Каждую ночь я возвращал ему подарок, не сказав спасибо. И каждый раз Рафаэль просто убирал его. Ни слова. Ни звука возмущения. Просто набор инструкций по моему следующему заданию.
А потом секс.
Эпично. Сырой. Секс.
О чем никто из нас не говорит.
Я откидываю одеяло и сажусь на кровати. Что будет сегодня? Еще часы? Еще одно ожерелье? Тот, который весит половину моего золота и драгоценных камней?
Вздохнув, я поднимаю крышку подарочной коробки.
И смотреть на содержимое, не в силах дышать.
Нежная цепочка из белого золота довольно простой конструкции с небольшой подвеской в виде ландыша. Полированные стебли украшают капли цветов бриллиантами классической огранки, а листья украшены драгоценными камнями маркизы.
Осторожно я поглаживаю блестящую фигуру кончиком пальца, в то время как тепло разливается по моей груди. Это выглядит изысканно и дорого, но не идет ни в какое сравнение с другими экстравагантными подарками.
Это единственное, что говорит напрямую со мной. Это единственный, кто нас признает. Не его богатство.
Когда я достаю цепочку из коробки, из-под атласной подушки выпадает желтая наклейка. Он падает на пол и приземляется лицом вниз. Наклонившись, я беру записку, переворачиваю ее, чтобы посмотреть, что это такое.
Рисунок меня. Голая. Мои волосы распущены вокруг лица. На моей шее ожерелье из ландышей.
Я смотрю на записку в своей руке, затем смотрю на ожерелье в другой. Долго-долго разглядывая этот элегантный кулон, я расстегиваю цепочку и надеваю ее на шею.
Стук и звон столовых приборов эхом разносится по тихой кухне. Я игнорирую обеспокоенные взгляды горничных, которые бросают в мою сторону, и выдвигаю еще один ящик, чтобы добавить его содержимое к растущей куче посуды, уже лежащей на стойке.
Мне понадобится минимум полчаса, чтобы во всем разобраться. Может быть, даже час, если я пойду медленно. После того, как я закончу, мне придется найти что-то еще, чтобы занять свое время, иначе я, черт возьми, свернусь, пытаясь справиться с клубком эмоций, которые меня связывают.
Я окутан густым туманом неуверенности, где видны только размытые, искаженные формы. Вина удушающая. Я чувствую себя лицемером из-за того, что сплю со своим похитителем и наслаждаюсь каждой секундой этого. За то, что наслаждаюсь каждым моментом, проведенным с ним, и скучаю по нему, когда его нет рядом. Я просто чертовски запутался во всем. Его чувства. Мой собственный. Действительно ли я влюблена в Рафаэля или это просто стокгольмский синдром? Чувствовал бы я то же самое, если бы он не заставлял меня остаться? Черт, если я знаю. Я не могу доверять своему сердцу, не могу осознавать свои мысли, не могу позитивно относиться к своим эмоциям, пока не выберусь из этого тумана. Рафаэль — это саван, который поглощает меня.
А он? Есть ли у него истинные чувства ко мне, или это просто извращенная потребность обладать неуловимой добычей, которая не поддалась бы слепо золотой клетке, которую он предложил? Все эти чертовы украшения. Я не собираюсь объяснять ему это, давая понять, что мне не нужны его модные безделушки. Он умный человек, и если он действительно заботится обо мне, он должен понять это сам — мне не нужны его дорогие подарки. Я хочу свободы. И я хочу, чтобы он никогда больше не размахивал угрозой моей семье как чертовым флагом перед моим лицом.
Я смотрю вниз, сосредоточив взгляд на подвеске с ландышами на моей шее. Возможно, он наконец приходит в себя.
— Скучать? — Одна из горничных касается моего плеча. — Отто здесь. У него есть посылка для тебя.
Я отрываю взгляд от ряда вилок, которые делаю, сортируя их по размеру. — Что за пакет?–
— Это от босса—, — говорит Отто, подходя к кухонному острову и ставя на стойку большую прямоугольную коробку. Золотой логотип Albini расположен на видном месте вверху.
Я открываю крышку и сдвигаю белую папиросную бумагу, открывая изобилие золотого шелка и кружева.
Платье, которое я примеряла, когда Рафаэль повел меня за покупками.
— Босс сказал, что придет за тобой около восьми—, — добавляет Отто.
— Поймай меня?–
“Для коктейлей.”
Я поднимаю бровь. — А если мне не интересно выпить с ним коктейли?–
— Он упомянул, что вы можете так себя чувствовать. И поручил мне передать вам, что если вы откажетесь, он больше не позволит вам звонить по телефону.
Прикусив щеку, я захлопываю крышку и отодвигаю коробку. У меня есть вилки, которые нужно сортировать вместо того, чтобы разбираться с этой ерундой.
Приходит в себя, моя задница.
Как можно любить этого человека и в то же время хотеть его задушить?
— Черт, — стону я, снимая рубашку, чтобы осмотреть порез. Неглубокая, но довольно длинная, это диагональная рана через ребра на левой стороне моего туловища. Все еще истекает кровью. Требует чистки и хорошей одежды. В поисках аптечки открываю аптечку над раковиной.
Уличная драка. Не могу поверить, что попал в чертову уличную драку из-за женщины. Это была просто случайная группа тупых пьяных панков, швыряющих бутылки в стену переулка. Я мог бы просто пройти мимо них, но нет. Я остановил машину, а затем вступил в бессмысленную драку с четырьмя молодыми идиотами, просто чтобы немного облегчить свое разочарование.
Причина моего разочарования? Крошечная русская принцесса, которая делает вид, что между нами ничего не происходит. Я согласился на ее просьбу не обсуждать то, что происходит в моей спальне, потому что думал, что трахать ее будет достаточно. Это не. Я не хочу, чтобы она была просто моим ночным сексом. Я хочу нашего подшучивания. Дразнить. Эти ужасные каракули. Я хочу всего этого и даже больше. Но она по-прежнему настаивает на том, чтобы как можно быстрее починить мои ИТ-системы. Чтобы она могла уйти.
Закончив вытирать кровь и дезинфицировать порез, я связываю кожу парой полосок Steri-Strips и накладываю на нее повязку. Закончив играть в медсестру, я направляюсь к чулану в углу гостевой комнаты. Большая часть моей одежды находится в коридоре моей спальни, но кое-что осталось висеть и здесь.
Я выбираю серо-металлическую рубашку и черный пиджак, затем выхожу из комнаты и иду по коридору к двери Василисы.
Стук. Стук.
Проходит минута.
Я стучу еще раз, но ничего не происходит.
— Василиса. Я стучу ладонью по деревянной поверхности. От удара острая боль пронзила мой бок.
Тишина царит еще несколько мгновений, но затем стук каблуков становится все ближе. Дверь распахивается.
Я теряю дыхание.
И смотреть.
Трахни меня.
— Не волнуйтесь, ваша собака готова, мистер Де Санти.
Мой мозг отключился, потому что я просто продолжаю смотреть, как ублюдок.
Василиса кладет руки на бедра и поднимает ко мне подбородок. — Так мы поедем или нет?
— Да—, говорю я.
Один чертов слог. Это единственное, что может придумать каша моего серого вещества. Я слишком ошеломлен зрелищем передо мной. Неважно, что носит Василиса, красота ее неземная. Но видя ее сейчас, я не могу дышать.
Мой взгляд скользит вверх по ее стройной ноге, выглядывающей из-под складок золотого шелка, по ее тонкой талии и замысловатому кружеву, обхватывающему ее грудь и руки, и, наконец, останавливается на ее лице. На ней нет никакой косметики, кроме глаз. Используя подводку для глаз и черные тени для век, она создала дымчатый образ, который делает глубину ее оникса больше и выразительнее. Ее волосы цвета воронова крыла собраны в низкий пучок на затылке, но несколько прядей она оставила распущенными, естественно обрамляя лицо. Общий эффект просто потрясающий.
— Ты не моя собака—, — как-то удается мне выговорить.
— Ой? Чтобы я мог отказаться от похода за чертовыми коктейлями, к которым ты приказал мне быть готовым, и никаких последствий не будет?
Я стискиваю зубы. — Ты можешь сказать — нет.
— Удивительный. Нет! — она лает и хлопает дверью перед моим носом.
Я сжимаю руки в кулаки, пытаясь успокоиться, затем снова стучу в дверь. Он открывается мгновением позже.
Василиса стоит на пороге, скрестив руки на груди. Ее глаза светятся нескрываемой яростью.
— Не хочешь пойти со мной сегодня вечером на какую-нибудь вечеринку? На этот раз не приказ, Веспетта. Просто приглашение.
— Значит, ты не против, если я откажусь?
— Ты можешь отказаться, а я развернусь и уйду. Я не буду тебя заставлять. Но мне бы очень хотелось, чтобы вы сопровождали меня. Я протягиваю руку и глажу ее упрямый подбородок кончиком пальца. Прошло много времени с тех пор, как мне приходилось работать, чтобы убедить женщину пойти со мной на свидание. — Пожалуйста?–
Василиса изучает меня, широко раскрыв глаза и закусив нижнюю губу. Уже не в первый раз я на мгновение теряюсь в ее темном притягательном взгляде, притягиваемый к ней необъяснимой силой. Я провожу пальцем вдоль ее челюсти, затем вниз по шее и останавливаюсь на впадине между ключицами. — Тебе не понравилось ожерелье?
— Я сделал.–
— Но ты его не носишь, — сокрушаюсь я, лаская гладкую кожу под ее нежными костями, там, где, как я представлял, будет лежать ожерелье. — Почему?–
— Эта уловка со всеми этими чертовыми драгоценностями, Рафаэль. Это заставляет меня чувствовать себя дешевым. Ты знаешь? Как будто ты платишь мне за секс.
Мое тело замирает. Я никогда не хотел, чтобы она чувствовала себя так. Я просто. хотел сделать ее похожей на меня. Чтобы она захотела остаться.
— Это не было моим намерением. И я прошу прощения, если это прозвучало таким образом. Я поднимаю взгляд и встречаюсь с этими темными перламутровыми глазами. — Но мне бы очень хотелось увидеть на тебе это ожерелье.
— И почему это так чертовски важно? У тебя не было проблем с тем, чтобы я вернул тебе остальные вещи.
— В отличие от моих предыдущих подарков, у меня не было никакой причины покупать его, кроме желания, чтобы вы его носили.
— Какая еще может быть причина?
— Чтобы я тебе понравился.