Он щелкнул пальцами.
Двери в покои Прекрасных снова открылись, и придворные щеголи Министра внесли огромный стеклянный колпак с тремя платьями на манекенах. Три абсолютно разных наряда переливались за стеклом. Первое платье оттенка свежей крови меняло цвет на снежно-белый и обратно. Фактура второго напоминала пчелиные соты, в крое присутствовало много острых углов, ткань, облегающая манекен, делала его похожим на пчелиную королеву и напоминала цветом то восходящее солнце, то спелые оранжевые апельсины, то желтовато-бледные мандарины. Третье было украшено перьями и расшито мелким жемчугом, оно мерцало разными оттенками белого и казалось то кремовым, то молочным, то напоминало белые лилии, то обретало цвет слоновой кости.
Я внимательно осмотрела каждую модель. Они менялись на моих глазах.
– Это прекрасно, – сказала я Министру Моды.
– Но они все-таки несовершенны. – София подошла ко мне и взяла за здоровую руку. Она погладила ее, как гладила своих карликовых животных. Я вздрогнула, но она лишь усилила хватку. – Мне нужны твои мудрость и опыт, чтобы Густав сделал их еще лучше.
Мне наконец удалось вырваться, и я ответила:
– Разумеется, Ваше Высочество.
– Именно это я и хотела от тебя услышать. – Принцесса вернулась на свое место и взглянула на меня торжествующим взглядом. – Итак, поведай нам о своих идеях на этот счет.
– Возможно, следует сделать так, чтобы платья во время церемонии меняли длину и фасон, – сказала я.
София запрыгала от радости.
– Точно! Ты права! Это будет так неожиданно. – Она повернулась к Министру Моды. – Это можно сделать?
В его глазах читалась паника, но он ответил:
– Я сделаю все, что в моих силах.
– Ты никогда меня не разочаровываешь. Я никогда тебя не отпущу из моего кабинета. – Она поцеловала его. – А теперь поешь, Камелия. Я привезла это специально для тебя.
Бри положила мне в тарелку несколько мясных и овощных блюд. София посыпала тарелку цветами.
– Не забывай и про эту деталь. Цветы вошли в моду. Даже Министр Здоровья сказал, что мы все должны добавлять в пищу цветные овощи и даже цветы. Это очень полезно.
Я ела, а остальные просто наблюдали за мной. У еды был резкий цветочный запах.
София улыбнулась. Все начали обсуждать предстоящую церемонию и наряд Софии. Министр Моды предложил несколько образов.
Я то и дело теряла нить разговора. Голоса вдруг стали казаться мне приглушенными, будто уплывающими куда-то вдаль. Меня зазнобило. Комната закружилась. Живот скрутило.
– С тобой все в порядке? – спросила София.
– Не совсем, – пробормотала я, и меня стошнило прямо на платье.
Бри бросилась ко мне.
– Что с вами, мисс?
– Не трогай ее, – приказала София.
Бри отпрыгнула назад.
– Это ты ей прислуживала во время ужина?
– Да, Ваше Высочество, но… – замямлила Бри.
– Ты подложила что-то в еду? – спросила Габриэль.
Комната раскачивалась у меня перед глазами, как лодка. Пот тек по моим щекам. Я не могла говорить. Я не могла защитить Бри. Рвота не прекращалась.
– Позовите стражников, – сказала София. – Взять ее. Она пыталась убить фаворитку.
Стражники Софии вывели сопротивляющуюся, кричащую и плачущую Бри из комнаты. Мне хотелось остановить их, но я не могла произнести ни слова. Это было последнее, что я запомнила до того, как все погрузилось во тьму.
Минуты и часы скомкались, ночная лихорадка сменялась капельницами, меня мучила изнурительная рвота, ничто не держалось у меня в животе. Яд сковал мои вены словно тисками. Он притупил и заглушил мою магию. Я больше не ощущала ее в себе. Связь с сестрами и Богиней Красоты прервалась. Я пребывала в полузабытье. Веки закрывались помимо моей воли.
Кто-то тронул меня за запястье, я почувствовала, как мне ввели под кожу иглы.
– Низкое давление.
– Гиперсомния.
– Расширенные зрачки.
– Очень низкий уровень всех аркан.
– Глубокий сон. Почти кома.
– Это точно яд.
– Но кровь чиста.
– Как это возможно?
– Мы не знаем.
45
Три дня прошли так, будто песок сыпался из одной половины песочных часов в другую. Новая дворцовая служанка, Марселла, помогала мне одеться. Это был первый день, когда я смогла подняться с кровати. Почтовые шары от королевы болтались на крючке у стола. Ее записка, в которой она просила меня немедленно явиться к ней в покои, как только я окрепну, была спрятана за поясом моего платья. Церемония Оглашения была отложена до тех пор, пока фаворитка не будет в состоянии подготовить и королеву, и принцессу.
В главной гостиной царил хаос. С самого утра, как только зажглись утренние фонарики, солярий наводнили шары-сплетники. Их черные носы со стуком впечатывались в стекла, просясь войти. Я знала, что они несут кучу пергаментов с вопросами, а глянцевые журналы наперебой выдвигают версии произошедшего со мной.
В дверь покоев кто-то тихо постучал.
– Леди Камелия еще никого не принимает. Пожалуйста, запишитесь в лист ожидания, – раздался голос Элизабет из кабинета. Там же надрывался и дворцовый телефон.
За дверью громыхал мощный голос Реми.
– Покиньте немедленно коридор. Вы можете оставить цветы с пожеланиями о выздоровлении.
Разложенные на чайном столике газеты пестрели названиями:
НЕУДАВШЕЕСЯ УБИЙСТВО ФАВОРИТКИ ЭКС-ФАВОРИТКОЙ
ЯД ПРИ ДВОРЕ СТАЛ ОПАСНЕЕ КИНЖАЛА НАЕМНОГО УБИЙЦЫ
ПРИНЦЕССА СОФИЯ ПРИШЛА В ЯРОСТЬ
ИЗ-ЗА ОТРАВЛЕНИЯ ФАВОРИТКИ И ОТПРАВИЛА В ТЮРЬМУ ВЕСЬ ШТАТ СЛУЖАНОК
ДВОРЦОВАЯ СЛУЖАНКА, ВИНОВНАЯ в ОТРАВЛЕНИИ ФАВОРИТКИ, ПОСАЖЕНА в ГОЛОДНУЮ КАМЕРУ
– Подай мне плащ, Марселла, – сказала я, запинаясь. Мне очень хотелось, чтобы Бри вернулась.
Она накинула плащ мне на плечи, и я открыла дверь. За ней стояла Клодин со своим дворецким.
– Я только собиралась постучаться, – сказала она.
– Я ухожу. У меня назначена встреча. – Я вышла за порог. Реми собирал по всему холлу цветы, открытки и почтовые шары.
– Подождите. Мне нужно с вами поговорить. У меня есть что вам рассказать.
– Если это по поводу того, что я видела в Торговом Квартале, не беспокойтесь. Я никому ничего не говорила. И обещаю, что не стану.
– Я знаю, что не станете, – прошептала Клодин. – И я очень, очень вам благодарна. – Она глубоко вздохнула. – Вам уже лучше?
– Яд благодаря пиявкам не затронул мою магию. – Я не стала ей рассказывать о том, что для восстановления ей понадобится целый день.
– Мне очень жаль, что так вышло с вашей служанкой. Как ее звали? Я видела заголовки: ее морят голодом.
– Бри. – Я едва смогла сдержать слезы.
– Можно мы войдем ненадолго? – Она тревожно оглянулась, как будто за нами кто-то наблюдал. – Только на одну минутку.
Я вздохнула, и мы вернулись в главную гостиную.
Клодин облизала нижнюю губу.
– Может, мы воспользуемся одной из процедурных?
– Клодин, мне нужно уходить.
– Пожалуйста. – В ее глазах было отчаяние.
Я повела ее в процедурную и закрыла за нами дверь.
– В чем дело?
Она наклонилась ко мне и зашептала:
– Не выдавайте ни одной эмоции, пока я буду с вами говорить. За нами постоянно следят. Служанки, дворецкие. Постарайтесь сделать вид, что смеетесь, как будто я рассказываю веселую историю, тогда они не обратят на нас внимания. – Она подождала, пока я кивну. – Я почти уверена, что это София отравила вашу еду. Она запретила нам есть блюда с тележек якобы потому, что еда приготовлена специально для вашего скорейшего выздоровления. Но я и тогда подозревала неладное.
Я попыталась скрыть поднявшийся гнев за смехом.
– Я знала, что это она. Бри никогда бы не причинила мне вреда.
– Когда мы были моложе, София часто делала нам больно. Если мы отказывались выполнять то, что она хочет, даже если речь шла об играх в саду, она всегда очень злилась. И если мы проводили время с другими людьми, а не с ней, она тоже нас наказывала.
– Как?
Клодин услышала, как кто-то прошел мимо двери, и замолчала.
– Она подмешивала нам в чай дрянь, добавляла в кремы смеси, от которых мы заболевали, не могли подняться с кровати много дней и куда-либо выйти. – Она сделала паузу и фальшиво рассмеялась, я последовала ее примеру. – Я всегда ее слушалась.
– Так больше продолжаться не может.
– Ей все дозволено, и она не прекратит. Она ведь только начала манипулировать вами, Камиль. И чем больше вы сопротивляетесь и даете ей отпор, тем будет хуже. – Клодин опустила голову. – Я не настолько сильная, чтобы оказывать ей сопротивление.
– Я не позволю ей продолжать в том же духе.
– Она все время твердит о том, как бы ей хотелось менять себя по щелчку пальцев, когда она входит в комнату и видит кого-то красивее, чем она. Она пытается придумать, как это осуществить. Она экспериментирует.
– Мы должны ее остановить.
– У меня не хватает смелости, – замотала головой Клодин. – Я уеду. Сразу же после ее свадьбы. Я просто пришла сказать, чтобы вы попросили Мадам Дюбарри нанять человека, который будет пробовать вашу еду. Вы были так добры ко мне, и я не хочу оставаться в долгу.
– Куда ты уедешь?
– Не знаю. Подальше отсюда.
После того как Клодин вышла, я расшвыряла по столу банки с тональными кремами и снадобьями. Одну я швырнула об стену, она разбилась вдребезги, оставив пятно, похожее на сгусток крови.
– Неважное настроение? – раздался за спиной чейто голос.
Я мгновенно развернулась. За ширмой для переодевания стоял Огюст.
– Как ты сюда попал?
– У меня свои методы, – ответил он, подходя ближе и сокращая до минимума расстояние между нами. Куртка и рубашка на нем были расстегнуты, галстук ослаблен, а моряцкие штаны пузырились на коленях. Он него пахло одеколоном и шампанским. Щеки покрывала щетина, а глаза были уставшими, как будто он всю ночь не спал. Огюст снял куртку.
– Ты сумел пройти так, что Реми тебя не заметил. – Это меня сильно напугало.