Ночной кошмар. На меня подадут в суд, и мы потеряем все. Или кто-то привлечет полицию, и меня арестуют. Я точно не знала за что, но, возможно, существовал какой-то закон, о котором мне не было известно, отвечающий за утечку информации. Потом они узнают, как я поступила с Рей, и все будет кончено.
Я больше не могла сдержать слез.
Мама искоса посмотрела на меня, заметила выражение моего лица и немного смягчилась.
– Хотя ты права, – сказала она все еще суровым тоном. – Тебе повезло, что ничего плохого не случилось. А могло быть намного хуже. Как бы то ни было, мисс, мы разошлем по школе уведомление, что любой, кто хочет получить денежный возврат, может прийти ко мне. Я все организую, а ты потом со мной рассчитаешься. Если тебе на это потребуется четырнадцать лет, пусть так.
– Я не понимаю, почему нам нужно предлагать вернуть каждому деньги. Я сделала то, за что мне заплатили.
– Устранение последствий, – легко сказала мама.
Вся проделанная за последние несколько лет работа. Конец. Все, что я заработала, превратилось в долг. Больше никакого шкафчика. Больше никаких советов. Больше никакой радости от того, что разрешила сложную проблему. Больше никакого осознания, что я помогаю людям, которым больше не к кому обратиться.
Со всем покончено.
– И само собой разумеется, ты под домашним арестом, – сказала мама. – А я уезжаю из города с научным лагерем для девятиклассников завтра вечером. Я не знаю, могу ли снова тебе доверять. Есть ли между нами вообще доверие?
– Конечно, – ответила я.
– Ну, даже не знаю, Дарси. Ты мне не рассказывала об этом.
Я усмехнулась.
– Когда я должна была это сделать, мам? Ты заставляешь торчать меня здесь каждый день, но слишком занята проверкой работ, чтобы поговорить со мной, когда мне нужна помощь. И мне приходится обращаться за всем к Эйнсли…
– Это несправедливо!
– Справедливо! Эйнсли везде меня подвозит и дает все необходимые советы, успокаивает меня, когда я плачу в своей комнате, а ты никогда этого не замечаешь. Ради всего святого, ты даже не знаешь о Броэме.
– А что с ним?
– Я не хочу сейчас говорить об этом, – ответила я. – Дело не в том, что с ним произошло. Дело в том, что я не хотела говорить о нем с тобой, ведь ты была слишком занята. Впрочем, как всегда.
Мама обиженно уставилась на меня.
– Я всегда спрашиваю, как у тебя дела. Как ты можешь говорить, что я слишком занята для тебя?
– Ты спрашиваешь, но, когда я начинаю рассказывать, ты засыпаешь!
– Это неправда.
– Правда.
Мама сделала размеренный, глубокий вдох.
– Ты расстроена и пытаешься отыграться на мне, это несправедливо.
Я вытерла слезы и уставилась в окно. Какой смысл спорить, если она отрицает все, что я говорю?
– Значит, ты обещаешь, что я не пожалею, если позволю тебе остаться дома в пятницу, и мне не нужно будет отправлять тебя к отцу, чтобы он присмотрел за тобой?
– Я гарантирую это. А еще Брук ненавидит меня, и у меня больше нет друзей, так что нет ничего, чем бы я хотела заняться, если бы собиралась нарушить правила.
– Погоди, что случилось с Брук? – спросила мама.
Я повернулась, чтобы посмотреть на нее. Что-то похожее на ужас пробежало по ее лицу.
– Почему ты мне не сказала?
– Всю прошлую ночь я проревела в своей комнате, я думала, ты заметишь и спросишь. Кстати, всему виной твой совет. Я не должна была слушать тебя, потому что ты не знала всей истории, и все превратилось в дерьмо.
– А, так, значит, причина в том, что ты все мне не рассказала.
– Я чувствовала, что не могу этого сделать, я знала, ты разозлишься на меня из-за шкафчика.
– Да, конечно, разозлюсь… – Мама замолчала, глубоко вздохнула и завела машину. – Разговор еще не окончен, хорошо? Нам нужно все обсудить, когда мы обе успокоимся. Но… но это ненормально, что ты думаешь, будто не можешь поговорить со мной о таких вещах.
Да. Посмотрим, поднимет ли она снова эту тему. Хотя я очень надеялась на это.
Когда мама вывела машину со стоянки и стала ждать сигнала светофора, ее губы тронула легкая улыбка.
– Десять писем в неделю, – пробормотала она себе под нос, покачивая головой. – Неплохо, неплохо.
Глава восемнадцатая
Когда мама уехала в пятницу и дом опустел, мы с Эйнсли организовали вечер поедания фастфуда, просмотра «Нетфликса» и сочувствия мне.
Вдобавок ко всем горестям, которые, на удивление, заставляли чувствовать меня некоторое удовлетворение, я решила отвлечься от фильма и посмотреть фотографии с выпускного, как только их выложили. Там была фотография Вайноны, которая выглядела сногсшибательно в облегающем розовом платье. Рей в сиреневом костюме рядом с друзьями. Броэм, Финн, Хантер и Люк позируют на фото со старшеклассниками, смеясь над шутками, которых раньше никогда не слышали.
Улыбка Броэма соответствовала его взгляду. Мне нравилось.
Он писал мне прошлым вечером, чтобы проверить, как у меня дела, и я поблагодарила его за беспокойство и сообщила, что временно отстранена от занятий, но не продолжила дальше разговор. Я сгорала от стыда и смущения и не хотела говорить об этом. Все, что я хотела делать, так это есть фастфуд и выбросить из головы свой социальный и учебный крах, чтобы спокойно уладить все дела на следующей неделе.
– Тебя ждет то же самое в следующем году, – сказала Эйнсли, заметив фото. – Какие-то разборки?
– Насколько мне известно, нет.
– А. Истории начнут сыпаться в понедельник. Сообщи мне, если там будет кто-то, кого я могу знать.
Мне было интересно, что чувствовала Брук, увидев эти фото Рей. Хотела бы я ее утешить. Хотела бы больше никогда не причинять никому вреда.
На удивление, мой телефон завибрировал от звонка, и я бросилась ответить. Брук? Мне было все равно, зачем она звонит, накричать на меня или поплакаться, лишь бы только говорила со мной.
Но это был Финн. Эйнсли поставила фильм на паузу, пока я отвечала.
– Это Броэм, – сказал Финн, как только услышал мой голос. Я вскочила так быстро, что защемило шейную мышцу.
– Что случилось?
– Кое-что дерьмовое произошло здесь, расскажу позже, но, короче говоря, Броэм в стельку.
– Броэм?
– Я никогда его таким не видел. Я боюсь, что его родители могут сделать, если он поедет домой прямо сейчас.
Разбросанная мебель. Посыпавшиеся оскорбления. Хлопание дверьми и бросание угроз. И это только то, чему я стала свидетельницей.
Нет, я не хотела, чтобы Броэм ехал домой.
– Где Вайнона?
– Она недавно уехала домой. Она не берет трубку.
Как бы нелепо это ни было, но что-то горькое ударило меня в живот при осознании, что Финн сначала позвонил Вайноне, чтобы она приехала за Броэмом. И тут обиженная, подлая часть меня запищала, что я должна сказать Финну, чтобы пытался дозвониться до Вайноны. Сказать, что Александр Броэм не моя ответственность. После всего произошедшего он выбрал Вайнону, так кем я являлась для него?
Но это был Броэм, поэтому я никогда и ни за что так не сделаю.
– И твоя мама в отъезде, верно? Можешь помочь? – Честно говоря, это не был вопрос.
– Эйнс, – сказала я. – Могу я взять твою машину? Кое-что случилось.
Вечеринка после выпускного бала все еще шла полным ходом, подростки толпами вываливались в передний двор, стояли вокруг своих телефонов на штативах, делая селфи на веревке дуба или сидя, сгорбившись, на крыльце. Казалось, что главная вечеринка проходила на заднем дворе. Я видела прыгающие за забором головы, и долбящая музыка тоже звучала оттуда. Дом стоял в конце грунтовой дороги, вдоль которой выстроились здания на огромных участках. Я понимала, почему они выбрали это место для вечеринки.
Сначала я предложила пойти одна, чувствуя себя слишком виноватой, чтобы просить Эйнсли одеться и выйти из дома так поздно из-за меня. Но когда она сказала, что по дороге домой нужен кто-то, кто будет ехать рядом с Броэмом, чтобы обеспечить ему безопасность, я не могла спорить. Единственное условие, высказанное Эйнсли, было сообщить маме, что мы собирались сделать, но она взяла на себя всю ответственность, поэтому технически я не нарушала правил домашнего ареста. Не нарушала, если это Эйнсли хотела пригласить кого-то домой.
Я написала Финну, когда мы приехали. Не имело смысла входить в логово льва в надежде выполнить поисково-спасательную операцию; мы просто закончим тем, что будем гоняться друг за другом по всему дому.
Теперь нам оставалось только надеяться, что он не забыл проверить свой телефон сквозь пелену алкоголя и бог знает чего еще.
– Это Люк? – спросила Эйнсли, выпрямившись.
Я прищурилась.
– Эйнсли, он совсем на него не похож.
– Ну, не знаю, столько времени прошло.
– Ты закончила школу десять месяцев назад!
– Да. – Она серьезно посмотрела на меня. – Десять долгих месяцев, которые изменили меня так, что ты даже и представить себе не можешь.
– Конечно, Эйнс.
– Ладно, это определенно он. У крыльца.
На этот раз она была права. Это был Люк в помятом смокинге. Он шел, или, скорее, спотыкался, рядом с Финном. Вдвоем они поддерживали Броэма, который делал жалкие попытки шагать. Его волосы были взъерошены и прилипли ко лбу от пота, глаза казались стеклянными, а положение тела создавало впечатление, что его кости внезапно испарились. На Броэме была парадная рубашка, когда-то бывшая белой, но теперь покрытая розово-желтыми пятнами.
Выглядел он несчастным.
Я почти выскочила из машины, чтобы подбежать к ним. Эйнсли последовала за мной.
– Привет, – выдохнула я, настигнув их.
Финн посмотрел на меня с облегчением. А вот Броэм, подняв тяжелую голову, взглянул на меня сердито.
– Я в порядке, – сказал он, вырываясь из хватки Люка. Он дернулся слишком сильно и влетел в Финна, который уже приготовился поймать его.
– Если я думаю, что с тобой не все в порядке, значит, так оно и есть, – ответил Финн. – Привет, Эйнсли.
– И тебе привет. Вижу, как всегда, по уши в проблемах.