Засучив еще раз размотавшиеся рукава, я беру пустую тарелку от обеда, которую принесла мне горничная, и направляюсь из кабинета Рафаэля.
Как и раньше, дом выглядит совершенно заброшенным. Ни одно существо не шевелится, когда я прохожу мимо красиво украшенных комнат. Это чертовски жутко, но я не могу не остановиться время от времени, чтобы полюбоваться деревенской элегантностью декора. Даже будучи человеком с нулевым знанием дизайна интерьера, я ясно вижу, что каждый предмет мебели и каждый акцент были выбраны так, чтобы дополнять сдержанное изящество особняка.
В каждой комнате есть огромные французские двери или окна, которые широко открываются и пропускают тепло и опьяняющие ароматы Средиземноморья, создавая ощущение, что сам дом является частью природного ландшафта. Тем не менее, это странное ощущение — находиться в таком гигантском пространстве в полном одиночестве. Каждый раз, когда деревянные половицы скрипят под моими босыми ногами, я вздрагиваю.
Огромная кухня встречает меня навязчивой тишиной. Нигде не видно горничной, которая принесла мне еду. Девушка, казалось, была в полном ужасе, когда она на цыпочках вошла в офис и обнаружила меня на полу, скрестив ноги, окруженного стопками толстых книг в твердом переплете. Она смотрела на меня несколько мгновений, прежде чем оставить тарелку на стопке книг и поспешно уйти так быстро, как только могли ее нести ноги.
Возможно, она подумала, что я сошел с ума. Не могу винить ее, если она это сделала. Я сомневаюсь, что для заложницы это нормально — разбирать книги своего похитителя вместо того, чтобы попытаться найти способ сбежать. Но бег для меня не вариант. Я уверен, что Рафаэль был серьезен, когда угрожал убить мою семью, если я попытаюсь сбежать. Я слышал это — кристально ясно — в тоне его голоса.
Он также сказал, что здесь меня никто не побеспокоит, и это до сих пор подтверждается. При этом я смею верить, что он отпустит меня после того, как я исправлю устроенный мной беспорядок. Я до сих пор не уверен, как это произошло на самом деле, но неважно. Я просто хочу продолжить и сделать это как можно быстрее, чтобы я мог пойти домой.
И я бы сделал это, лишь бы — его тираническая задница— уже появилась. Десять вечера! Черт побери.
Я набиваю рот холодными жареными кабачками на кухонном острове, когда звук закрывающейся двери машины выводит меня из задумчивости. Я бросаюсь к окну, выходящему на подъездную дорожку, и перегибаюсь через подоконник, мельком замечая огромную мужскую фигуру, вошедшую в дом.
Он наконец вернулся. Рафаэль. Всемогущий царь этой диковинной тюрьмы.
Гнев и раздражение бурлят в моей груди, когда я спешу через кухню к прихожей. Этот сукин сын изверг свою злобу, угрожал причинить вред моей семье, если я не выполню его приказания, но затем заставил меня беспокоиться весь день, гния в раю.
Когда я дохожу до вестибюля, Рафаэль уже поднялся на площадку второго этажа.
— Как здорово, что ты наконец появился! Я зову его вслед.
Он останавливается и медленно поворачивается ко мне лицом. Несмотря на то, что он окутан тенями, поскольку свет на верхнем этаже выключен, я знаю, что он смотрит прямо на меня. Я знаю это инстинктивно — как добыча, которая чувствует смертельный фокус хищника, слишком поздно понимая, что от некоторых судеб невозможно избежать.
— Не терпится заняться ремонтом своей работы? — Его низкий, хриплый голос заполняет пространство между нами.
— Очень сильно.–
— Иди и возьми мой ноутбук у Гвидо. Я буду ждать тебя в своем кабинете.
Я наблюдаю, как он удаляется, когда он исчезает за углом, затем ругается и направляется к восточному крылу, где, как я обнаружил, находится квартира его брата.
— Это бардак—, — бормочу я, глядя на экран ноутбука. Избавление от измененного мной кода заняло менее десяти минут, но катастрофа из-за отсутствия строк и неправильных команд, которую я рассматриваю, не может быть результатом этого. — Когда я в последний раз посещал вашу сеть, это выглядело не так.
— Посещали? Хороший эвфемизм для обозначения нарушения закона путем взлома неавторизованной системы, мисс Петрова. Моя компания — не выставка в галерее.
Я смотрю за экран, мой взгляд сосредоточен на его внушительной фигуре, откинувшейся на спинку кресла в дальнем конце комнаты. За исключением маленькой настольной лампы рядом со мной, все источники света в офисе выключены. Слабое свечение, которое доходит до него, позволяет мне увидеть, что он снова в костюме-тройке, но больше ничего.
— Говорит парень, который похищает женщин на улице—, — комментирую я, а затем возвращаюсь к проверке кода.
Рафаэль уже развалился на этом стуле, когда я вошел с ноутбуком. Своим грубым голосом он посоветовал мне сесть за стол и приступить к делу. С тех пор он остался не чем иным, как темной фигурой. Тихий, по большей части.
Он задумчив?
Планируете мою кончину? Смотрит на меня?
Что он скрывает?
— У тебя бешенство, Рафаэль?
— Я так не думаю. Почему ты спрашиваешь?–
— Вы уверены? — Я снова смотрю на него. — Нет температуры, мышечных спазмов, галлюцинаций? — Я делаю небольшую паузу, чтобы дать ему время ответить, но он продолжает молчать. — Потому что ты, кажется, чувствуешь чувствительность к свету. Стоит ли мне беспокоиться, что ты можешь наброситься? Попробуй меня укусить?
Из тени доносится глубокий смех, насыщенный и бархатистый, наполняющий пространство. Мои пальцы зависают над клавиатурой, и этот звук окутывает меня, как толстое теплое одеяло.
— Если я начну испытывать эти симптомы, я дам вам знать.
Фу. Он не только носит костюмы и потрясающе пахнет, но еще и умеет пошутить на свой счет. Это как если бы Вселенная заполучила мой контрольный список — идеального мужчины— и начала ставить галочки во всех пунктах. Жаль, что Рафаэль — ублюдок, который похищает и шантажирует.
И все же мне интересно узнать, как он выглядит.
— Я сделаю все, что смогу, но в какой-то момент мне нужно будет проверить ваш главный сервер. Это в доме?
— Это в моем здании в Таормине.
— Мне понадобится доступ к нему. Мой взгляд устремляется к нему через край ноутбука. — И мне понадобится одежда. Кажется, ваша уборщица забрала мои вещи. Я хочу их вернуть.
— Тем не менее, похоже, ты неплохо справляешься с этой ситуацией. Кстати, это моя любимая рубашка. То, как он это говорит, с оттенком веселья в тоне, заставляет меня задуматься, нет ли в его словах какого-то скрытого смысла.
— Это какая-то извращённая расплата? Странная психологическая пытка, которая заставляет меня чувствовать себя еще более бессильным или что-то в этом роде?–
— Может быть. Или, может быть, мне просто нравится видеть вас в моей одежде, мисс Петрова.
Я сглатываю, стряхивая глупое волнение, которое нарастает во мне от хриплого, глубокого тембра его голоса. Как любовник, соблазняющий свою партнершу в постель, каждый слог ласкает мою кожу, обещая развратные плотские поступки.
— Я не буду носить ваши рубашки размером с палатку. А ещё мне нужно нижнее белье, мистер.
— Это можно устроить—, — говорит Рафаэль и наклоняется вперед, кладя предплечья на колени. Внезапно здесь стало на двадцать градусов жарче. Я чувствую на себе его взгляд, выжигающий меня из темноты.
Глубоко вздохнув, я поднимаю рукава одолженной рубашки, которая продолжает сползать с моих рук. Подключив диагностическое программное обеспечение, я настроил его на сканирование системы, затем взял из ящика стола карандаш и начал его жевать.
— Почему ты переставил мои книжные полки?–
— Это терапевтично—, — бормочу я, держа во рту старый добрый HB2, пока на экране всплывают предупреждения. Приложение для выставления счетов в каталоге бухгалтерского учета помечено как не отвечающее. В системе хранения данных есть предупреждение о том, что обновления не устанавливаются. Даже система обслуживания показывает ошибки.
— Это невозможно—, — бормочу я, глядя на список, который продолжает расти. — Мой код был разработан только для того, чтобы создать черный ход, а не испортить остальную часть сети.
— Может быть, кто-то другой наткнулся на ваш — черный ход— и решил подорвать мою компанию. Мой конкурент, скорее всего.
Я бросаю на него взгляд. — Ты выглядишь ужасно спокойным по этому поводу.
— Почему бы мне и не быть? Ты все исправишь.
Карандаш трескается между зубами, поэтому я достаю его и снова фокусируюсь на экране ноутбука. Сканирование все еще работает. Мой взгляд останавливается на единственном зеленом инжире, лежащем на столе рядом с подставкой для ручек. Оно было там, когда я вошел в комнату, и выглядело чертовски восхитительно, соблазняя меня перекусить. Я протягиваю руку и беру фрукты. В тот момент, когда мои зубы ломают гладкую кожистую кожу, сладость наполняет мой рот, и я стону.
— Вам нравится это?–
Я смотрю на своего похитителя. — Да. Раньше я пробовала инжир только один раз, и он был и вполовину не таким вкусным.
— Знаешь, как говорят: украденные фрукты всегда слаще.
— Ты украл это? — спрашиваю я, жуя деликатес в форме колокольчика. — Почему? Ты явно загружен.
— Старые привычки умирают с трудом.–
Я выгибаю бровь, ожидая, пока он объяснит. Он этого не делает. Я пожимаю плечами и возвращаюсь к наблюдению за выполнением диагностической программы. Проходят минуты. Час. Рафаэль остается на своем месте, молча наблюдая за мной.
Это тревожит.
Беспокоит сверх всякой меры.
Мне это нравится.
Но ощущение его пристального взгляда заставляет меня нервничать. Желание взглянуть на него усиливается с каждой секундой, и бороться с этим притяжением становится все труднее.
Корчась на стуле, я хватаю небольшой блокнот с желтыми стикерами и начинаю чертить на нем испорченным карандашом. Никто никогда не обвинит меня в том, что я унаследовал художественный талант моей мамы (Юля счастливая обладательница этого таланта), но мне нужно на чем-то сосредоточиться. Что-то, что не даст моим глазам блуждать по массивной тени в дальнем конце к