщеславные пустышки.
— И это говорит человек, который проводит почти все время в комнате с зеркальными стенами.
На мгновение Полли показалось, что она зашла слишком далеко. А потом Лиэм засмеялся. Она впервые услышала его смех — низкий, музыкальный, впервые осознала, каким обаятельным он мог быть, когда не замыкался в себе. Жаль, что после развода он решил поставить крест на личной жизни…
Ее телефон звякнул, просигналив о новом сообщении.
— Посмотрите, возможно, что-то срочное.
— Флисс, моя лучшая подруга, беспокоится обо мне, — сказала Полли, быстро набрав ответ, — и парни из «Калейдоскопа». Они больше чем друзья.
— Так вот почему у вас столько новых сообщений, когда вы включаете телефон после репетиций.
— Простите, если вас это раздражает.
— Что вы! Хорошо, когда вы кому-то небезразличны.
Его тон насторожил ее.
— Ваши друзья помогали вам после аварии?
— Да и нет, — поморщился он. — Многие избегали встречи, потому что боялись расстроить. Ведь они могли танцевать, а я — нет. Глупость. Профессиональные разговоры всегда интересны. Даже если бы я не вернулся к танцам, попробовал бы себя в хореографии.
— Вы собирались заняться этим после конкурса?
Лиэм кивнул:
— Я мечтаю ставить хореографию в мюзиклах на Бродвее. Ведь большая часть постановок для профессионалов в нынешних «Танцах со звездами» сделана мной.
— Значит, победа в конкурсе нужна, чтобы вас заметили продюсеры.
— Достаточно выйти в финал. А какие планы у вас?
— Тоже надеюсь привлечь к себе внимание. Возможно, мне снова предложат работу на детском канале. У меня достаточно большой опыт — я знаю, что нравится детям. Не хочу хвастаться, но я могу сама придумать шоу.
— Так вы предпочитаете работать с детьми, а не на сцене или в кино?
— С детьми интереснее. Они ведут себя естественно, спонтанно, от ведущего требуется быстрая реакция.
— Так вы работали в прямом эфире? Простите, я не видел вашу программу.
Полли засмеялась:
— Вы не относитесь к нашей целевой аудитории от девяти до четырнадцати лет.
— И у меня нет детей.
— Две трети программы идет живьем, остальное в записи. Чарли представляет новые клипы, Майк — фильмы, Дэнни учит ребят в студии хип-хопу и брейку. Моя рубрика называлась «Полли Анна принимает вызов». Началось с того, что я загадывала детям загадки, но однажды мальчик в ответ задал вопрос мне. С этого все началось. Чего только мне не приходилось делать: съесть пончик, не облизнув губы, жонглировать сырыми яйцами…
Лиэм поднял брови:
— Сколько вы разбили?
— Хватило бы на несколько омлетов. Я тренировалась с резиновыми муляжами, пока более или менее не освоила.
— Похоже, жизнь научила вас добиваться результатов.
— Иногда я сдавалась: так и не научилась кататься на роликах, не говоря уже о коньках.
— Принял к сведению, — задумался Лиэм. — Знаете, мы включим жонглирование в танец. Тема цирка отлично подойдет для джайва.
— Я в ваших руках. — Полли сразу поняла двусмысленность своей фразы. Она быстро взглянула на часы и удивилась, как уже поздно. — Пожалуй, мне пора домой.
— Я отвезу вас.
— Нет-нет, доеду на метро. Уверена, вам есть чем заняться.
— Надо посмотреть кое-какие документы, — признал он. — Но на улице льет как из ведра, под такой дождь я вас не отпущу. Вызову такси. Если вы будете чихать во время танца в субботу, это не понравится ни вам, ни судьям.
— Уговорили. Спасибо.
Лиэм набрал номер диспетчера таксопарка.
— Обещали приехать через пятнадцать минут. Давайте назначим завтрашнюю репетицию на вторую половину дня, если вас это устроит. Мне нужно время, чтобы придумать танец под другую песню.
— Мне очень неловко, — сказала Полли, решив проявить мужество. — Думаю, можно оставить прежнюю. Я справлюсь.
— Давайте не будем подвергать вас пыткам. Кроме того, как я уже говорил, поставить новый танец для меня — удовольствие. Как вам нравится «За морем»?
Он напел несколько тактов старой песни Боба Дарина. Полли узнала мелодию, под которую они уже репетировали.
— Отлично.
Раздался сигнал домофона.
— Такси за вами.
— Увидимся завтра, — заторопилась Полли. — Спасибо за сегодняшний вечер.
На прощание Лиэм собирался по-братски пожать ей руку, но вместо этого наклонился и поцеловал в щеку. Нерешительно, немного неуклюже. Но, коснувшись нежной кожи, уловив свежий, цветочный аромат духов, не смог сразу отстраниться. Более того, с трудом удержался от соблазна скользнуть губами к уголку рта — и дальше.
Парни из «Калейдоскопа» каждый день целовали Полли в щеки. Однако в поцелуе Лиэма не было ничего братского. Кожа до сих пор горела в том месте, которого коснулись его губы. Полли не знала, что думать Похоже, он был замечательным парнем не только перед камерами, но и в жизни, во всяком случае, до предательства Бьянки. А после заковал себя в броню, спрятав под ней мягкость и доброту. И никто не мог подобраться достаточно близко, чтобы снова ранить.
По дороге домой она убедила себя, что ее реакция на поцелуй неадекватна. Лиэм вложил в него не больше, чем Дэнни, Майк или Чарли, остальное она придумала. Потому что переволновалась из-за свадьбы-которой-не-было.
Ее маленькая квартира показалась девушке ужасно холодной и пустой.
«Полли Анна Адамс, не смей плакать, — приказала она себе. — И думать о том, что Гарри делает этой ночью».
Когда в воскресенье после полудня Полли явилась в студию Лиэма, он встретил ее с непроницаемым лицом. Слегка прищурился, заметив тени у нее под глазами, но ни о чем не спросил, сразу перешел к уроку.
Полли с радостью приняла его деловой тон. Ее немного пугала перспектива объясняться насчет того поцелуя, который она никак не могла перестать анализировать. Вдруг Лиэм занимался тем же самым?
Придуманный им новый танец был легким, ритмичным, веселым. Он разбил его на фрагменты, облегчая ей задачу, считал такты и подсказывал движения.
— Не могу поверить, что вы так быстро сочинили новый номер!
Лиэм отмахнулся от комплимента, но блеск синих глаз говорил о том, что похвала ему приятна.
Полли показалось, что занятие пролетело слишком быстро. Под конец Лиэм сказал:
— Думаю, завтра вам надо наведаться в костюмерную студии и выбрать платье для субботнего выступления. Хорошо было бы провести несколько репетиций в костюме, чтобы привыкнуть к нему.
Полли прикусила губу. Придется соврать костюмерам, что она суеверна и страдает от страха сцены, если надевает платье с коротким рукавом. Однако долго морочить голову Лиэму не получится, а рассказывать правду Полли пока не хотела.
— Пойдете со мной? — спросила она в замешательстве.
— Завтра у меня занятия с кордебалетом. Я мог бы вырваться на несколько минут, если вам хочется знать мое мнение. Но Рода работает на шоу уже шесть лет, ее опыту можно доверять.
— Она сама выберет мне платье?
— Скорее предложит несколько вариантов. Мы танцуем фокстрот, она знает, что подходит для этого танца. Цвет не имеет значения. Я буду в черном костюме и белой рубашке, вы вольны выбрать любой. Но не такой яркий, как в «Калейдоскопе», пожалуйста.
Полли засмеялась:
— Тактичное замечание. Приняла к сведению. Еще какие рекомендации?
— Подол платья должен быть выше щиколоток, чтобы не зацепиться каблуком, а каблук выберите такой же, как у вас сейчас. Туфли из костюмерной принесите сюда — будете репетировать в них, чтобы привыкнуть.
В понедельник репетиция прошла успешно, но к тому времени, когда Полли добралась до костюмерной, ее уверенность испарилась. К счастью, один из предложенных Родой нарядов оказался с длинными рукавами — зеленое платье с летящим силуэтом. К Нему прилагались серебристые туфли. Глядя на себя в зеркало, Полли думала, что никто из «Калейдоскопа» ее не узнает. Она не была уверена, что сама себя узнает. Но это ей и требовалось, разве не так?
— Какое платье выбрали? — поинтересовался Лиэм на следующее утро.
— Зеленое.
Он поднял бровь:
— Вы не суеверны?
Полли закатила глаза:
— А вы что, верите в приметы?
— Нет. — Но его голос звучал не слишком уверенно.
— Глупости, что зеленый и желтый — несчастливые цвета. В «Калейдоскопе понедельника» я часто снималась в платье цвета лайма и, как видите, до сих пор жива.