Я стерла новый цвет кожи Софии и сделала ее бежевой как каучук. С помощью утюжка я разгладила кудрявые локоны, и волосы стали прямыми как доска. Я добавила тринадцать новых веснушек на новый тонкий нос. Металлическими щипцами я вытянула ее кожу, чтобы добавить объема груди и изгиба талии.
Она стала похожа на Хану, и я поняла, как же соскучилась по сестре.
По моим щекам стекали капли пота. Бри протянула мне стакан воды, который я выпила залпом.
– Я закончила.
София вскочила с кушетки, снова подошла к зеркалу и разглядела себя со всех сторон.
– Груди великолепны. Мне очень нравятся бедра. Но, – обернулась ко мне принцесса, – мне никогда не нравились темные волосы. – Она показала на свои длинные пряди. – Только мать с сестрой всегда предпочитали тень. – София чмокнула меня в щеку. – Ты ведь сильная, да?
– Самая сильная, – ответила я.
Она хихикнула.
– Тогда попробуй еще раз. Я еще не полностью удовлетворена.
В ответ я выдавила из себя улыбку, делая вид, что разглядываю витрину со снадобьями для красоты. София проглотила содержимое еще одного пузырька с эликсиром и легла обратно на процедурный стол. Я прижала ладонь к животу, пытаясь замедлить дыхание, и почувствовала, насколько измотана.
Махнув Бри рукой, я попросила:
– Принеси мне, пожалуйста, пиявок, и побыстрей.
– Да, моя госпожа, – ответила Бри и исчезла.
Пока Бри бегала, я гладила пальцами склянки, делая вид, что готовлюсь. Бри открыла фарфоровый кувшин. Я вытащила пиявку, которая извивалась в моих пальцах. Согнув руку, я приложила ее к затылку. Крошечные, но очень острые зубы впились в мою кожу. Через мгновение я почувствовала пощипывание.
Собравшись с силами, я вернулась к Софии и смешала новые цвета для кожи: насыщенный жемчужно-белый и цвет топленого молока. Потом восстановила двухцветную окраску волос: глубокий алый и пепельный блонд. Я дала принцессе лицо моей матери: тонкий прямой нос, светло-коричневые веснушки, розовые изогнутые губы. Сейчас ничего другого, кроме маминого лица, я придумать не могла.
– Все, – произнесла я, чуть не теряя сознание.
– Дайте мне зеркало, – приказала София. Помощницы принесли ей небольшое зеркальце, она посмотрела в него и улыбнулась. – Теперь отлично. Хорошее начало. – Глаза ее широко распахнулись, потом закрылись. – Многовато я сегодня эликсира выпила.
Служанки помогли ей закутаться в халат и увели. Едва двери закрылись, я рухнула на процедурную кушетку.
– С тобой все в порядке, моя госпожа? – спросила Бри, но я так устала, что даже не смогла открыть рот. Она отвела меня к креслу.
Я опять потратила слишком много магии, и это истощило мои силы. Мне казалось, что стены комнаты стали толще и давят на меня. Ноги дрожали, я вся взмокла. Ноги и руки стали легкими как перышки. Казалось, я улечу при малейшем дуновении ветерка.
Бри протянула мне чашку чая с кайенским перцем, еще один кусок шоколада и приложила к моим запястьям двух пиявок. Я закрыла глаза и провалилась в сон.
Бри потрепала меня по плечу.
– Леди Камелия, пора идти. Вам лучше?
– Да, как долго я спала?
– Пока не кончился песок в песочных часах.
Мы вышли из процедурного салона. Мне казалось, что мои ноги сделаны из теста и в них нет костей. Бри везла впереди тележку, а мне приходилось силой мысли заставлять ноги двигаться.
Двери будуара вдруг распахнулись. Реми ждал меня в том же месте, где я его и оставила. В его темных глазах отражалась тревога.
– Вам нужна помощь?
– Нет, со мной все в порядке. – У меня плыло перед глазами.
Бри дала мне еще кусочек шоколада.
– Я встречу вас в вашей комнате, – сказала она и пошла к остальным служанкам.
Реми предложил мне руку.
– Откуда ты сбежала? – раздался голос.
Это был Огюст.
26
Он стоял, прислонившись к одной из мраморных колонн, постукивая по угасающему ночному фонарику. Его волосы, вопреки обыкновению, не были стянуты в узел, а в беспорядке рассыпались по плечам. Щеки густо обсыпали веснушки. На лацкане поблескивала обручальная булавка – напоминание о том, что он является одним из претендентов на руку принцессы.
Меня вдруг зазнобило. Я распрямила плечи, открыла пошире глаза и постаралась собраться, чтобы не выглядеть такой измученной. Огюст улыбнулся и взглянул на меня так, будто хотел, чтобы я первой начала разговор. Я закусила щеку.
– А ты что здесь делаешь? – Это все, что я смогла из себя выдавить.
– Разве мне нельзя просто находиться в коридоре?
– Я имела в виду…
– Ты подумала, что я жду тебя, – перебил он.
– Я не говорила…
– Я не слежу за тобой, не беспокойся. – Огюст переступил с ноги на ногу и придвинулся ближе.
Реми сжал челюсти и сделал шаг вперед, его рука по-прежнему лежала на кинжале у пояса.
– Не беспокойся, – сказал Огюст. – Я не причиню ей вреда.
Я хмыкнула.
Огюст улыбнулся и подмигнул Реми.
– А вот он, похоже, может.
Я сдержала смешок.
– А вдруг это она меня преследует? – спросил он Реми.
Мой стражник не засмеялся – наоборот, его лицо еще больше окаменело.
– Я только что делала процедуры принцессе.
– Счастливая…
– Скорее уставшая. – Я отошла от Реми и приблизилась к Огюсту. Мне показалось, что я очутилась вместе с ним в неком шаре. Парадная лестница и белые мраморные колонны как будто растворились. Придворные исчезли, а Реми снова превратился в статую. Запреты Дюбарри на любое общение с юношами и мужчинами, не связанное с работой, отпечатанные в памяти, в момент стерлись. Мы просто стояли и разговаривали, и это было и страшно, и потрясающе. Я чувствовала, что хочу смеяться, прыгать от возбуждения и в то же время спрятаться, а ведь мне срочно нужно было вернуться в покои Прекрасных. Проверить уровни аркан. Отдохнуть после тяжелой работы.
– Ты получила почтовый шар, который я тебе послал?
– О, да. – Когда я вспомнила о нем, на душе стало тепло.
– И ты даже не хочешь сказать мне спасибо? Или отправить ответ?
Я фыркнула и покраснела.
– Ты же прислал его только вчера утром. У меня было не так много времени.
– Давай прогуляемся.
Я попыталась сдержать улыбку и нахмуриться.
– Зачем это?
– А почему бы и нет?
– Ты странный и…
– Ты знаешь мое имя. Я – Огюст Фабри, отвратительный сын Министра Морей. Мы уже встречались раньше. Мы с тобой лучшие друзья, хотя я и подозреваю, что не очень тебе нравлюсь. Плюс ко всему я послал тебе почтовый шар.
– Я получаю много шаров. Я что, должна гулять с каждым отправителем?
– Ты такая популярная?
– Да. Разве ты не слышал?
Я наклонилась к Огюсту и прошептала:
– Я фаворитка.
– Правда? – Его рот искривился в улыбке. – Я не слышал. Я же живу на самом краю света.
– Как мило, – сказала я. – Тогда почему ты сейчас не у скалистых границ королевства?
Он расхохотался, и я вместе с ним. Наши глаза на мгновение встретились, но я тут же отвела взгляд. Я почувствовала, как в моей груди разливается тепло и медленно опускается к животу, будто я только что выпила шампанского.
Реми прокашлялся.
Из сверкающих повозок вышли богато одетые придворные. Из комнаты в комнату бегали с подносами королевские слуги. В коридорах появились черные и темно-синие почтовые шары-сплетники, запущенные репортерами, которые пытались отыскать сюжеты для лент новостей и желтой прессы.
Люди надели черные очки и достали из карманов беруши.
– Пойдем прогуляемся, – повторил Огюст.
И, несмотря на то что вокруг нас снова закипела жизнь, я кивнула. Не смогла отказаться.
– Как же тебя легко убедить.
– Я так же легко могу вернуться в свою комнату.
– Нет, пойдем. – Огюст предложил мне руку, но я помотала головой. – Ах, да. Снова эти правила. Ты вроде говорила, что не следуешь им?
– Не следую. И то, что я не хочу брать тебя за руку, не означает, что я следую правилам. Вдруг ты заразный? Или от тебя плохо пахнет?
Он обнюхал себя.
– В следующий раз обязательно надушусь одеколоном, чтобы от меня не разило морем и рыбным рынком.
– От тебя не разит…
– Не очень-то и хотелось брать тебя за руку, – ухмыльнулся он.
Я закатила глаза, и мы вышли на улицу через небольшую боковую дверь. Реми поплелся за нами. Я чувствовала, как его взгляд буквально прожигает мне спину, подобно свече, поднесенной к бумаге.
Одна из аркад искусно выстриженного кустарника освещалась прозрачными цветами, которые испускали свет. Ночные фонари горели ярко, как луна в полнолуние, освещая изогнутые стены галереи и отражаясь в глади дворцовой реки вдалеке. Сладкое пение сверкающих колибри в развешанных повсюду клетках доносилось до самых укромных уголков сада.
– Ну и каково это – снова вернуться ко двору? – Каждый вопрос Огюста звучал для меня как вызов.
– Здорово, – ответила я, и тут же перед глазами возникло лицо Амбер.
– Мне никогда особенно не нравился двор. Я счастлив, что большую часть времени провожу в море вместе с отцом. Он готовит меня к скучной жизни на корабле.
– Разве ты не этого хочешь?
– Этого хочет мой отец, – ответил Огюст. – Вот ты всегда хотела стать Прекрасной?
– Да. Я просто не знаю, каково это – быть кем-то еще.
– А ты пробовала узнать?
– Нет.
Огюст нахмурился.
– Ну и как это?
– Никак. Просто живешь обычной жизнью.
– А что это такое? – спросила я, смеясь. – И кто может этого хотеть?
– Ты могла бы стать знатной придворной дамой. Тебя бы волновали только наряды, сплетни, портреты в бьютископе и упоминания твоего имени в газетах.
– Лучше уж пусть у меня будут такие обязанности, как сейчас, – сказала я. – Призвание.
– А если кто-нибудь найдет способ нас вылечить? – спросил он. – Придумает какой-нибудь эликсир, выпив который сразу становишься красивым. Разве твоя жизнь не стала бы легче?
Я впала в гнев.
– Я и мои сестры делаем то, что нельзя разлить по склянкам!