Джоджо махнула рукой в знак приветствия, после чего жестом указала мне идти за ней мимо помещения для хранения продуктов, за грилем и мимо кассового аппарата.
— Мне как обычно! — Крикнула Джоджо. — Две порции.
Женщина за стойкой кивнула и передала своим сотрудникам.
— Два «Джоджоса»!
Стянув пальто, шарфы, варежки и шапки, мы положили их рядом с собой у окна.
— У тебя есть именной сэндвич? Круто.
— Нет, вообще-то. Просто я каждый раз заказываю одно и то же, тебе понравится. Поджаренный бисквит с авокадо, сверху яйцо средней прожарки и их фирменный соус. Корейский или что-то вроде того, что действительно странно для местечка с деревенской кухней, но это оху… очень вкусно. Поверь мне.
Я нахмурилась. Представленная с ее слов картина выглядела не очень аппетитно, но халявная еда была гораздо лучше сэндвича из мяса индейки на обычном пшеничном хлебе, поэтому мне не на что жаловаться.
Я передала Джоджо свой фотоаппарат, и она рассказала мне все об экспозиции, диафрагме, выдержке и ISO (светочувствительность фотокамеры к свету). Позволила поэкспериментировать с различными творческими режимами — P, А, S и М — показала, как правильно их использовать, и просветила об превосходстве каждого над остальными режимами.
К тому времени, как мы разделались со странным, но на удивление вкусным «джоджовским» бисквитом, мне удалось приспособиться к фотоаппарату и даже сделать несколько снимков в кафе и за его пределами.
Джоджо пролистала мои работы, качая головой. Я же сидела и грызла ногти в ожидании вердикта.
— Чума, — произнесла она. После чего вернула мне камеру. — У тебя действительно талант. Вик в полной жопе, ведь он вот-вот потеряет помощника.
— Нет, — отмахнулась от нее я. — Правда?
По лицу Джоджо растянулась ухмылка, она поставила локти на стол и слегка наклонилась вперед.
— Правда. Думаю, тебе все равно придется помогать в офисе и следить за его кофейным столиком, но ты справишься. Можешь мне поверить.
— Я не журналист. Не умею писать. В колледже приплачивала, чтобы за меня выполняли письменные работы.
Лицо Джоджо скривилось.
— Тебе приходилось писать работы для степени по гончарному искусству?
Я в смущении закрыла глаза.
— Да.
Джоджо захихикала, и я рассмеялась следом за ней, действительно рассмеялась, впервые за долгое время.
— Спасибо, — сказала я, стараясь перевести дыхание. — Не знала, что могу так смеяться в трезвом состоянии.
Подбородок Джоджо уперся в основание ее ладони.
— Понимаю, что в семье ты, должно быть, считаешься кем-то вроде «урода», но ты не такая плохая. Не представляю, как тебе удалось так сильно измениться за какой-то месяц.
— Вот что лечение от алкоголизма и ответственность может сотворить с девушкой, — мое заявление было всего наполовину шутливым.
— Ты отлично справляешься. Ни одного прокола.
— Тяжело покупать выпивку или косяк без гроша в кармане. Но даже если бы у меня получилось, начальнику об этом не узнать.
— Я не твой начальник, а ты не лгунья. Дело не только в деньгах, Элли, очень грустно, что ты так усердно работаешь, но продолжаешь ожидать от себя оплошности.
— Это не так, — ответила я, мотая головой и беспокойно покручивая стаканом с водой.
Джоджо выдохнула смешок, затем начала собираться.
— Собирайся. Тебе предстоит важное дело.
Джоджо высадила меня в квартале от издательства, и я наклонилась посмотреть на нее сквозь открытое окно пассажирской двери. Из задней части машины поднимались выхлопные газы, практически соответствуя моему дыханию.
— Серьезно? Эта съемка что, испытание «последнего героя»? На улице почти девять градусов.
В ответ девушка помахала мне рукой.
— На пути есть много интересного. Хочу посмотреть, что увидишь ты.
— Ладно.
— До скорой встречи, — ответила она с самодовольной улыбкой на лице.
Фотоаппарат обжигал кожу холодом и мне с трудом удавалось переключать настройки заледеневшими пальцами, в то время как Джоджо сдвинулась с места и направились на парковку позади нашего здания.
Я развернулась и, обратив внимание на старый дом, закинула голову повыше на антенну. Просмотрев пробный кадр, переключила параметры и снова поднесла объектив к глазам, делая новый снимок. Дисплей заполнила картинка, и по моему лицу растянулась улыбка. Джоджо права. Режим автоматической съемки оказался полным отстоем. Понимание, как регулировка параметров повлияет на изображение, придавало снимку совершенно другой вид.
Я пошла в противоположную от «Маунтеньер» сторону, погрузившись в фотографирование и сравнение качества работы под влиянием различных вариантов ISO, выдержки и экспозиции. Крупный план покрытых снегом листьев, заснеженных крыш, разбитых машин, заваленных снегом, оконных рам в снегу… На моих снимках было полно снега, но меня все устраивало.
— Тебя уволили? — С другой стороны улицы раздался голос Тайлера или Тэйлора. — Мы с Зиком поспорили, как долго ты продержишься. — Один его глаз был прикрыт на фоне заходящего солнца, и я обернулась, увидев, как оно выглядывает из-за гор. Оттянув рукав пальто, посмотрела на часы. Я провела на улице при такой холоднющей температуре два с половиной часа и едва заметила это.
— Ты, который? — Спросила я, убирая камеру.
Он засмеялся.
— Тайлер. Ты работаешь кем-то вроде оценщика страхового убытка? — Улыбаясь, спросил он.
— Нет. Делаю снимки для журнала.
— Должно быть они в безнадежном положении, — подколол меня он.
— Пошел на хрен, — ответила ему, направившись в обратную сторону к своему зданию, который оказался в трех кварталах. Тайлер стоял снаружи станции. Я даже представить не могла, что ушла настолько далеко.
— Эй, — крикнул он. Позади раздалось хлюпанье ботинок по мокрой улице и хруст каменной соли прежде, чем он добрался до меня. — Я просто пошутил.
— Я тоже, — ответила я, продолжая идти.
— Так, э-э. — Он засунул руки в карманы коричневых брюк-карго. — Ты и Пейдж…
— Нет никаких меня и Пейдж.
— Нет? Почему? Кое-кто сказал, что вы… тебе же нравятся парни, правда? Я имею в виду… должно быть так, после того, что у нас было. Никак не могу разобраться.
— В чем разобраться?
По его лицу медленно расплылась улыбка.
— В тебе, Элли. Я пытаюсь разобраться в тебе.
— Ты со мной заговорил.
— Я подумал, теперь все будет по-другому.
— Почему?
Его брови нахмурились. Он выглядел выбитым из колеи.
— Ты, э-э… вспоминаешь ту ночь?
— По правде говоря, нет.
Он вздохнул.
— Прошел месяц, Элли.
— Я помню.
— И я никак не могу забыть.
Я сделала глубокий вдох, надеясь с выдохом избавиться от чувств, которые он пробуждал во мне.
— Мы уже это обсуждали, — ответила я, продолжая путь к «Маунтеньер».
— Элли, — нервно усмехнулся он. — Ты можешь остановиться ненадолго и поговорить со мной?
Я замерла и, приподняв подбородок, посмотрела ему в глаза.
— Уточни пожалуйста, я тебя интересую, потому что не испарилась подобно всем остальным твоим «ночным приключениям», из-за моего отца или потому что мне нравятся или не нравятся парни?
— Ничего из вышеперечисленного. Почему с тобой так тяжело?
— Мы провели вместе одну ночь, Тайлер. Тогда я была совершенно другим человеком. Меня больше не привлекает связь с взмокшим драчуном, способным затащить пьяную девушку в постель.
Его пальцы в карманах брюк сжались в кулаки, один глаз прищурился — на щеке появилась чертова ямочка.
— Не привлекает, но ты ничего не можешь с собой поделать.
Он был настолько самоуверен, что мои оскорбления его абсолютно не трогали. Он был слишком высокомерен, чтобы поверить словам.
Я продолжила идти.
— Ты все усложняешь. Я старалась быть предельно ясной. Только потому, что сейчас я нахожусь не в самой лучшей форме, не означает, что пытаюсь подавать тебе смешанные сигналы.
— Мы и так уже переспали. Я просто хотел пригласить тебя на свидание.
Я остановилась посмотреть ему в лицо и узнать правду. В его глазах светилась надежда и немного страха. Тайлер был высоким и крупным, к тому же боролся с лесными пожарами, но он испытывал ко мне страх и не без оснований. Под всеми этими мышцами и крутизной скрывался отличный парень, что означало, я ему не пара — даже если пыталась измениться в лучшую сторону.
— Я не могу пойти с тобой на свидание.
Он продолжил, словно не расслышал моих слов.
— Я заканчиваю в десять.
— В десять я ложусь спать.
— Как насчет завтрака? На работу тебе к девяти, если не ошибаюсь?
— Потому что я люблю подольше поспать, гений.
— Ты любишь яйца и бекон? Или оладья?
Я нахмурилась. И то, и другое звучало заманчиво. Халявный завтрак был хорош настолько же, насколько и халявный обед, Салли закрыла Мариселе доступ к продуктам, пока я не соизволю позвонить родителям — чего, кстати, не планировала делать… никогда. Моя жизнь крутилась не вокруг них; я менялась ради Финли, и это означало, что в ближайшем будущем мне придется перейти на лапшу быстрого приготовления, если только Марисела не сжалится надо мной и не принесет немного своих фирменных тамале.
Халявный завтрак звучал очень привлекательно, но использовать человека ради еды, зная о его чувствах, не соответствует поведению хорошего человека, которым я пыталась стать.
— Нет.
— Нет? — Удивился он.
— Я занята собой. Уверена, ты найдешь другую девушку, с кем можно весело провести время.
Ноги, наконец, решили пожаловаться на холод в трех шагах от «Маунтеньер». Входная дверь звякнула и затихла, когда я вошла и остановилась отряхнуть на коврике обувь.
— Я уже начала сомневаться, что ты вернешься, — произнесла Джоджо. Ее широкая улыбка погасла. — Видела на улице Мэддокса?
Я повернулась лицом к Тайлеру, ожидавшему по ту сторону двери, со спрятанными в карманах куртки руками.